Александр Вавилов - Модель тотального размножения

Они были молоды и имели большие планы на будущее. Тогда им казалось, что невозможное возможно и даже сам факт существования невозможного их удивлял. Они верили, что принесут этому миру свою любовь, и мир наградит их ответной любовью. С каким умилением он сейчас вспоминал, как его одноклассники и ребята из параллельных классов рыдали, предвкушая разлуку с любимыми учителями, клялись не расставаться друг с другом и признавались в любви всем подряд, даже тем, кого вроде бы как недолюбливали во время учёбы.

А Пашка не был тогда так сентиментален, вспоминал сейчас Виктор. Тогда 10 лет назад он не плакал на плечах одноклассников и не распахивал объятия для любимых учителей. Вместо этого он занимался вещами более практичными: избил пацаненка из соседнего класса, ещё у одного отнял деньги и уже ночью, когда все любовались на берегу реки рассветом, трахнул в кустах ту самую Настю, в которую влюбился Виктор, будучи шестиклассником.

Виктор снова улыбнулся, вспоминая, как в туалете школы Пашка бил в живот чуханёнка из параллельного класса за то, что тот подарил Насте цветы на глазах у всех одноклассников и после этого красный от волнения убежал из актового зала.

– Хули ты на магилах обзывался? – грозно спрашивал у него Пашка, встретив его часом позже в туалете.

– Я не обзывался, – оправдывался бедный мальчуган.

– Подтверди, – обратился тогда Пашка к Виктору.

– Да, обзывался, – подтвердил Виктор, и Пашка сразу ударил чуханёнка коленом в живот с коротким резким придыханием – хэ!

Мальчишка осел, и Виктор, следуя непонятному внутреннему инстинкту, подбежал к нему и ударил ногой по голове.

– ЧМО! – сказал Пашка и плюнул на голову чуханёнка, который, выпучив глаза, ловил ртом воздух.

И они 2 друга гордо вышли тогда из туалета и вернулись в актовый зал, где шло представление по поводу прощания с дорогими одиннадцатиклассниками.

А потом Виктор наблюдал, как Пашка зажал Наську под лестницей и пытался засунуть свою руку ей под школьное платье. Виктор стоял на стрёме и вертел головой то в сторону коридора, то под лестницу. Настя отбивала наглые атаки его друга, пыхтела сквозь зубы, но шёпотом:

– Отвали! Что ты делаешь! Перестань! Ну хватит! Ну Паша! Не надо! Мне больно!

А Пашка в ответ на эти причитания, тоже шёпотом цедил:

– Да ладно! Хули ты! Давай уже! Хорош ломаться!

Вдруг Виктор увидел шагающую по коридору училку русского языка.

– Атас! – крикнул он Пашке.

– Заткнись, дура! – сказал Пашка и зажал рукой рот бедной девочке.

Парочка застыла под лестницей. Правая рука Пашки пропадала где-то под платьем Насти, соответственно её правая рука держала руку Пашки, преграждая ей путь в молодое девичье лоно. Тогда ребята знали, что Наська уже трахалась с ребятами постарше, и те, кто её попробовал, говорили, что дело это она любит. Знакомый их знакомого имел её прямо в подъезде, пока она, перекинувшись в окно меж этажами, курила сигарету. «Слаба на передок!» – так тогда говорили про неё ребята.

– Что это у вас тут? – спросила учительница, подойдя к напуганному Виктору.

– Ничего, – тихо ответил мальчик и потупил глаза в пол.

В этот момент Настя, что было мочи, дернулась, вырвалась из лап Пашки, и как ошпаренная убежала прочь, молнией пролетев мимо Виктора и учительницы по русскому языку.

– Тааааак, – протянула училка, – и что это у нас тут происходит?!

