Алиса Нокс - Мальчик бандита

– Поехали, отвезу в больницу.

– Может быть, скажешь, кто ты, блин, такой? – оттолкнул я чужую руку.

– Твой ангел-хранитель на этой неделе, – ухмыльнулся он.

– То есть мне обращаться к тебе «эй ты»?

Мужчина сжал губы, подумал немного.

– Глеб.

– Приятно поз…

– Шуруй в машину и не заляпай мне кровью обивку.

Он умудрился и это сказать таким тоном, словно мы вели светскую беседу о погоде.

Около автомобиля я понял, что ребро мне таки сломали.

Едва ногу приподнял, чтобы устроиться во внедорожнике, как скорчился от внезапного приступа боли. Я точно знал, что дело в сломанных косточках, – не впервые ввязывался в драки и не в первый раз отправлялся в травматологию после тех из них, что неудачно закончились. Но сейчас у меня и залезть в гребаную машину не получалось. Внутренности прожигала резкая боль, мешающая нормально вдыхать и нормально двигаться.

– Тебе помочь?

Глеб, устроившийся на водительском сиденье, посмотрел на меня со смесью жалости и снисхождения.

– Не хочу показаться невежливым, – выдавил я из себя, держась за бок, – но имени мало, чтобы я поехал. Мамочка с детства говорила, что в авто к незнакомцам, тем более симпатичным, садиться нельзя.

– Других вариантов у тебя все равно нет.

Издевка в его голосе проявилась в полную силу.

– На кого ты работаешь?

Глеб промолчал.

Я едва не взвыл, из последних сил держался, старался стоять ровно, но с каждым вдохом или едва заметным движением живот будто соприкасался с раскаленным железом. Я надеялся выстоять необходимое время, чтобы Глеб ответил на вопросы наконец.

– У тебя никаких догадок нет? – ухмыльнулся он. – Такое чувство, что тебя каждый месяц кто-то спасает.

– Возможно, всему виной моя мощная харизма.

Глеб улыбнулся.

Показал белоснежные зубы, не спеша возвращаться к серьезному Альтер-эго. Я прикинул, сколько ему, должно быть, лет – максимум тридцать пять, если предположить, что выглядел он старше реального возраста из-за нервной работы. Стригся он довольно коротко, стандартно укладывал волосы, однодневной щетиной и той походил на мужчин, которых я регулярно видел на улицах.

В Глебе не было ничего примечательного, но я не сомневался, что запомню его лицо надолго.

– Я работаю на Зотова, – признался он.

Теперь точно запомню.

– Какого хрена? – дернулся я и еще сильнее скривился. Ребро, точно. – Ты что, следил за мной по его указке?

– Садись в машину, мне не улыбается перспектива тащить тебя самому.

Глеб настаивал.

Хорошо, в его словах была логика.

Соображал я медленно и туго, озвученное имя Зотова ни черта ситуацию не прояснило. Наверное, мне стоило все же воспользоваться помощью этого «добросердечного» человека и поехать в больницу. Разбираться с мотивами буду позже.

– Ладно, твоя взяла, едем.

Мое тело разваливалось на куски, но желание усесться в машину самому оказалось сильнее дискомфорта. Пережив не лучшие мгновения своей жизни, я все-таки перенес вес на левую ногу, схватился за рамку двери и упал на сиденье. Такое незначительное усилие едва меня не прикончило, и я без слов развалился в кресле.

– Чудненько, – Глеб на автомате пристегнул мой ремень и завел мотор.

Мысли понемногу переставали выплясывать виттов танец, неприятные ощущения в теле уменьшились, и я вернулся к словам Глеба, размышляя над ролью Зотова в том, что произошло и не произошло этим вечером. Зотов отправил присматривать за мной своего человека, это будило во мне множество разнообразных чувств. Я спрашивал себя, зачем он это сделал. Мне не угрожала в городе опасность, лишь персонажи, наподобие тех, что я встретил сегодня в клубе. В случайные драки, как я уже сказал, я влезал постоянно, и Зотову ни к чему вытаскивать меня из передряг.

Может, хотел узнать обо мне больше из-за предложения о работе?

Я искоса посмотрел на Глеба. Черт возьми, одно с другим не вязалось.

– Почему Зотов отправил тебя следить за мной сегодня?

Глеб уставился вперед, его губы искривились в сдерживаемой улыбке.

– Сегодня? Я неделю за тобой таскаюсь. И не следить, а присматривать, господин Матвеев.

– Неделю?

– Ты был в списке Мирослава.

– В каком еще… – Но вопрос я так и не озвучил полностью.

Конечно!

Теперь я хотя бы частично разгадал мотивы Зотова.

Он приставил ко мне невидимую охрану, чтобы все его недоброжелатели, которые могли бы сунуться в город после известия о внезапно найденном сыне с желанием совершить возмездие, не смогли навредить Миру и… людям, которых он внес в список. Это означало, что такие вот незримые Глебы следовали по пятам и за Миром, и за Богданом, и еще за бог знает кем все эти дни.

Что я ощутил по этому поводу?

Разочарование, пожалуй.

Я готов был провалиться сквозь землю на месте, но именно разочарование зрело в груди. Успел уже надумать себе, что Зотов решил проследить за мной по какой-то мудреной личной причине.

Хотя теперь я знал, что это не так, желание его увидеть никуда не делось.

Желание вмиг превратилось в потребность, смешалось с опасениями, что из-за синяков на лице и сломанного носа путь в Москву мне теперь заказан, и вылилось в необходимость любой ценой переспать с Зотовым до его отъезда. Сегодня! Раз в Москву я не поеду, то больше никогда его не увижу и смогу лелеять это горячее воспоминание до самого последнего дня жизни.

– Я потерял ключи, – обратился я к Глебу, когда мы подъехали к больнице.

Надеялся, что он не обратил внимание, что ключи, как и кошелек, я подобрал.

Глеб невозмутимо открыл дверцу водителя.

– Это не моя проблема.

– А к Зотову мы можем поехать?

Я сощурился в ожидании громогласного «конечно же, нет». Тем не менее Глеб пожал плечами, его моя просьба не удивила.

Он пообещал позвонить шефу, пока я буду у медиков, и уточнить, готов ли он принять меня в особняке. «Принять меня», ну надо же, точно британская королева во плоти. В голове у меня слова трансформировались в пошлый вариант – взять меня в особняке.

Главное, чтобы сломанное ребро нам не помешало.

Пластиковая карта Глеба открыла передо мной все возможности частной травматологии.

Говорили, что здесь свои конечности лечили и восстанавливали самые влиятельные люди города. И это было заметно по тому, как со мной нянчились. Ей-богу, они даже сочувствующе кивали, когда я рассказывал, что именно случилось, и на кушетку устроиться помогали. Меня так и подмывало спросить, какая сумма в прейскуранте отведена «показной доброжелательности», однако…

Глупо злить людей, ответственных за мою скорую выписку, да и я не забывал, что за все это платил Зотов.

Если решит, что я неблагодарная тварь, захочет ли трахаться?