Кощеева Юлия - Ловушка для «мальчика»

– Чай, кофе? Можно позвонить?

Она тут же растаяла. Краснея, протягивает телефон. Я привлекаю её к себе, меня окутывает тепло, вдыхаю этот аромат, запах женщины. Звоню Федьке.

– Фёд, у тебя пять минут. Одежду мне привези, адрес пиши и не светись.

Друг всё понимает, он вообще никогда вопросов не задаёт, носом провожу по гладкой щёчке девушки и заглядываю в глаза.

– Твой адрес, красотка? – диктую другу и, прижимая к себе разомлевшую девчонку, как ни в чем не бывало ловлю такси, и мы отчаливаем с места моего «падения».

Приняв душ и поев у новой знакомой, я жарко отблагодарил свою спасительницу раза три. Хм, тяжко пришлось, но, лежа в её объятьях, я спокойно уснул, отогнав мысли о недавнем приключении. В этот клуб больше ни ногой.

Через неделю я благополучно отбыл в Россию и там от рыдающей сестры узнал о полном крахе. Отца подставили и разорили фирму, удалось спасти крохи. Он пытался что-то предпринять, влез в долги. Меня отправили обратно в Англию отец слышать не хотел, что можно и в Москве успешно учится. Я уехал и второй год не вылезал из учёбы. Хотелось оправдать надежды отца и стать для него незаменимым помощником. Через год, возвращаясь домой, отец не справился с управлением и разбился насмерть: автокатастрофа. Я заканчивал год и не сразу узнал о трагедии. Лера мне ничего не сказала. До сих пор я не простил её это самоуправство, мы сильно разругались тогда, и я снова уехал. А потом, спустя полгода, она позвонила, и мы поговорили. Ясное дело, оставаться за границей я не стал, да и Лера просила вернуться. Дела были совсем плохи. Сестра продала всё, что мы имели на тот момент, чтобы оплачивать мою учёбу в престижном месте, как хотел отец. Я злился: ведь мог закончить учёбу и в России.

Меня вернули домой, из золотого мальчика я превратился в среднестатистического. Об институте я не помышлял, но Лера, стиснув зубы, убедила меня учиться: протянем. Я работал где придётся, мы почти выкарабкались. Лера настаивала на переводе в Москву, и сама сорвалась туда. Мы переехали, продав наш дом и купив квартирку в Москве. Про долги ни слова. Я спрашивал, настаивал. Она улыбалась, гладила меня по голове со словами: «Всё отлично, мой хороший, у нас нет долгов, учись, Тёмушка».

Откуда вдруг это? Нас продали? Кто? Кому? Как такое возможно? Зачем моя сестра отсасывала этому ублюдку? Какой офис, что значит «птенчик»? Это у психа прикол такой? Это он мне сейчас проделки трёхлетней давности припоминать будет? Вообще-то, я был прав в тот момент и нисколько не раскаиваюсь. А главное, Лерка, моя сестра, наркоманка?!

Схватив сестру за плечи, я выволок её из туалета в подсобку. Да, вот теперь я по клубам не хожу, я там работаю официантом и учусь. Бывший мажор. Я вообще не жалею: проще как-то стало. С деньгами напряг, зато друзья только лучшие остались. Значит, не так я плох, раз не скулю. Человек вообще ко всему привыкает. Живём в хрущёвке, обхожусь старыми шмотками. Так все живут, это временно, отучусь и встану на ноги.

И вдруг, глядя на Леру, неприятно защемило сердце. Только не она, прошу, господи, только не её. Как я не видел? Слишком занят работой, учёбой, друзьями. Сестра жила с каким-то парнем, потом с другим или одним и тем же, просто уходила от него. Я не вникал, всё же хорошо, все живы… а живы ли?

– Рассказывай, – требую я, какие могут быть шутки – проза жизни.