Виктор вспоминал как потом, когда ребята были на берегу реки и ёжились в тёплые свитера, а галантные мальчишки нежно обнимали своих одноклассниц, Пашка всё же дожал Наську в кустах и словно кабель, трахающий суку, неистово двигал тазом, пронзая хрупкое тело девочки. Виктор смотрел на них, ожидая своей очереди. Они были похожи на парочку собак перепихивающихся в подворотне. Настя стояла на четвереньках, издавая слабые поскуливания после каждого толчка Пашки. Платье на ней было задрано, а колготки приспущены.

– Иди, дай в рот ей, – сказал вдруг Пашка, обернувшись к Виктору.

– Я не буду сосать! – возмутилась вдруг Настя.

– Заткнись, сука! – рыкнул Пашка и схватил её за волосы.

– Уууммм, – протяжно издала стон Настя и более активно задвигала жопой, насаживаясь на член Паши.

Виктор покорно подбежал к Насте и расстегнул брюки.

– Не буду! – Наська оттолкнула его рукой и попыталась вырваться из железной хватки Пашки.

В этот момент Пашка издал что-то наподобие рычания и сильно притянул девочку к себе.

– Сууука! – протянул он и схватил её за маленькие сиськи.

– Ты чё! В меня кончил??? – взвизгнула Наська.

– Заткнись! – сказал Пашка и перевёл взгляд на Виктора.– Чё встал? Еби давай!

Виктор совсем растерялся и стоял с расстегнутыми штанами, словно вкопанный столб.

– Козёл! – выдала Настя, вскочила на ноги, одним движением натянула колготки с трусами, отряхнула коленки и побежала из кустов.

– Шлюха! – крикнул ей вслед Пашка и тоже стал подыматься на ноги.

– Ты что, в неё кончил? – спросил его Виктор.

– Да похуй, – устало протянул Пашка, застёгивая ширинку. Видя, что такой ответ не устроил испуганного друга, он добавил – подмоется,.. шлюшка…

А Виктор стоял с расстегнутыми штанами и думал что всё это как-то не по-человечески что ли, как то не так всё. Как такая красавица как Настя могла опуститься до такого скотства? Ведь в неё была влюблена практически вся школа. А то, что болтали там про неё всякое, Виктор слабо верил. Но сейчас он своими глазами видел, что это правда. «И хуй наверно сосала», – подумал тогда Виктор, и так ему сделалось тошно на душе, что захотелось разрыдаться от жалости к себе и своему бессилию. Ну почему же так? Почему так плохо когда растаптывают то, во что ты веришь!

И вот сегодня, когда, казалось бы, весь мир от него отвернулся, Виктор нашёл Пашку. Он сидел в машине, на коленях у него лежал новый Ipad. Сайт odnoklassniki точка ru рассказывал ему о новостях в жизни его друзей. И вдруг в ленте событий, он увидел, что Анастасия Петрова добавила в друзья Пашу Кирилова. Да-да, та самая Наська из параллельного класса, которая стала жертвой его друга в далёкие школьные годы. Сегодня, именно благодаря ей, он – Виктор Муравейкин, подружился с Пашей Кириловым в международной социальной Internet сети.

Анкета конечно у Пашки была необычная – это сразу отметил Виктор. Всего 4 фотографии:

Первая – в стильном кожаном пальто на фоне чёрного мерседеса с Vacheron constantin на правой руке;

Вторая – в гавайской рубашке и соломенной шляпе с тропическими коктейлями в руках на пляже, полного золотистого песка и загорающих в бикини девушек;

Третья – в маскарадном костюме на танцполе огромного ночного клуба.

Последняя четвёртая фотография понравилась Виктору больше всего: Пашка сидел, в чём мать родила, укутанный снизу в огромное бархатное полотенце, на просторном мягком диване. На ногах у него лежала голова королевского дога, чьи преданные глаза были устремлены в объектив профессиональной фотокамеры. Выражение лица друга олицетворяло собой торжество уверенного спокойствия и самодостаточности.