Ви Корс - Туман и Молния. Книга 18

– Избавиться как от мусора, больше не привлекая внимания, – тихо сказал Ник, повторив запись Корса из своего дела.

И Корс в отчаянии закрыл лицо руками.

– Ты любишь разложить все по полочкам, ты аккуратный, – сказал Ник, – ну и хрен бы с этим! Он не читал, и не прочитает. Его это не волнует.

– Ты уверен?

– Да, Витор, да. Не переживай так, пожалуйста. Всё будет хорошо.

– Я не могу, – сказал Корс, – не могу…

Страх потерять свою любовь не отпускал его.

Он чуть отстранил Ника от себя, вглядываясь в безликую черноту маски и в узкие щели для глаз. Он видел, как Ник внимательно смотрит на него, как он моргнул, и от этого в щелях маски на секунду стали видны его светлые веки, и ресницы почти терлись о край и мешали ему моргать. Корс практически взвыл и неаккуратно стащил с него маску, и Ник едва слышно зашипел. Теперь Корс видел его белое лицо, и то, как Ник сморщил нос от того, что Корс сдёрнув с его лица маску, невольно больно потянул его за волосы, зацепив их. Длинная чёлка сразу упала Нику на лоб и глаза, заслоняя их. Последнее время волосы Ника всегда были чистыми и расчёсанными, и чёлка, постриженная прядями разной длины, стала ещё более непослушной.

Светлые пряди, которые так любил Корс, были такими густыми и пушистыми, что закрывали Нику не только правый глаз и щёку, как раньше, а буквально всю верхнюю часть лица. И сейчас Корс видел только его проколотые губы с двумя толстыми резными кольцами полукровки.

– Кажется, тебе пора подстричь чёлку, – с умилением и как будто размышляя вслух сказал Корс, – или, может, оставить отрастать…

Чуть сдвигая её назад, он запустил пальцы в корни его волос, наслаждаясь их цветом, их мягкостью и густотой, открывая его светлые преданные глаза, с силой снова прижал своего мальчика к своей груди и в отчаянии принялся раскачиваться из стороны в сторону, таким образом пытаясь успокоиться и в тоже время как бы укачивая Ника. В какой-то момент Корс очень явственно услышал, как Ник резко дернулся в его руках. Так делают люди, когда засыпают, и Ник от ласковых объятий и укачиваний как ребенок засыпал в руках Корса. Корс почувствовал, как Ник любит его. Его не волновало и не задело то, что Корс написал о нём. Ник доверял ему, ничего не боялся, он был со своим крутым и самым лучшим отцом, и он был спокоен и счастлив. И, уловив эти эмоции в голове своего сына, Корс, несмотря на все страхи, почувствовал безграничное счастье. Ник считал его очень смелым, красивым, благородным истинным чёрным, элитой, самым лучшим. Ник гордился им и тем, что он его отец. Не удержавшись, Корс снова заплакал. Не смея разбудить Ника, он неловко утер слезы и глянул на Арела:

– Арел, я очень люблю тебя, ты тоже мой сынок. Если хочешь, называй меня Витор.

Арел встал и накрыл банку с каменным цветком тряпицей. В палатке стало темно. Князь лёг рядом с Корсом, и Корс, аккуратно уложив Ника, обнял Арела. Так он лежал между ними, прижимая своих мальчиков к себе:

– Всё будет хорошо, и нас ждёт великое будущее, – сказал он Арелу, похоже, скорее стараясь убедить в этом не князя, а самого себя.