Сигарета в тонких пальцах Леры дрожит мелкой дрожью, синяки под глазами, бледная, какая-то серая кожа на лице. Я сейчас будто впервые вижу свою старшую сестру. Когда она стала такой? Как я, мудак, не заметил? Мужчина, нахрен. Глава в семье, ага, прав урод, птенчик я, а не мужчина, уёбок, блин.

– Фирма Алекса появилась лет десять назад. Его отец и наш были конкурентами, ничего так, не враги, и то хорошо. Алекс ещё учился, когда мы встретились. Он учился в Оксфорде, Тём, выпускник… Ему пророчили успешное будущее, и я упросила отца познакомить нас. Я влюбилась, как только его увидела. Дрожала, как малолетка, он такой… ты не представляешь. Алекс всегда казался старше, умнее, что ли. Настоящий мужчина… у меня снесло крышу. Он мне сразу сказал, что любит кого-то… что я – это прихоть… мне было больно.

– Уёбок, – согласился я.

Как можно любить, а трахаться с другими? Нет, я не ангел, но знаю точно: если влюблюсь, мне никто не будет нужен. Даже сейчас, встречаясь с девушками, я не ходил на сторону, ну, повстречались, разбежались, встретил новую. А здесь… он же жил с ней, и как? Одну трахал, другую любил? У него это что, не пересекается? Он точно больной. Ну про себя молчу, с парнями точно ничего серьёзного быть не может. Мне же он тогда тоже лапшу на уши вешал. Зачем? Я вообще без претензий, еле ноги унёс. Имя я не знал, да мне и не надо, это единственный раз, когда я с парнем был, к тому же ещё надо разобраться, чьё это было желание.

– Мы встречались. У меня появилась надежда, что он влюбится в меня, я старалась, Тём, я так хотела этого. Наши отцы лелеяли надежду поженить нас и объединить фирмы, я так мечтала об этом. Он всегда возвращался ко мне, Тём, у нас был крышесносный секс и всё. Секс с ним… я растворилась в нём. Моё тело слушалось его беспрекословно. Мы трахались и с ним я узнала, что такое по-настоящему горячий самец. Пока однажды он не позвонил и не сказал, что всё кончено. Мои планы на свадьбу рухнули. Было больно, я выла, а перед отцом надо было играть, что всё прекрасно, что расстаться решила я, а не он. О да, Дробов благородно позволил мне разыграть эту карту, иначе я бы не вынесла. Брошенка.

У отца начались неприятности, фирма разорилась, и он занял деньги у отца Алекса. Только всё потихоньку начало налаживаться, и тут эта авария. Долг. Геннадий Петрович вроде не против был забрать фирму, но тут появился Алекс… Он говорил, что нам будет сложно, что тебе надо учиться. Год в Оксфорде – это же такие деньги, а папы не было. Я сначала думала, что, если всё продать, ты отучишься, как мы и хотели.

Я продала всё: и нашу квартиру, и дачу, и машину. Купила хрущёвку, я боялась, что ты не сможешь привыкнуть, тебя не должно было коснуться… Алекс сделал мне подарок, предложил жить с ним, чтобы не мешать тебе… я была счастлива, а потом… Я узнала его тайну, это был ты, Тём, всё это время был ты…

– Не понял. Я был его тайной? Пипец, что за фигня?

– Я открыла ящик Пандоры. В его доме есть комната, всегда закрытая, моё любопытство меня погубило. Там все стены в твоих фото. Ощущение, что он фотографировал тебя каждый день. Тём, твои фото. Ты с девушками, ты с друзьями… потом другой ты, уже спящий в его постели, как трофей. Твои фото в колледже, выпуск, у него даже твоё поступление в Оксфорд есть. Всё время, пока ты учился. А потом уже здесь, когда ты вернулся из Англии. Алекс даже нашу однокомнатную хрущёвку превратил в студию. Только тогда я поняла, что значило его «не мешать тебе». Тотальная слежка, Тём, ты был как на ладони. Твои подружки, друзья-приятели – все под колпаком. Я была в шоке, потребовала объясниться, дура! Он пришёл в ярость, это было жутко, я впервые испугалась!