Флагелляция в светской жизни

Потом он указал на чёрный кожаный диван и спросил, не хочу ли я присесть. Я кивнула и села, просто утонув в мягкой роскоши этого дивана. Мужчина спросил:

— Как ты хочешь, чтобы я тебя называл?

Я ответила:

— Меня зовут Лайза.

Он кивнул, а затем спросил:

— Ты кого сегодня дожидалась?

Я вкратце объяснила, что ждала своего босса и надеялась получить этим вечером продвижение по службе.

— Пришлось много работать ради этого продвижения, Лайза?

— Да, в определённом смысле, да, — ответила я.

— В определённом смысле?

— Пришлось потрудиться, но не в обычном смысле этого слова.

— Хочешь сказать, ты трахалась с ним?

— Да, если говорить без обиняков, — сказала я и покраснела.

— У него есть семья, жена?

— Гм…

— Тогда понятно, отчего ты чувствуешь себя виноватой. Тебе и вправду следует научиться добиваться своих целей с помощью мозгов, а не женских прелестей.

— Да, я понимаю. Хотела бы, чтобы это было так.

— Хорошо, если тебе нужна моя помощь в этом, тогда лучше начать прямо сейчас.

Я сидела в каком-то нервном и странно возбуждённом состоянии. Он бросил на меня оценивающий взгляд:

— Решение за тобой, Лайза.

У меня началась дрожь в ногах, когда он подошёл к мягкому креслу, взял его и выволок на середину комнаты. Он сел, похлопывая себя по коленям. Качая бёдрами, я медленно приблизилась к нему.

— Сними халат и ложись ко мне на колени, Лайза, — приказал он.

Я потянула за край халата, испытывая чувство благоговейного ужаса и трепета. Халат соскользнул с моих шелковистых плеч на пол, я встряхнула своими каштановыми волосами. Его глаза в вожделением осматривали моё тело. Я увидела, что ему понравились мои красные кружевные трусики. Он снова хлопнул себя по коленке, и я устроилась на его ногах, постаравшись сделать это как можно более грациозно.

Я ощутила на своей попке тепло его ладони. Он легонько потёр мою попу:

— Теперь, Лайза, ты понимаешь, за что тебе полагается порка. Итак, я думаю, что тебе следует вежливо попросить меня, чтобы я тебя выпорол.

— Да, сэр. Выпорите меня!

— Нет, Лайза, плохо.

— Да, сэр. Пожалуйста, я вас очень прошу, выпорите меня по попе. Я очень плохо поступила, и мне, правда, нужна порка.

— Хорошо, Лайза, ты получишь то, о чём просишь.

Лёжа на его коленях, я почувствовала, что рука его поднимается, и поёжилась.

ШЛЁП… ШЛЁП… ШЛЁП. ШЛЁП… ШЛЁП. ШЛЁП. ШЛЁП. ШЛЁП. ШЛЁП. ШЛЁП.

Его рука осыпала мою правую ягодицу, самую упитанную её часть, равномерными сильными шлепками.

Я постанывала, ёрзая у него на коленках. ШЛЁП… ШЛЁП… ШЛЁП… ШЛЁП… ШЛЁП… ШЛЁП… ШЛЁП… ШЛЁП… ШЛЁП… ШЛЁП… Теперь моя левая ягодица начала приобретать ярко-розовый оттенок.

Я заболтала ногами и стала хныкать.

— А сейчас, Лайза, вставай и подойди к кровати.

Я нехотя поднялась и, с горящим задом, приблизилась к кровати. Стала ждать, что будет дальше. Он тоже встал, подошёл к столику, взял с него щётку, веслообразную пластину и тонкие шёлковые верёвки. Я молча тёрла попку руками. Он шагнул в сторону кровати с непреклонным выражением лица.

— Ты очень плохо вела себя, когда спала с женатым мужчиной и старалась получить повышение через то, что у тебя между ногами. Теперь, Лайза, ты узнаешь, что такое самоуважение и что такое наказание, — сказал он, взяв меня за руки и туго связав их верёвками за головой.

В таком положении моя грудь вся выдавалась наружу. Потом он сложил кучу подушек ближе к концу кровати и показал мне, что я должна на них лечь. Когда я это сделала, то почувствовала, как моя сжавшаяся круглая попа оказалась беспомощно выставленной вверх. Находясь в такой позе, я ощущала какую-то неловкость, и в то же время моя щель трепетала от желания.

