Телепорт

Девушка поступила по-своему, встала обнажённая перед всем народом, оглядывая их, на самом деле демонстрируя своё обнажённое тело, поддаваясь психическому отклонению — эксбиционизм, сказала народу на чистом английском языке, то что предложил Дмитрий. Добавив, что они немедленно принимаются за зачатие черных детей, присев над тазом мужчины, направила пенис в себя и отдалась наслаждению.

Палач тут же развязал бедняге руки и столкнул того с эшафота. Нашлись, правда, и храбрецы, вскинув оружья, они произвели залп в Юлю. Парочка на мгновение исчезла, появившись целыми и невредимыми, продолжили страстный акт. Попытку одного из одуревших ковбоев снова выстрелить, пресёк его сосед.

Когда подошёл момент эякуляции, Дмитрий встал и подрачивая член, начал брызгать спермой на толпу. Впереди стоящие, более уважаемые члены поселения, увидев громадный член, выстреливающий адскую сперму попадали на землю. Кто-то, чтобы закрыться от дьявольского семени, кто-то, просто потеряв сознание от испуга.

"Юль, мне стыдно."

— От чего?

— Мои точки вообще стыдобище по сравнению с этой твоей задумкой. Из однообразия театральных подмостков выделяется только баскетбольная арена. Но про то что там могут находиться дети я не подумал? Хотя вот тут тоже есть дети.

— Этим детям с детства надо внушать страх перед казнью невинных людей. А вот спортивным болельщикам конечно не стоит ломать психику. Ну-ка раскройся, прочитаю твои точки…. Вот этот бал-маскарад вполне вписывается в наши планы, тут какие-то итальяшки сами готовы совокупиться с… О, Господи, вон те две маски-домино помышляют о скотоложстве.

— Тогда нам точно туда. Напомним им о грехе…. — Дмитрий приказал перенести их в заданные точки пространства и времени.

Приглашённые расступились, образуя в центре зала большое пространство для выхода главных гостей. Но на пустом месте внезапно появилась парочка. Нагая дама, на которой из атрибутов маскарада была только шляпка с вуалирующей лицо сеточкой, оседлав мужчину совершала с ним развязный половой акт. Она, оглядывая присутствующих будто обжигала их — народ старался отступить подальше. Голый мужчина так же осматривал людей, толкал свой таз навстречу попке женщины. Момент начала эякуляции произошёл в теле дамы, но мужчина, встав, извергая из члена остатки спермы, сверкая блеском пота, казавшегося наблюдателям дьявольским перламутром, гневно обещал покарать всех тех, кто пожелает согрешить с животным.

Подойдя к женщине и мужчине облачённым в черно-белый костюм домино, сказал всем, что эти люди сегодня хотели согрешить. Женщина с ослом, мужчина с коровой. Приказал им скинуть одежду, совокупиться при всем народе, как это сделал он со своей любимой.

Перечить самому сатане, а это мог быть только он, кто же кроме него так греховно ведёт себя в приличном обществе, грешники не стали. Скинув балахоны, оголили свои тела.

"Да, Дим, с такими телами только с животными можно. Его перчик совсем не подходит к корове, скорее к свинье или овце. А вот манда бабы в самый раз подойдёт под кишку осла. И брюхо у неё соответствует елде животного — спокойно войдёт."

Однако полноценного акта парочка произвести не могла. Она хотела, он не мог! Посмеивающийся над члеником мужчины народ, окончательно смутил беднягу, даже попытка женщины поласкать орган ртом не оживила перчик. Хиляк так и убежал из зала скрывая "достоинство" одной рукой.

Тогда Дмитрий, грозя апокалипсисом, приказал всем оголиться и совокупляться прилюдно. Юля с супругом проинспектировав практически всех, поняли, что под масками скрываются совсем дряхлые телом люди, которым стыдно показать своё достоинство.

— Хватит на сегодня? — Спросил муж.

— Давай на десятку.

Морозный воздух обжог тела Юли и Димы. С каждой секундой ускоряясь на 9,8 метра в секунду они падали с высоты десять километров. Встречный поток воздуха крутил их тела в разные стороны. О фрикциях при таких скоростях не стоило говорить, главным было не расцепиться.

(Далее, чтобы легче разбираться кто говорит, курсивом мыслеграммы Юли).

"Энигма, за пять метров от земли вернуть наши сознания в тела на постели!" — Успел приказать Дмитрий, потому что, Юля находилась в полуобморочном состоянии.

"Что-то не так…. Слышишь, Юль?"

Дмитрий не мог раскрыть глаз, телом ощущая какую-то слизь. Во рту что-то находилось, он задыхаясь вытолкнул изо рта мокроту, хотел что-то сказать, но язык не слушался его. Начиная волноваться, пытался соскрести слизь с глаз, чтобы определиться что с ним.

"Юля, ты где…? Что с тобой…? Я не слышу тебя!"

Он попытался закричать, но то что выходило изо рта было похоже на громкий плач новорождённого.

В тот же момент он услышал какие-то голоса. Речь была незнакома, фразы больше похожи на дикарские, произносимые грубыми голосами. Его плач заткнули чем-то мягким, язык толком не слушался — оттолкнуть кляп Дима не мог. Какой-то внутренний, не подвластный сознанию Димы, рефлекс принудил сосать "кляп". Сознание пыталось противиться, а рефлекс всасывал мягкую плоть. Вскоре на языке появились капли жидкости, организм принялся глотать влагу. Тело успокоилось, вспоминая внутреннюю теплоту, греясь о мягкую нежную плоть, уснуло.

Успокоился и Дима. Все так же взывая то к Юле, то к Энигме, пытался анализировать ситуацию.

"Возможно моё сознание застряло в теле младенца. Но почему тогда не отвечает Энигма? Машина говорила, что исследования на Земле начались десять тысяч лет назад. Может нас отбросило в более глубокое прошлое? А Юлю перенесло вообще в другое время?! Хорошо если в наше настоящее, где она беременна".

Младенец, проглотив первую пищу, окончательно успокоился, отпустил сосок. Дмитрий уже не отвлекался на ощущения телом.

"Однако и инфополе здесь явно другое — не привычное мне околоземное пространство. Чувствуется наличие двух крупных масс на орбите вокруг планеты, одно в два раза больше другого. Светило излучает больше радиации…. Вот это уже совсем плохо. Я в теле младенца, на неизвестной мне планете. Юля…! Энигма…!"

Так размышляя и часто взывая к Юле и Энигме, сознание Димы жило в теле младенца. Через некоторое время он стал различать проблески света. Калейдоскопически разделяясь на множество картинок, изображение в конце концов сфокусировалось. Существо, явно гуманоид, больше походило на гориллу — руки слегка длиннее ног. Туловище его матери сейчас было облачено в одежду, и понять какой оно формы невозможно. Лицо с кожей цвета молочного шоколада, напоминало о жительницах Индии, не вызывало отвращения, скорее успокаивало правильными, почти человеческими чертами. Глаза с ярко оранжевой радужкой нежно всматривались в глаза ребёнка.