Александра Горовиц - Собака от носа до хвоста. Что она видит, чует и знает

Собак часто ругают за прыжки, и они принимаются искать интересное внизу. И находят — например, наши ноги. Они пахнут и представляют собой прекрасный источник информации о нас. Наши ноги потеют, когда мы переживаем или напряженно обдумываем что-либо. Мы неуклюже болтаем ногами, когда сидим. Поскольку ноги так интересно пахнут, то наверняка собакам кажется необычайно странной наша привычка носить обувь, будто запирая запахи на замок. С другой стороны, ботинки пахнут человеком, который их носит, вдобавок к подошвам прилипает все, на что вы наступили. Носки — это тоже отличный носитель нашего запаха, и потому в носках, брошенных рядом с кроватью, нередко появляются дыры (в процессе исследования собака их прокусывает).

Помимо ног, мир с высоты собачьего роста полон юбок и штанин, которые колышутся при каждом шаге. Колыхание ткани, с точки зрения собаки, невероятно притягательно. Учитывая собачью чувствительность к движениям и склонность исследовать объекты при помощи пасти, нетрудно понять, отчего ваша собака теребит прохожего за брюки.

Мир у самой земли полон запахов — в воздухе они рассеиваются, а в почве задерживаются. Вблизи земли иначе передаются и звуки — пускай птицы распевают на верхушках деревьев, а обитатели нижнего яруса предпочитают крепко стоять на ногах. Вибрация вентилятора может побеспокоить собаку, которая лежит рядом на полу; аналогичным образом, громкие звуки лучше отражаются от пола, попадая в собачьи уши.

Художница Яна Стербак попыталась запечатлеть мир с точки зрения собаки, прикрепив видеокамеру к ошейнику своего джек-рассел-терьера Стенли и отправившись с ним на прогулку вдоль замерзшей реки и по улицам города. Результатом стал беспорядочный поток прыгающих картинок. Мир Стенли, проплывающий в тридцати пяти сантиметрах над землей, — это преимущественно мир запахов: только то, что улавливает его нос, оказывается в поле его зрения.

Но экипировав животное видеокамерой, мы получим представление только об угле его зрения, а не об его умвельте. Во всяком случае, когда дело касается диких животных, это единственный способ собрать хоть какую-нибудь информацию об их жизни и занятиях: невозможно уследить за ныряющим пингвином без помощи специальной аппаратуры; только незаметная камера может запечатлеть то, как слепыш роет туннель. Понаблюдать за Стенли с высоты его роста значит изрядно удивиться. Впрочем, не следует думать, что, запечатлев на пленке день Стенли, мы завершим свое исследование. Это только начало.

Пумперникель лежит на земле, поместив голову между лап, и замечает вблизи, на полу, нечто потенциально интересное или съедобное. Она тянется мордой — своим замечательным, жестким, влажным носом — и водит ею рядом с объектом. Я вижу, как движутся ее ноздри. Пумперникель фыркает и принимается исследовать объект при помощи пасти — быстро лижет его, затем выпрямляется, принимает более удобную позу и снова принимается лизать, лизать, лизать пол.

Лизнуть можно почти все, что угодно. Пятно на полу, пятно на теле, руку, колено, ступню человека, его лицо, уши, глаза; ствол дерева, книжную полку, сиденье в машине, простыню, пол, стены и так далее. Незнакомые предметы на земле в этом смысле кажутся собаке особенно притягательными. Это очень интимный процесс, потому что лизание предполагает непосредственное восприятие объекта, а не сохранение безопасного расстояния между ним и собой. Не то чтобы собаки делают это намеренно. Но входить в непосредственный контакт с миром, сознательно или бессознательно, — это значит определять себя иначе, чем это делают люди, — в частности, видеть меньше преград между собственным телом и тем, что находится вокруг. Неудивительно, что иногда собака целиком окунается в грязную лужу или с восторгом катается по земле.

Собачье ощущение личного пространства отражает ее близость к окружающему миру. У всех животных есть чувство приемлемой социальной дистанции, нарушение которой вызывает неприязнь. Приемлемая дистанция общения для американца — примерно полметра, личное пространство американской собаки — всего несколько сантиметров. Следующая обычная уличная сцена иллюстрирует наши, несовпадающие с собачьими, представления о персональном пространстве: хозяева стоят в двух метрах друг от друга, стараясь помешать собакам на поводках коснуться друг друга, в то время как псы отчаянно желают этого. Не мешайте им! Они здороваются, вторгаясь в личное пространство друг друга и отнюдь не стараясь держать дистанцию. Пусть они обнюхают и лизнут друг друга. Дистанция рукопожатия — это не для собак.

Наряду с пределом близости, который мы терпим, у социальной дистанции есть и верхняя планка. Если мы сидим в двух-трех метрах друг от друга, нам неудобно разговаривать. Если мы идем по противоположным сторонам улицы, это не назовешь совместной прогулкой. Социальное пространство собак куда эластичнее. Иногда псы бегут параллельным курсом с хозяевами, но на почтительном расстоянии; иногда буквально наступают им на пятки. У собак собственное представление об удобстве. Пумперникель предпочитает сидеть в маленьком мягком кресле; лежа на постели, она заполняет пространство под аркой, образованной моими согнутыми ногами. Другие собаки вытягиваются рядом с лежащим хозяином, спина к спине. Ради такого удовольствия я позволю собаке забраться в кровать.

Среди бесчисленных объектов, окружающих нас, немногие привлекают собаку. Мебель, книги, безделушки и другие вещи, наполняющие дом, очень простым образом делятся для нее на классы. Собака группирует объекты физического мира в зависимости от того, что с ними можно делать: есть, двигать, грызть, сидеть или валяться на них. Таким образом, мячик, ручка, плюшевый мишка и ботинок для собаки равнозначны: это предметы, которые можно взять в рот.

Наш функциональный тон заменяется собачьим. Пес не столько боится пистолета, сколько заинтересован в том, чтобы проверить, уместится ли он в пасти. Жесты, которые вы адресуете собаке, подразделяются на угрожающие, игровые, инструктивные — и бессмысленные. Человек, который поднимает руку, чтобы остановить такси, с точки зрения собаки ничем не отличается от того, кто машет в знак прощания или отвечает на призыв приятеля «дать пять». Комнаты интересны для собак, потому что там есть места, где копятся запахи (невидимый мусор в уголках и щелях); места, откуда появляется что-нибудь новенькое (шкафы, окна, двери); и места для сидения, где можно найти вас — или ваш запах. На улице собаки практически не замечают зданий — они слишком большие и с ними ничего нельзя сделать. Однако углы зданий, а также фонарные столбы и пожарные колонки, каждый раз исполнены нового значения, поскольку несут сведения о других собаках.