Он стоял позади меня безо всякого движения, от чего я начала нервничать. Затем, совершенно неожиданно, его пальцы проскользнули под верх моих трусиков и — фить — спустили их вниз через попку и бёдра к коленям. Я застонала:

— Пожалуйста, не снимайте с меня трусики!

Он ответил мне:

— Порка в трусиках — это не порка!

Моё лицо сделалось пунцовым. Я поняла, что он видит всё! Начиная с гладкого выбритого лобка до маленькой розовой влажной щели и голой гладкой тоже розовой попы я была совершенно обнажённой, только высокие "шпильки" остались на ногах. Он взял щётку и стал тереть по моей попке щетиной взад и вперёд. Я застонала от удовольствия, потому что мягкая щетина приятно щекотала попу. Потом он перевернул щётку: ХЛОП… ХЛОП… ХЛОП… ХЛЛОПП.

— АААаааЙ! — вскрикнула я.

ХЛОП… ХЛОПП… ХЛОП… ХЛОП — щётка быстро и сильно шлёпала по моей голой попе.

— ОЙ… пожалуйста… хватит… ОЙ… ОЙ… больно!

— Так и должно быть больно!

ХЛОП… ХЛЛОПП… ХЛОПП… ХЛОПП… ХЛОП…

— Уй… Ой… Ай…!!!

Моя попа начала гореть, я прикусила губу, и в глазах показались слёзы.

— Сейчас, Лайза, тебе бы взглянуть на свою попку. Она такая милая и красная… Восхитительно, просто восхитительно.

Отложив щётку, он взял длинную пластину. Я стонала и умоляла:

— Пожалуйста, хватит! Моя попка просто пылает!

— Нет, Лайза, не хватит. Что, ты думаешь, решила бы жена твоего босса? Она бы посчитала, что этого тебе явно недостаточно!

ТРЕСК… ТРЕСК… ТРЕСК… ТРЕСК. Пластина медленно и равномерно хлестала по моей попе.

— Ой… Ах… ПРЕКРАТИ… ПОЖАЛУЙСТА!!!

Я трясла попкой то вверх, то вниз при каждом ударе по моим уже горящим красным ягодицам. На щеках появились мокрые дорожки слёз. Это была самая сильная порка из тех, что я когда-либо пробовала! ТРЕСК… ТРЕСК… ТРЕСК… ТРЕСК.

— А теперь вставай и становись носом в угол, и подумай, как должна поступать уважающая себя молодая женщина.

— Ах!!!

Я привстала и медленно разогнулась. Посмотрела на него полными слёз глазами, слезла с кровати и с опущенной головой поплелась в угол. Мои руки всё ещё были связаны, так что я не могла даже потереть свою попку! Я уткнулась носом в угол. Пыталась думать, но могла лишь всхлипывать, и все мысли концентрировались вокруг моей красной, полной боли и отчаянного жжения попы! Я услышала, как он взялся за кресло, и поняла, что тот скрип, который дошёл до меня, скорее всего означал то, что он сел. Рискнула бросить взгляд через плечо, и — ШЛЁП!

— Лайза, не смей оборачиваться!

— Ай! — подпрыгнула я и уткнула свой нос обратно в угол.

Казалось, прошли часы, пока он, как я чувствовала, буравил мне глазами спину и, вероятно, заглядывался на мою красную попку. Он не говорил ни слова. Мои трусики всё ещё оставались на коленях и начали причинять мне ужасное неудобство.

Наконец я услышала, что он встал, и ощутила, как прохлада разливается по моему истерзанному маленькому заду. Нежно и медленно он натирал мою попу лосьоном. Он поцеловал меня сзади в шею, и я застонала и затрепетала от наслаждения. Медленно, очень медленно втирал он лосьон. Закончив с лосьоном, он крепко обнял меня сзади. Протянул руку вверх и развязал шелковые верёвки, которые всё ещё опутывали мои запястья, потом повернул меня и крепко прижал к себе. Взяв за руку, он повёл меня назад к огромной кровати, где я провела эту ночь, даровав блаженство ему и блаженствуя сама!