Г. Оберлендер - Дрессировка и натаска охотничьих собак

В то самое время, когда мы берем собаку для испытания ее охотничьих задатков в поле, нам предстоит решить вопрос, предстоит ли ее воспитывать с целью развить в ней призыв на мертвую дичь или сделать из нее собаку, указывающую убитую дичь. Я предполагаю, что читателям известна разница между тем и другим видом дрессировки. Собака, воспитанная с призывом, имеет задачей, если она не может поднять дичи, которую она нашла мертвою по кровавому следу или прикончила сама, лаять так продолжительно, пока ее не услышит охотник и не придет на ее зов. Ни под каким видом собака не смеет отойти от дичи ни по зову, ни по свисту, которые, наоборот, служат ей новым поводом для усиленного лая. Собака, приводящая на мертвую дичь, наоборот по истечении известного времени, особенно по свистку, должна покинуть найденную дичину, разыскать охотника и привести его на место.

Лично мое мнение таково, что было бы грехом молодую собаку, выказывающую задатки призыва на мертвую дичь, воспитывать с подавлением этих задатков. Кто имел хоть раз в жизни удовольствие через весь лес подойти на зов своей собаки, подающей призыв на мертвого оленя, козу или кабана, то согласится, что в этом электризующем звуке заложено немало поэзии благородного охотничьего дела.

Прежде всего я могу посоветовать дрессировщику заниматься обучением призыва на мертвую дичь только тех собак, относительно которых можно быть твердо уверенным, что они обладают нижеописанными задатками. Всех остальных собак нужно обучать второму способу, и это будет специально изложено перед заключением комнатной дрессировки. Первое требование, которое я ставлю собаке, предназначенной к призыву на мертвую дичь, – это то, чтобы, гоняя красную дичь, в особенности зайцев, она отличалась продолжительным и звонким лаем. Собаки, не выказывающие этого свойства, для дрессировки этого рода не годятся.

С собакой, проявившей требуемые свойства, приступают к следующему испытанию: загоняют кошку на невысокое дерево; хорошо одаренная собака с лаем станет на задние лапы у ствола дерева и, уже не травя, будет лаять продолжительное время. Чем бешенее и неутомимее будет лаять собака, тем лучше. При этом опыте главным образом необходимо установить, не выказывает ли собака, вследствие продолжительного лая, признаки болезни или утомления; именно многие собаки обладают не только недостаточными голосовыми средствами и через короткое время охрипают, лай их ослабевает, но они выказывают и другие признаки утомления, – головную боль и т. д. Очень часто главную роль здесь играет преходящая физическая перемена; очень часто голос молодой собаки чрезвычайно усиливается в течение второй половины года ее жизни, если ее заставлять гонять зайцев и этим поднимать ее телесное развитие.

Но одно свойство во всяком случае должно быть на лицо – склонность к подаванию голоса.

Для того, чтобы быть еще более уверенным в наличии этого необходимого для собаки с призывом свойства, после того как предыдущие опыты дали благоприятные результаты, мы предпримем новое испытание.

Достают убитую козу (дикую) и кладут ее в саду или в лесу таким образом, чтобы собака при дурном ветре не подготовленная увидала ее. К голове дичи привязывают тонкий шнурок, а этот последний перекидывают через толстую ветку на высоте трех метров и идут в скрытое место шагов на 20, где конец шнурка держит помощник.

Дрессировщик берет собаку на поводок, но так, чтобы дрессировальный ошейник не стеснял. Собаку возбуждают искать и неожиданно подводят ее к козе, при этом ее направляют и выдерживают так, чтобы она остановилась в 4 или 5 шагах от незнакомого предмета. Если собака одарена хорошими задатками, т. е. имеет большую склонность подавать голос, то без дальнейших разговоров начнет лаять. Если же она останется безмолвной, то легким свистом дают помощнику знак привести голову козы с помощью шнурка в движение. Если собака и здесь не за лает или будет молчать даже тогда, когда над травой поднимется голова и горло козы, то собаку остается отвести домой и отказаться от мысли сделать из нее собаку с призывом.

В случае если собака бросится с лаем на лежащую или приведенную в легкое движение козу и не переставая будет лаять, то мы с нею немедленно начнем упражнения, имеющие целью развитие ее ценной способности Здесь мне хотелось бы обратить внимание дрессировщик на то, что это упражнение с козой, двигающей свои головой, не мешает повторять при всяком удобном случае. Эти воспоминания молодости пробудятся в ней вся кий раз, как собака достигнет дичи, над которой должен следовать призыв, и эти воспоминания могут помочь ей в ее задаче.

Будущая собака с призывом должна с юности давать полный простор своей способности лаять. Всякая карабкающаяся на дерево кошка, всякая чужая собака, всякий бродяга должны подавать повод 6–9 месячной собаке к обширному употреблению стройного и во всяком случае полнозвучного лая. Если мы этим методом опыта установили, что собака обладает задатками к подаче голоса и может быть неутомимой в этом отношении, тогда мы начнем с нею систематическую дрессировку на мертвую дичь по возможности задолго до начала комнатной дрессировки на 6-м или 7-м месяце ее жизни. Необходимо понемногу довести до ее сознания, что подача голоса независимо от ее склонности к этому не может быть делом ее расположения или желания, но что в известных условиях она является ее священным долгом; точно так же впоследствии мы внушаем ей святость обязанности аппортировать после утомительной травли загнанного зайца.

Но между средствами, которыми мы располагаем для внушения при аппортировании и которыми мы вызываем подачу голоса на мертвую дичь, есть существенная разница: чтобы приучить собаку принять лисицу или хищную птицу и аппортировать ее, достаточно дрессировального ошейника, но чтобы довести ее до продолжительной подачи голоса над убитой шкурой козы, а оттуда уверенно перейти к подаче голоса над мертвою дичью, употребления дрессировального ошейника будет недостаточно. Я держусь мнения, что применение насилия в этом отделе дрессировки требует величайшей осторожности, если не хотят подавить естественные склонности собаки к подаванию голоса и заменить это естественное чувство чувством страха или отвращения.

Мы приступаем к дрессировке в течение первых месяцев, наполовину играя, но при этом не упуская из виду мер строгости.

В помещении для дрессировки мы укрепляем кожаную цепочку. Цепочка прикреплена к потолку так, что посаженная на нее собака может стоять и сидеть, но ложиться не может. У собаки должно быть столько свободного места, чтобы она могла делать беспрепятственно несколько шагов, но никоим образом не могла бы запутаться в цепочке.