Светлана Багрянцева - Я бы всё для тебя, но ты весь для нее

– Послушай, бро, а что там у тебя с Маринкой? – вырывает из задумчивости его вопрос.

– Нормально всё. Вчера на скейте катались, – улыбнулся я.

– Лучше бы ты с ней в постели покатался. Или что, ты до сих пор девственник? – заговорщическим шёпотом спросил он.

– Я не девственник, лишился в армии. Мои увольнительные были сладкими как мёд. А что ты на меня так смотришь? Будто у тебя там любовницы не было?

– Я Ксюхе не изменял. Решил проверить себя. Ты знаешь, выдержал. Но как же Маринка?

– Мы просто друзья, Артём. У нас с Мариной общие интересы и не более того. Так было всегда. Мы просто в школе делали вид, что встречаемся по-настоящему. Прости, бро, там тайна, которую я не могу разглашать.

– Я, конечно, любопытный, но если не хочешь, то не говори.

***

Дни идут своим чередом. С трудом, но я влился в учёбу, в сдачу зачётов, рефератов и прочего. Занимаемся мы совместно с Артёмом преимущественно у меня. Становится не только душевно, но и физически больно не иметь возможности коснуться любимого человека по-настоящему. Сейчас я сижу на подоконнике и предсказуемо думаю о нём.

Окна моей комнаты выходят во двор, и я вижу, как на детскую площадку выходит Артём со своей девушкой. Ксения садится на качели, а парень начинает раскачивать её. Я вижу, как он счастлив, и ревность окутывает меня с головой. Он счастлив с этой шлюхой, но не со мной. Если бы мы только были вместе, то я бы никогда не изменил ему. Я бы показал ему, какой должна быть настоящая любовь, когда не хочется никого другого, кроме любимого. Я уже два месяца без секса. Искать любовника почему-то не могу. Возможно, из-за того, что Артём рядом. Поэтому я унимаю свою утреннюю эрекцию, представляя, как бы нежно занимался с ним любовью.

Неожиданно тишину комнаты разрывает рингтон песни группы «Нервы». «Я бы всё для тебя, но ты вся для него. Не значишь, но любишь его». У меня в жизни всё так же. Ну, с учётом того, что я гей и люблю парня.

– Привет, Марк, – отвечаю на звонок, я давно между собой называл её так.

– Егор, можно я приеду? Мне плохо, я не знаю, что делать. Пожалуйста, Егор, – всхлипывает она.

– Эй, ты же мужик, прекращай реветь. Давай, дуй ко мне, я дома.

– Егор, а у тебя можно остаться ночевать? – всхлипывает она.

– Думаю, да. Сейчас поговорю с мамой. Жду тебя.

Отключаю вызов и иду к родителям. Они смотрят телевизор в комнате и пьют чай. Я хочу попросить их, чтобы они позволили переночевать Маринке.

– Мам, пап, а можно у нас девушка ночевать останется? Ну, вы знаете её, это Марина из моего класса.

– А, это та девочка, с которой ты встречаешься? Разумеется, можно, тебе уже девятнадцать лет. Я понимаю, что ты мужчина, – слегка стесняясь, говорит мама.

– Да, сын, ты уже взрослый, имеешь право. Уж лучше домой води, чем куда попало. Только не шумите там сильно, ладно? И это, о презервативах не забывай, – понимающе улыбается папа.

– Спасибо, вы у меня лучшие, – улыбаюсь я в ответ.

Что ж, так даже лучше. У меня двуспальная кровать, и не смущает, что я буду спать с девушкой. Маринка тоже будет не против. Она же знает, что я не стану к ней приставать.

В домофон позвонили. Я взял трубку, это была Маринка. Про себя я всё ещё мог называть её так, но вот в лицо – только Марк. Всегда. Ещё тогда, когда мы пили у меня пиво и откровенно обо всём разговаривали, девушка сказала, как ей противно обращение в женском роде, но она вынуждена терпеть. Тогда я предложил хотя бы между нами обращаться к ней, как к парню.

