Ви Корс - Туман и Молния. Книга 18

После ужина один из нечистых затянул песенку, а другие стали подпевать ему в припеве:

По разным странам я бродил,

И мой сурок со мною,

И весел я, и счастлив был,

И мой сурок со мною!

И мой всегда, и мой везде,

И мой сурок со мною,

И мой всегда, и мой везде,

И мой сурок со мною.

Нечистые улыбались, обнажая внушительного размера клыки, и с интересом пялились на Корса, который сидел возле костра и крепко обнимал своего Ника, поминутно целуя его в макушку. Корс заметил их взгляды и улыбки, ему показалось, что многие буквально давились от смеха, едва сдерживая себя.

– Эй? Чему вы так радуетесь?

– Просто так. Хорошая песенка, командир, – ответил один из нечистых. Клыки на его нижней челюсти были такими длинными, что торчали изо рта, делая его похожим на кабана. Другие же принялись скалиться ещё сильнее.

Корсу это показалось даже каким-то неуважительным, – они будто глумились над ним. Он недовольно фыркнул, чуть отстраняя от себя Ника:

– Пфф, я, видимо, слишком благороден, чтобы испытывать такую незамутнённую радость от этой глупой песенки бедняков.

И Ник смотрел на него с хитрым и чуть лукавым блеском в глазах, улыбаясь.

– Да чему вы так радуетесь, в конце концов! – не сдержался Корс.

Все засмеялись.

– Все хорошо, Витор, – сказал Ник, и прижался к нему сильнее.

Рядом с Парки у костра сидела красная рабыня. Она была без мешка на голове, платье на ней было порвано, а длинные тёмно-рыжие чуть вьющиеся волосы растрепаны. На запястье её левой руки был застёгнут стальной браслет с цепью, и противоположный конец цепи был пристёгнут к ремню на поясе Парки. Но девушка не выглядела такой запуганной и затравленной, как раньше. Тютя наблюдала, как Парки чашку за чашкой пил самогон нечистых, и выражение её лица было скорее недовольным, чем испуганным. В какой-то момент, видя, что Парки уже основательно надрался, но продолжает пить, несмотря на то, что его движения стали путанными, девушка вдруг выдернула чашку из его руки и со злостью выплеснула её содержимое в огонь костра. При этом, в ответ на удивленный взгляд Парки, девушка резко провела ребром ладони себе по горлу, явно давая понять, что её это все достало. Ошеломлённый, Парки замер, а Корс, увидев этот выпад рабыни, сам буквально поперхнулся вином и искренне засмеялся:

– А-ха-ха, Парки, да она тебя строит!

– Тютя… – сказал Парки в полном замешательстве, – Тютя, что ты делаешь?

Но он не выглядел злым и не ударил её, хотя все сидевшие вокруг потешались, смеясь над ним и своенравной рабыней. Девушка, ничуть не испугавшись, демонстративно отвернулась от нечистого, и лицо её было все таким же недовольным.

– Ей не нравится, что ты так много пьешь, – заметил Корс, – и она права, тебе уже достаточно. У тебя есть жена, Парки?

– Нет.

– Ну вот, теперь ты поймешь, каково это – иметь жену, – Корс рассмеялся, – всем известно, что красные имеют дурной вспыльчивый нрав, они агрессивны, и теперь красная Тютя задаст тебе жару!

– Нет, – воспротивился Парки.

– Да, Парки, да, – Корс продолжал потешаться, – они же совершенно не предсказуемы, может, поэтому мужчины и стали их так ограничивать. Всем чёрным это давно известно, и красных женщин никогда не берут в жены. Ни у одного чёрного нет красной жены. А ты влюбился, да?

– Она мне нравится.

– Знаешь историю про красную девушку по имени Иридия?

– Нет.

– Её планировали выдать замуж, но девушка этого не хотела. Когда пришёл её жених, она спросила его: «Зачем ты хочешь взять меня в жёны и доставляешь мне этим столько огорчения и печали?» Он ответил: «Поистине, когда я вижу тебя, Иридия, я весь становлюсь как огненный!» Она спросила: «Что же тебя так прельщает во мне?» И он, как и полагается, вежливо ответил, (правда, не то, что думал на самом деле), он сказал: «Меня прельщают твои прекрасные глаза!» Услышав такой ответ, девушка в то же мгновение выхватила свечу из подсвечника и выколола себе оба глаза.

