Елена Стриж - Крик

Любовь есть единственная разумная деятельность человека.

Л. Н. Толстой

Насилие стало модным, его перевели в ранг доблести, достоинства. Им похваляются, за него дают награды, устраивают шоу на телевидении. Президенты, объявившие войны и убившие десятки тысяч людей, получают премии «за мир». Насилию аплодируют, и зритель требует еще и еще. Кино, интернет, книги, радио и телевидение, все они пропагандируют насилие. Война, обман, грабеж, тюремные разборки и мафиозные приключения, что это? Это современные герои?

И опять «демократия» идет по планете, собирая свою жатву смерти, опять переписывается история и бывшие герои становятся захватчиками, а тираны – героями. Мир сошел с ума.

Что вы хотите получить взамен этого лживого героизма? Улыбку, уважение, нежность и любовь? Так и хочется крикнуть: «Очнитесь!» Но голос разума мало кто услышит, и опять мирная демонстрация перерождается в вакханалию насилия.

Это кажется таким диким. Выглядит таким чуждым. Становится таким заманчивым…

Любовь в чистом виде стала такой же редкостью как сказочный единорог. Еще в юности сердце бьется от эротических фантазий, мечтаешь о поцелуе, взгляде, прикосновении… Но насилие и сюда запустило свои щупальцы. Оно тут из покон веков и многие принимают унижение как должное, как что-то само собой разумеющееся.

Автор в серии рассказов постарался рассказать, что такое сексуальность и эротическое наваждение, обман и измена, ревность и страх, насилие и унижение.

Читайте и делайте свои выводы.

Толчок оказался неожиданным. Сергей резко развернул Настю, отчего она запуталась в ногах и уже думала, что упадет, а после он толкнул ее в спину. Настя рефлекторно вытянула руки вперед, стараясь уцепиться за что угодно, лишь бы не рухнуть на пол. Но ускорение, что придало ее телу юноша, говорило только об одном: сейчас она налетит на спинку дивана.

Удар. От боли в животе все заныло, ее лицо скривилось. Поскуливая, Настя постаралась встать.

– Не кричи, услышат, – раздался его голос.

– Больно.

Она хотела встать, но рука Сергея опять толкнула ее вперед, и Настя уперлась руками в мягкую подушку, что лежала на диване.

– Ты что делаешь? – возмутилась она.

Настя знала Сережу уже давно, он младший брат ее подружки, с которой она училась еще в школе. И вот теперь он словно озверел, набросился на нее. Она еще шарила руками по дивану, а он уже задрал подол платья вверх и потянул трусы вниз.

– Ииии… – взвизгнула она.

– Молчи, веди себя тише…

– Ииии…

– Услышат, сама будешь виновата.

– Ииии… – не унималась Настя.

И тут Сергей со всего маху шлепнул ее по ягодице. Настя взвыла от боли. Огонь от его руки мгновенно распространился по телу, она заскулила, захлопала глазами, задергалась и попыталась оторваться от спинки дивана. Но стальные руки Сергея опять толкнули ее в спину.

– Прекрати! – закричала она.

Настя все еще не понимала, что произошло, вроде вот разговаривали и вдруг… Сергей вцепился ей в шею и со всей силы вдавил лицо в подушку. Девушка зарычала, задергала ногами, попыталась пнуть, но юноша был к этому готов. Она извивалась, но поднять голову не могла. В какой-то момент Настя стала задыхаться и перестала сопротивляться.

– Прекрати, прекрати! – уверенно сказал Сергей. – Будешь кричать? – спросил он ее, и девушка как могла отрицательно помотала головой. – Не кричи, услышат, что тогда? Узнают, что было и все, твоя свадьба развалится. Ты этого хочешь? – Настя опять отрицательно замотала головой. – Вот и не дергайся.

Юноша уверенно стянул до колен ее трусы, девушка опять задергалась, но железная рука Сергея снова вдавила ее лицо в подушку, и Настя перестала извиваться. От осознания, что происходит, девушка испугалась и, мысленно проклиная Сергея, думала о худшем.

Ему было некогда любоваться ее задом. Отпечаток его ладони на ягодице сиял как клеймо, что ставят кобылам, когда их покупают. Он быстро пристроился, воткнул его и, скрипя и прорывая тугую узкую брешь, стал медленно двигаться вперед. Девушка опять завыла, задергалась, но ему было все равно, он должен это сделать.

Еще пару минут назад он смеялся, а после его как подменили. Сергей сам не понял, что случилось, ведь не было повода. И все же он схватил ее и толкнул. Несмотря на то, что Настя старше его, она ему нравилась. Месяц назад он узнал от сестры, что Настя вроде как выходит замуж. От этого стало больно, но он пережил это. Теперь Сергей прижимал ее тело и уверенно входил в нее. Настя визжала, извивалась, но ничего поделать не могла. В какой-то момент он прорвал и сразу провалился в ее норку. Девушка взвыла, еще раз дернулась, а после замерла.

Он добился своего, пусть и такой ценой. Его бедра дернулись, диван скрипнул. Это его добыча, его женщина, его самка. Он отпустил ее шею. Девушка даже не подняла головы, она пальцами вцепилась в покрывало и еле слышно заскулила.

Сергей чуть вышел и сразу вошел, его палач, словно поршень, хлюпая, ворвался в ее бездну. Довольный собой, он начал танец самца. Диван скрипел по полу. Схватив ее за талию, словно она куда-то сможет убежать, стал вгонять свой член в девушку. Она выла и проклинала, но ему было на все наплевать.

Сергей думал, что это только еще начало, но его брандспойт уже выстреливал сперму, заполняя густой жижей ее врата. Секунды эйфории сменились ужасом. Он смотрел на голый зад девушки. На то, что она от страха описалась и теперь, словно сломанный робот, дергая конечностями, пыталось подняться со спинки дивана.

– Давай помогу, – придя в себя, бросился он к ней на помощь.

– Прочь!

Сергей не знал, что делать. Он не хотел, не хотел этого, но сделал. Ее тело окончательно сломалось, и Настя, упав прямо в лужу, тихо заплакала.

– Я не хотел, я…

– Прочь, убирайся, сволочь…

Юноша попятился, в душе появился страх.

– Прости, я не знаю… Я не хотел… Я…

– Уходи, прошу тебя, уходи…

Он просидел у двери минут десять. Смотрел, как девушка плачет, хотел ее утешить и объяснить, что не хотел этого сделать. Но он сделал, и слова были лишними. Сергей встал, молча вышел в коридор и плотно закрыл за собой дверь.

Он не понял, что с ним произошло, словно его подменили, словно это был не он. Сергей слышал, как за дверью плакала Настя. В последнее время она была такой счастливой, а вот теперь плачет. Сергей знал, что у него бывают моменты раздражения, периоды обиды и какого-то идиотского, по-другому и не скажешь, упрямства. Однажды в детстве он весь день старательно делал заборчик для цветов, мама попросила. Сергей сделал, но отец сказал, что косо. И тогда сквозь слезы он отвернулся, чтобы никто не увидел, взял пилу и стал пилить. Ему хотелось разрушить свое творение, лишь мама его остановила.