Valentain - Тайна моего Второго Я

Я восхищался красотой их тела, изгибами, выпуклостями, их дерзостью и скромностью. При просмотре фотографий с обнажёнными девушками, я стал испытывать первое возбуждение, которое сперва меня пугало, но и затягивало всё сильнее и сильнее. Придя поздно вечером домой, я лёг в кровать, стал представлять голых девушек и очень сильно возбудился. Я не знал, как мастурбировать, и поэтому стал тереться эрегированным членом о матрас. Мне было очень приятно и страшно одновременно от пребывающей неизвестности. Я хочу остановиться, но инстинкт берет свое. Я не знаю, чего мне ожидать, то ли член сейчас лопнет, то ли я описаюсь. Пару секунд и я чувствую, как внутренняя сила выталкивает что-то из меня прямо на простынь. Я долго не могу прийти в себя, я не решаюсь тронуть то, что вытекло из члена, который в свою очередь обмяк. Пальцем касаюсь жидкости – что это? – липкое, немного тягучее; я беру пальцами, неизвестную мне, субстанцию, и иду на кухню, включаю свет, подхожу к раковине и смотрю на то, что у меня в руке. Молочного цвета жидкость, не уже ли это сперма? Я потираю её между пальцами, и меня распирает внутреннее любопытство – попробуй себя на вкус – и я пробую. Сладкий, не привычный вкус, но приятный… Чушь! Я смываю "себя" с руки, и быстренько возвращаюсь в кровать, блин, боком коснулся мокрого места на постельном белье. С тех пор я почти каждый день стал мастурбировать, представляя, как меня ублажает красивая девушка. Спустя несколько месяцев, в середине лета, внутри меня происходили изменения, к которым я был не готов, меня стали привлекать внимания молодые красивые мальчишки. Я очень этого стыдился, никому не говорил о своих странностях, да и не кому было. Мои сверстники во всю начинали дружить, гулять с девочками, даже братья поздно приходили вечерами потому, что проводили время в компании девочек. Я хотел, очень хотел, дружить с одной девочкой из параллельного класса, но безумно стеснялся к ней подойти и сказать об этом. Общение с девочками, конечно же, было, но оно происходило только в школе, и то, на уровне субординации одноклассников.

Мне было трудно найти общие интересы с братьями, я постоянно с ними дрался, рвали друг другу одежду, унижал их. Я не хотел этого, но внутри меня что-то подталкивало к этим плохим поступкам. Так я начал понемногу отделяться от своей семьи. Семья, которой я всегда был чем-то обязан. Мои родители родом из рабочего класса, отец работал трактористом в местном колхозе, и поэтому очень часто возвращался домой в пьяном виде. Мать – воспитатель в детском доме, постоянно с ним ругалась, дома стояли крики, которые были слышны даже на улице. Мне было очень стыдно за своих родителей. Постоянные отцовские пьянства и измены докатили до того, что в один из вечеров, придя под сильным действием алкоголя, начал нас, своих сыновей, учить, как жить, употребляя нецензурную речь и используя рукоприкладство. Мать потребовала от него развода, и что она уедет с нами к своей маме, моей бабушке. Мне было неприятно все это слышать. Мне все это безумно надоело, и я попросил родителей, чтобы они не разводились.

С детства я всегда больше любил отца, чем мать, хотел всегда с ним поехать на работу, даже отпрашивался у него, чтобы не пойти в школу, а поехать с ним на рыбалку. Но это было не так, как мне хотелось. Я позволял себе плакать, когда он мне иногда отказывал. Наверное, я остался бы с отцом, если мои родители развелись бы. Я ценил его, никогда не придавал, даже когда я стал свидетелем его открытой измене матери, я промолчал.

Чувствовал себя изгоем, был на своей волне – волне неизвестности. Я не был таким, как другие дети, хотя постоянно с ними играл, но интерес быстро заканчивался.

В большой неразберихи с сами собой, пролетели годы детства, годы школьной поры, годы радости и разочарования, веселья и грусти, любви и слёз.

2.

Знаешь, смотря в твои глаза, я думаю: "А ведь они искренни, полны юношеской вздорности…", но, к сожалению, я не могу смотреть в них, когда мне захочется. Ты – как счастье, наркотик, без которого плохо, но с которым будет лучше, пусть и мгновенье, пусть, даже и доли секунду, но будет лучше. Замечательно жить в этом прекрасном мире, но еще лучше, зная, что с тобой все хорошо. И наверно, невозможно быть просто рядом, просто близко и просто друзьями. Почему-то человеку всегда хочется большего, если раньше я был счастлив просто смотреть на тебя и видеть, ревновать и даже мысленно обижаться, то сейчас я хочу каждый день проводить вместе и каждую секунду. Дышать в такт и быть с тобой самим собой. У тебя куча таких как я, а у меня нет и себя. Сейчас бы взять, обнять и прикоснуться губами. Но ты же, как обычно, не со мной, и я, как обычно, даже не знаю где ты и с кем. Проводя по твоим светлым волосам рукой, смотреть на твою довольную мордочку. И эту любимую улыбку, настолько милую и обаятельную. Мы можем разбрасываться словами, но чувства живут в сердце, и от них никуда не деться. Я люблю тебя, и буду любить тебя всегда. (Наверно все так же и не взаимно).

В нашей семье случилось горе, умер мой дедушка, мамин отец, которого я видел только в детстве и по фотографиям, а вот в памяти он у меня не сохранился. Мне было больно смотреть на маму, которая себе места не находила от того, что не может поехать на похороны собственного отца из-за отсутствия финансовых средств. Настала пора выбирать, куда поступать после школы, и выбор был очевиден — мои родители отправили меня к бабушке на Дальний Восток.

Три дня я ехал в поезде в плацкартном вагоне, и соседками были две цыганки и парнишка двадцатилетнего возраста. Расположившись на втором ярусе, я стал слушать музыку и рассматривать своих попутчиков. Цыганки меня не интересовали, мое внимание было сосредоточено на том парне. Симпатичный, приятный, но молчаливый, я с трудом его разговорил. Оказалось, что он едет поступать в Читу на переводчика английского языка и ему выходить этой ночью. Это все, что я смог из него достать.

Жарко… Душно… Кто-то рядом что-то делает… Открываю глаза и вижу, что парень не спит, а собирает вещи, причём как то странно… в голом виде, как мать родила. Такого я никак не ожидал увидеть. Цыганки мирно посапывали, а я делал вид, что сплю, хотя на самом деле наблюдал за своим соседом. Вернее, любовался. Его обнажённое тело было восхитительным под светом ночного освещения, упругая попа возбуждающе поигрывала беленькими ягодицами… Я взглядом был прикован к его нагой красоте… Моему второму Я вдруг стало стыдно и мерзко за то, что я делаю, и, закрыв глаза, он повернул моё тело к стенке. Но я требовал продолжения, заставляя тело вновь повернуться, слегка приоткрываю глаза и вижу то, чего и представить было трудно. Парень стоит одной ногой на столике, второй – на нижней полки с краю, чтобы не побеспокоить спящую женщину, и что-то ищет у себя в сумке, стоящей на его полке. Он до сих пор никак не одет, и его член находится в отличном обзоре. Легкий пушок из светлых волос покрывает лобок, сам орган находится в спокойном состоянии — красивый, прямой, головка закрыта крайней плотью… НЕТ! Ты не такой! — говорит мне моё второе Я. Закрываю глаза и засыпаю.

Читать дальше