Нечистые, слушавшие историю, замерли. Увидев, что его рассказ произвёл эффект, Корс довольно ухмыльнулся:

– Таковы красные, так что будь поаккуратнее, Парки.

Парки отвернулся. Он не стал больше пить, вынул из кармана какую-то небольшую деревянную болванку и ножик и стал скрести по деревяшке лезвием. Через некоторое время он протянул девушке вырезанную из дерева птичку. Игрушка была грубоватой, но то, что это именно птичка, угадывалось без сомнений. У неё был маленький клювик и округлое толстенькое тело с небольшим раздвоенным хвостиком. Парки протянул птичку рабыне, и она взяла ее, сжала круглую птичку в кулаке и радостно заулыбалась. Поняв, что Тютя, больше не злится на него, Парки обрадованно схватил девушку в охапку и обнял, прижимая к себе. Так они сидели, она – сжимая деревянную птичку, а он – её саму.

Глава 7

Через пару дней они вернулись в Багровую скалу и на некоторое время сделали остановку в Форте. Как и прежде, люди расположились на правой половине, а нечистые возле зверинца, и Заф очень обрадовался, увидев, что с его любимцем медведем всё хорошо.

Корс, Ник и Арел снова заняли свою комнату с картиной на стене.

Дни проходили лениво и спокойно. Большую часть времени они втроём валялись на кровати, трахались и спали. И князь Арел носился по окрестностям на своём коне.

Корс смотрел, как его Ник на арене в левой части Форта дрался с нечистыми, участвуя в их боях. Корс понимал, что дух воина Колизея силен в нём и никуда не пропал. Нику не нужно было сейчас работать, не нужно было зарабатывать деньги себе на жизнь, а он все равно это делал: дрался на потеху толпе, просто так, просто потому, что сам этого хотел. И потому, что у него это очень хорошо получалось. В минимальной амуниции, по пояс раздетый, с копной белых растрепанных волос и длинной челкой, падающей ему на глаза, Ник совершал точные и мощные удары, побеждая соперника за соперником, некоторых – за считанные минуты, продвигаясь все ближе к финалу.

Корс с замиранием сердца следил за его опасным развлечением, одновременно любуясь и восхищаясь сыном и его умению. Он любовался каждым его движением, его напряженными мускулами на руках, тем, каким сосредоточенным было выражение его лица, когда он дрался.

Раз – и противник уже лежит опрокинутый навзничь, придавленный тяжёлым сапогом, два – и следующий воин с исказившимся от боли лицом держится за свою правую кисть, а выбитый из его руки меч валяется далеко в стороне. Три – в какой-то момент, слишком приблизившись, соперник получает сокрушительный удар кулаком в лицо, падает навзничь и ударяется затылком, теряя сознание.

Нечистые беспрерывно орали. Когда Ник в очередной раз заставлял противника лежать у своих ног, он, улыбаясь, снимал перчатку и обходил круг, подняв руку с открытой ладонью, а его нечистые своими ладонями и лапами били по ней, крича хвалебные слова. Поединки становились все сложнее, воины, победившие других, сражались уже на выбывание между собой, и в конце должен был остаться только один. Очень крупный и мощный нечистый в какой-то момент так ударил Ника под дых, что тот буквально отлетел спиной назад, согнувшись, и врезался в окружающую их воющую толпу нечистых. Они его поддержали, не дав опрокинуться навзничь, как рассчитывал противник, и снова втолкнули в периметр арены. Корс побледнел. Этот нечистый воин был очень большим и сильным, и Корс не представлял, как вообще возможно завалить его. Но, чёрт возьми, его Ник это сделал, несмотря на то, что пропустил ещё несколько ударов. Зрители ликовали, они прыгали, выли и кричали как звери: «Белый Лорд! Белый Лорд!» Ник не уходил с арены, ожидая следующего бойца, чтобы снова одержать верх. И он победил. Снова. В этот раз, правда, так получив по зубам, что кровавые брызги вылетели из его рта. И Корс невольно закричал вместе со всеми. Дальше должен был провести несколько боев другой нечистый, с которым Нику предположительно предстояло встретиться в финале.