Мила Хард - Игрушки господина

Когда я поднялась, он разблокировал пояс верности, снял его.

– Вставляй, – вручил он мне вибратор.

Я приняла девайс, задумчиво на него поглядела, словно в первый раз увидела. Затем начала вводить. Входил он плохо, не хватало смазки.

– Смочи его слюной, – приказал господин.

Я вытащила вибратор из киски и сунула в рот. Почувствовала собственный вкус. Обильно смочила его слюной и вновь начала вводить. На этот раз процесс пошёл живей. Конечно, слюна ещё та по качеству смазка, но лучше чем вообще без неё.

Когда вибратор оказался во мне, господин вернул пояс верности на место.

– Теперь попробуем, – он взял телефон, понажимал кнопки на сенсорном экране и тут, вдруг, во мне завибрировало.

Я томно вздохнула от приятной неожиданности. Глаза сами собой закрылись от наслаждения. В следующий миг всё прекратилось. Я поглядела на хозяина. Он смотрел на меня и улыбался. А потом снова нажал кнопку на сенсорном экране. Вибратор во мне вновь завибрировал. Я снова вздохнула и закрыла глаза. Сильно захотелось лечь. И вновь удовольствие неожиданно кончилось.

– Теперь иди, надевай ошейник и наручники, – приказал господин. – Также продумай, какую одежду будешь дома носить, чтобы ошейник и наручники были видны. Придёшь ко мне и покажешь. Ясно?

– Да, мой господин, – ответила я.

Отправившись в спальню, я поковырялась в шкафу в поисках того, что можно носить дома. Джинсовые свободные шорты и красная майка показались мне идеальным вариантом. Я оделась, затем примерила ошейник и наручники. Посмотрелась в зеркало. Конечно, к этому образу эти девайсы истинных рокеров подходили намного лучше, нежели к блядской юбочке. Но всё равно маме не понравятся – в этом я уверена. Также я внимательно себя осмотрела на предмет, не видно ли пояса верности. Если знать, что он есть, если приглядываться, то некоторые его очертания можно разглядеть. В целом же невидно. Однако меня всё равно терзали сомнения. Мамы, они такие мамы… Разглядят то, что даже очень хорошо спрятано. Может, переодеть шортики на какие-нибудь спортивные штаны?

Пока я размышляла над этим вопросом, в спальню вошёл мой хозяин. Он придирчиво осмотрел меня с ног до головы.

– Это, конечно, не то… – задумчиво произнёс он. – Но ничего, придётся потерпеть. Твою мать. Давай, прибирай всё в квартире, – указал господин на мою постель. – Чтобы ничего у твоей мамы не вызвало сомнений, что наша жизнь необычна.

– Тогда и это придётся убрать, – показала я на ошейник с шипами.

– Я имею в виду про все наши игрушки, твою кровать и прочие подобные вещи. Ты всё должна спрятать. Ясно?

– Да, мой господин.

Я обратила внимание, что он избегал называть меня «Шлю» и прочими прозвищами. Без маски он видел во мне жену. А глаза тяжело обмануть…

Мой хозяин отправился работать, а я занялась наведением в доме порядка. Собрала с пола и спрятала свою кровать. Всю латексную одежду и прочие девайсы сложила на полку в шкафу и, дополнительно, накрыла простынёй. Самым сложным стало спрятать «испанского осла». Пришлось оттащить его на балкон и тоже накрыть. Затем прошлась по квартире, но больше никаких свидетельств нашей новой жизни не нашла.

В этот момент раздался звонок в домофон. Я пошла открывать. Оказалось мама. Я подождала, пока она поднимется на лифте и открыла дверь.

Мама выглядела как всегда хорошо. Она бы отлично вписалась в сытую московскую жизнь. Сколько себя помню, она всегда одевалась стильно и по моде. Всегда подтянутая, стройная, деловая. Но характер… Вот от её характера я в подростковом возрасте мечтала сбежать и, когда смогла поступить в московский ВУЗ, благополучно это сделала.

– Привет, Алиса, – мама пошла на меня и мне попросту пришлось отойти, чтобы дать ей пройти в квартиру.

Она зашла сама, вкатила чемодан на колёсиках, прислонила его к стене. Когда я закрыла дверь, то поймала взгляд родительницы.

– Сними это барахло, – подцепила она ногтем мой ошейник. – Тебе уже не пятнадцать лет.

Разувшись, она прошла в коридор.

– А где мой зять? – упёрла руки в бока.

– Здравствуйте, Лидия Васильевна! – вышел из кабинета мой муж… точнее господин и хозяин.

– Привет-привет. Что-то не спешишь ты встречать любимую тёщу!

– Очень спешил! – попытался оправдаться мой господин. – Только мысль надо было закончить, допечатать диалог. А то, знаете ли, она бы потом ушла и всё… не вернуть. А один удачный диалог может вытянуть минут десять фильма.

– Ой, да ладно! – махнула на него рукой мама. – Всё о кино, да о кино. Работать просто надо на нормальной работе.

Мы с мужем переглянулись. Эта тема была давно обговорена и закрыта. Для моей мамы любой мужчина, который не впахивал, как лошадь в поле (в прямом смысле слова), был лютым бездельником, бездарем и рукожопом. О чём она, кстати, раза три сообщила моему мужу. В смысле, только на свадьбе трижды сообщила.

– Так-так, ну, показывайте, как живёте, – она пошла на обследование квартиры, будто что-то в ней не видела.

С её последнего приезда никаких существенных изменений не вносилось. Маме просто требовалось удостовериться, что её дочь живёт в приемлемых условиях. Хотя пятикомнатная квартира на Тверской, само по себе, уже более чем приемлемые условия.

Она бесцеремонно обследовала всю квартиру. Заглянула в ванную, туалет, кабинет и даже спальню.

– Вам надо выгнать вашу домработницу, – вынесла она экспертное мнение. – Она плохо убирает.

– Вообще-то у нас её нет, – сказала я.

– Как нет?! – округлила мама глаза. – Как вы живёте?!

Любой, кто её не знал, мог купиться на эту реакцию. На самом деле мама всю жизнь прожила в однушке, работала бухгалтером на заводе и домработниц лишь видела по телевизору, да слышала, что у нас она есть.

– Что, с фильмами дело плохо идёт? – победоносно посмотрела она на моего мужа. – Работать надо просто, а не за компьютером сидеть!

Я увидела, как насупился мой господин. Естественно, его это задевало. Он, один из самых оплачиваемых сценаристов постсоветского пространства должен, по мнению тёщи, всё бросить и пойти работать на завод?

– Я пошёл и дальше бездельничать за компом, – буркнул он и скрылся в кабинете. Даже дверь за собой закрыл.

– Пусть идёт, – махнула на него мама. – Бездельник. Как ты с ним живёшь?! – округлила она глаза.

– Мамочка, давай не начинать! – в стотысячный раз попросила я.

– Ладно, давай, – родительница подошла к чемодану на колёсиках, начала в нём что-то искать, вскоре достала пакет. – Я тебе тут кое-что привезла. Примеряй!

Она достала из пакета трусы. В смысле панталоны.

– Хорошие! Будешь дома носить!

Сама бы она никогда такую вещь не надела, но мне почему-то с самого детства покупала самую стрёмную и удивительно безвкусную одежду. Понятия не имею почему.