Открыл двери и впустил свою подругу. Ей повезло: если когда-то в советское время одежда разделялась только на мужскую и женскую, то с приходом капитализма появился так называемый «унисекс». Сейчас она была одета именно так: джинсы, тёплые кроссовки, тёмно-синяя куртка и простая вязанная шапка, обтягивавшая голову.

– Привет. Раздевайся, проходи.

– Привет, – шмыгнула носом она.

Я заметил, что её глаза заплаканные, а кончик носа покраснел. Родители выплыли из комнаты с довольными улыбками, чтобы поздороваться. После положенных приветствий мама заметила:

– Ты плакала, Мариночка? Не наш ли оболтус тебя обидел?

– Я не плакала, тёть Тань. На улице зима. У меня с мороза всегда так, – девчонка постаралась улыбнуться.

– Веди её в тепло, сыночек. Я сейчас чайник поставлю, а там уже сами. Мы с отцом не будем вам мешать, – опять улыбнулась мама.

Родители рады, что у меня есть постоянная девушка ещё со школы. Мне даже стыдно, что я невольно обманываю их, но менять ничего не хочу. Когда она разделась, я взял её за руку и потянул в свою комнату.

– Марк, я хотел попросить родителей, чтобы тебе позволили переночевать на диване в зале, но они сразу как-то всё не так поняли. Прости, нам придётся спать вместе, – виновато сказал я.

Девчонка поёжилась и обняла себя за плечи. Её рубашка и джемпер вполне сошли бы за мужские, но мне было всё равно, как она одета. Важным было то, что она чувствовала себя сейчас неуютно, даже со мной.

– Иди сюда, Марк. Ну, что случилось? – я подошёл и обнял.

От девушки пахло мужским дезодорантом, который ей удивительно шёл. Впрочем, как и эта короткая стрижка с торчащими вверх волосами. Она была симпатичной: пухлые губы, высокие скулы, красивые серые глаза. Но непосвящённый мог задуматься: то ли девушка перед ним, то ли парень – всё из-за того, что у неё была маленькая грудь и по-мужски развитые мускулы.

– Егор, я больше не могу так. Это невыносимо! Сегодня такое случилось… Впрочем, мы неделю не виделись и ты многого не знаешь. И вообще, ты как с армии вернулся, весь ушёл в учёбу, – всхлипнула она.

– Прости, мне нужно было подтянуть свои знания. Заново прочитать все лекции, которые проходили раньше. Мы ведь отучились два месяца, а потом ушли служить. К тому же ты был так увлечён своей девушкой.

– Козлина она, а не девушка, – злобно рыкнула Марина.

Я погладил её по щеке, успокаивая. Заметил светлый пушок на подбородке и почти мужской голос. Что-то в ней поменялось с тех пор, как я уехал служить. Ничего, сейчас расскажет.

Мама постучала и сообщила, что чайник вскипел. Я быстро принёс две чашки и вазочку с конфетами.

– Может, ты есть хочешь? – спросил я, усаживаясь за письменный стол напротив неё.

– Спасибо, чая будет достаточно, – она хотела улыбнуться, но получилось у неё паршиво.

– Тогда рассказывай. Не переживай, родители у меня тактичные, без стука не зайдут и подслушивать не станут.

Она снова поёжилась, а на глазах выступили слёзы.

– Я сам виноват, Егор. Нужно было сразу Ритке всё рассказать, но я как дурак понадеялся: раз любит, то всё поймёт. Она не поняла ничего. Знаешь, мы познакомились в институте. Учимся в одной группе. Сначала я присматривался и решил заговорить о дружбе не сразу. Ты тогда уже в армию ушёл. Я ни на что особо не надеялся, думал, просто будем дружить, но тогда уже понимал, что влюбился. Потом она быстро мне открылась. Я тоже ей понравился. Рита оказалась лесбиянкой. Она приезжая, снимает квартиру и учится. Мы проводили много времени у неё дома. Занимались сексом – так, как это бывает у девочек. Она всё время удивлялась, почему я всегда играю главную роль в сексе и не даю себя трахнуть по-настоящему. Ты понял, как это… – она замолчала и стыдливо уставилась в кружку.