Амита Скай - Доктор

В бане Валька был только в детстве, когда отец его еще дошкольника привозил к бабушке в деревню, и та раз в неделю отправляла внука с дедом в общественную баню. Не важно зима или лето, но дед тащил худенького Вальку в баню. Банный день вообще был каким-то торжественным, бабушка ходила со своими подругами на следующий день, а пока дед с внуком были в бане, чистюля бабуля проводила генеральную уборку, меняя одни накрахмаленные простыни на другие. Взбивала подушки, укладывала их друг на друга пирамидкой, сверху накрывая салфеткой. Расшитые собственноручно салфетки были по всей хате, на стареньком телевизоре, застекленном серванте, полном посуды.

Чего только не было в этом сказочном серванте: яркие чашечки с цветами, аккуратно сложенные по четыре штучки затейливым способом, хрустальные бокалы, рюмки, салатницы. Валька любил этот сервант до безумия, постоянно прилипая к стеклу и разглядывая недосягаемое богатство. Внизу, за лакированными дверцами, хранилось постельное белье и дедовы медали. Валька и сейчас помнил удивительный, особенный запах того дома, запах его детства и счастья.

Дед вручал Вальке таз, сам брал сумки, и они шли к серому старому с осыпавшейся штукатуркой зданию. По дороге к ним присоединялся дед Митя, а в самом здании встречалось много знакомых, здоровающихся с дедом, все были веселые и розовые, кто-то выходил из бани, кто-то только входил, мелькали веники и полосатые полотенца. В раздевалке стояли просто огромные сиденья, крашенные голубой эмалью, кое-где облупившейся, но Вальке они казались величественными деревянными тронами, прикрепленными друг к другу. Дед находил свободное место, расстилал газету, на нее клал полотенце, а сверху сажал Вальку. Потом все шли в помывочную с длинными столами, на которых стояли тазы, люди не стесняясь громко переговаривались, смеялись, ходили голышом, обдавали друг друга водой и терли спины длинными, жесткими мочалками. Хоть Валька и любил баню, но когда дед брался за свою совдеповскую мочалку, которой дерево шлифовать можно, Валька прилагал все возможные силы, дабы избежать экзекуции, но у него ни разу этого не вышло. Успокаивался дед, когда вся кожа у Вальки становилась красной и скрипела от чистоты. Потом была парилка, сборы домой и долгая дорога обратно. После бани ему всегда жутко хотелось спать, поэтому дорога домой казалась бесконечной. Дома он заваливался на взбитую перину и засыпал.

Валька смыл с щетки зубную пасту и грустно улыбнулся своему отражению в зеркале над раковиной. Воспоминания, лавиной накрывшие душу, грустной паутинкой оплели сердце.

Валька вышел из ванной, прошелся по коридору, ближе к лестнице был небольшой холл с окном во всю стену, казалось, что это не окно такое большое, а прозрачная стена. В центре комнаты, на белом ковре с толстым ворсом, стоял красавец рояль. Валька удивленно замер, солидный инструмент блестел темно-бордовыми боками, снег за окном все также продолжал падать, создавая просто удивительную атмосферу красоты и гармонии.

Валька учился играть на фортепиано, но за роялем ни разу не сидел. Осторожно подойдя к инструменту, парень провел по гладкой крышке и, приподняв ее, взглянул на строгие черно-белые клавиши. Осторожно сев на бордовую банкетку, Валька пробежался пальцами по клавишам, наиграв простой мотив, потом вспомнил кусок из сонаты Бетховена, но его он быстро бросил, почему-то ему не нравился этот композитор, а вот симфония №5 «Нежность» Шопена была любимым произведением парня, ее он знал наизусть, хотя за инструментом не сидел больше десяти лет.

Пальцы запорхали по клавишам, разнося по дому нежный, полный грусти мотив. Перед глазами всплывали кадры давно минувших дней, тускло улыбались родные люди, давно покинувшие его. Хотелось плакать, эта глубокая, тихая боль проливалась в сердце слезами.

Руки устало опустились на колени, Валька развернулся к окну, снежинки все также, медленно кружась, падали на землю. Тихая, светлая грусть наполнила сердце.

– Не знал, что ты умеешь играть. – Крепкие ладони опустились на плечи, заставив парня вздрогнуть. Валька запрокинул голову и взглянул на Марка. Черные зрачки, затопившие радужку, темной бездной космоса смотрели на парня.

– Умел, но сейчас почти разучился.

– Мне так не показалось, сыграл потрясающе! Ты когда-нибудь перестанешь меня удивлять? Сколько еще сюрпризов меня ждет?

Валька, смутившись, отвернулся. Марк стоял вплотную, правая рука поглаживала его подбородок, отдавая щекоткой в спине.

– Пожалуй, этот был последним.

– Верится с трудом, пойдем, я накрыл на стол. Ты просто обязан попробовать мою пасту.

– Пойдем.

Блюдо оказалось бесподобным, Валька смущенно попросил добавки, чем вызвал приступ самодовольства у повара. Время за болтовней прошло незаметно, они так и сидели за столом с пустыми тарелками, поглаживая руки друг другу. Нехитрая ласка рождала невероятную нежность друг к другу. Марк, казавшийся Вальке акулой в пальто, предстал перед ним более человечным. Ему, как и всем, хотелось нежности. Высокие барные стулья близко стояли, позволяя переплести ноги, соприкасаясь коленями. До жути хотелось обняться. Марк убрал тарелки в посудомоечную машину и, подхватив взвизгнувшего парня на руки, понес его на диван. Там они провалялись, обнимаясь, еще час, поглаживая друг друга и рассказывая веселые истории из жизни. Камин потрескивал рядом, освещая потемневшую гостиную.

– Так, а теперь баня! Даже не надейся, что я забыл!

– Ммм, нет давай еще поваляемся!

– Нет, нет, нет и еще раз нет, поднимайся! – Марк встал с дивана и, подняв разомлевшего Вальку, укутал в теплый сюртук, натянул на парня шапку-ушанку с красной звездой, дал еще одни сапоги и, вручив веник, выпроводил на улицу.

В парилке Валька понял, что такое настоящая баня. Ему казалось, что еще пара минут, и его можно будет есть, так как пропекся он на славу. Марк отхлестал его веником с особым остервенением, комментируя это как возмездие за полгода страданий.

Когда они наконец оказались дома, парень отрубился, как только лег на белые простыни.Марк удовлетворенно улыбнулся, рассматривая сопящего в подушку парня, и, спустившись вниз, включил сигнализацию и запер дверь.

В куртке Вальки вибрировал телефон, Марк, поколебавшись секунду, нырнул рукой в чужой карман и вытащил смартфон с несколькими пропущенными вызовами и СМС-кой с простым содержанием: «Выручай, у нас…» Дальше он читать не стал, выключив телефон прямо во время очередного звонка. Марк удовлетворенно положил трубку обратно в карман и вернулся в спальню к своему спящему ангелу.

Валька держался за спинку кованой кровати, ногами обхватив талию Марка, пока тот сильными толчками выбивал из парня самообладание. С каждым новым толчком сдерживать себя становилось все сложнее, с губ срывались стоны, становясь все громче. Внутреннее натяжение и переполненность заставляли дыхание сбиваться, чувство самоотдачи, сексуального подчинения будоражило что-то тёмное и волнующее внутри. Хотелось расслабиться, раствориться в ощущениях, отдать себя в сильные руки и плыть в мареве удовольствия, вспыхивая с каждым толчком все ярче и затухая вновь.