Арел прижался к нему сильнее, засыпая, и Корс, слыша их размеренное дыхание, тоже провалился в недолгий и тревожный сон. Очень скоро он проснулся. Ему казалось, что он задремал всего на минутку, но уже совсем рассвело, и в серой предрассветной мгле Корс увидел рядом с собой какое-то жуткое существо. Очень худое, как скелет, оно, казалось, состояло из одних острых костей и рёбер, туго обтянутых блестящей черной кожей с плотно прилегающими друг к другу чешуйками, как у змеи. И это мерзкое создание, свернувшись в клубок, нежно прижималось к Корсу, и лежало с ним рядом, близко, близко, обнимая его несколькими длинными членистыми отростками, похожими на паучьи лапы. Еще не до конца проснувшись, Корс невольно вскрикнул, испытав какой-то непередаваемый глубинный ужас, и, отшатнувшись, он бессознательно с силой оттолкнул мерзость от себя, ещё и ударив по торчащим ребрам. В это же мгновение он услышал сдавленный всхлип, и морок спал. Корс во все глаза смотрел на своего мальчика, а тот сидел и смотрел на него. Да, его тело было худым и чёрным от татуировок, но красивым и совсем не мерзким и лицо было таким родным, а сейчас еще и растерянным:

– Папочка… что с тобой? – спросил Ник ошеломлённо и даже как-то немного испуганно, его кисть несколько раз невольно дёрнулась.

– Боги, мне сквозь сон… я, кажется еще не до конца проснулся, и мне показалось, – Корс напряжённо вглядывался в его лицо, не понимая, почему он увидел рядом с собой вместо Ника эту гадость, что на него нашло, неужели нервное состояние и страх дали о себе знать вот таким образом? Ник под его взглядом окончательно смутился и низко нагнул лохматую голову, не позволяя больше Корсу разглядывать себя и заглядывать ему в глаза.

Корс притянул его к себе:

– Прости, мне приснилось черт знает что!

– Ты меня так ударил по ребрам… – голос Ника был расстроенным, – я не понимаю…

– Прости, прости, мой маленький мальчик, – Корс ласково потрепал его по макушке, – ну какой же ты лохматый у меня, – он с нежностью рассмеялся.

– Витор, разреши мне, пожалуйста, вернуть кольца в нос, – попросил Ник, видя, что Корс снова ведёт себя как обычно – ласкает, теребит его и добр. Поэтому он поднял на Корса один свой незаслоненный волосами глаз и смотрел вопросительно-умоляюще.

– Зачем они тебе? Ты все равно не снимаешь маску.

– Снимаю.

– Только когда мы наедине.

– Ну пожалуйста…

– Нет!

Ник закрыл лицо руками, и Корс смотрел на его черные кисти, всё еще невольно пытаясь отбросить свое безумное видение мерзкой сущности.

– У тебя же есть в каждой ноздре по колечку, – сказал он, больше пытаясь отвлечься, чем на самом деле слушая Ника. Он и не собирался разрешать ему снова позорно украсить лицо, и этот разговор был абсолютно бесполезен, только Ник пока ещё этого не понял.

– Они маленькие, они не …

– Не портят тебя, да.

Ник сидел сжавшись и молчал.

– Поедешь сегодня со мной до привала, – сказал Корс и Ник не возразил, они делали так время от времени. Корс сажал его впереди себя на своего коня и обнимал всю дорогу, зарываясь лицом в пушистый затылок, а Ник поворачивал голову чуть вбок и прижимался к его груди.

Глава 3

Их путешествие продолжалось. И если в Рудном городе Эдриан всё время просидел запертым, то теперь Корс, наоборот, не дал ему ехать в обозе. За длинную цепь он приковал своего раба к повозке, и Эдриан был вынужден всю дорогу идти пешком. После стольких дней, проведённых в тесной клетке, где невозможно было ни встать в полный рост, ни даже просто вытянуть ноги, а лишь сидеть, скорчившись в практически обездвиженном состоянии, бедный Эдриан отвык ходить, а тем более преодолевать сразу такие большие расстояния и идти много часов подряд. Он спотыкался, падал, ему было больно, и часто в конце марша, обессиленный раб просто волочился за повозкой, благо дорога из красного кирпича была ровной, без серьезных выбоин и ухабов. Корс всё же прикрыл наготу Эдриана, но жест этот был скорее чисто символическим, потому что Корс дал Эдриану только грязную рубаху из грубой льняной ткани. Рубаха была короткой, выше колена, и это было унизительно, потому что господин не проявил никакой милости к своему рабу и не дал ему штанов.