Анна Минег - Записки сексолога

– Да не буду я свистеть! Ты мне по душе. Я всю неделю о тебе думал!

– А теперь ругать будешь! Подумаешь – развезло толстую корову трахаться!

– Да не буду я так думать! – немного рассердился я, – мне очень нравится твоя фигура! И любовью ты занимаешься просто превосходно! Давай выпьем вина и тебя помою.

– С чего это вдруг?! – вскинулась малышка, – я и сама могу помыться!

– Да не вскидывайся ты так! Для мужчины лишний раз поласкать женское тело, подержать его в руках – это удовольствие!

– А-а! Ну, тогда – ладно! Держи в руках! Мой!

Упругое и податливое тело скользило и словно таяло в моих руках. Мой член встрепенулся и налился жизненной силой. Быстро окатив себя теплой водою, я стал смывать ароматную пену с нежно бархатной кожи Людмилы.

– Сядь на нижнюю полочку, – попросил я её.

Она послушно выполнила мою просьбу. Вино, слегка нагретое теплом бани, показалось мне другим. Выпили. Поставив бокалы на полку, я, слегка раздвинув ей ноги, встал между ними, так что член закачался у неё перед глазами.

Она взглянула на меня снизу вверх и, улыбнувшись, припала к нему губами.

– Поласкай его, так как ты это делала в начале, – попросил я её.

Наверное, мне можно было и не просить её об этом, ритмично насаживаясь на мой член, она изредка лукаво поглядывала на меня. Не знаю, с чего это вдруг у меня возникла мысль кончить ей в рот?

– Ты так будешь стараться, что я не удержусь и кончу! – схитрил я. Мне казалось – она не согласится.

– А ты, мой миленький и не сдерживай себя! Кончай, как тебе нравится! А вот так тебе хорошо?

Она вставила член себе глубоко в рот и, плотно охватив его губами, отдернула голову назад. Приятная волна горячего желания возникла внизу живота и заставила меня выдохнуть воздух.

– Люблю этот сосущий звук! Звук сладенького поцелуя! Ой, наверное, я болтаю лишнее! – малышка снова прильнула к головке моего члена.

Некоторое время она сосала его сосредоточенно и ритмично. Потом несколько раз вдвинула его так глубоко, что я почувствовал её горлышко. И тут на меня снова накатило!

Наверное, от стеснения, я попытался выдернуть член из её рта, но сильные пальчики сжали мой член и ласкали его, пока я сливал ей в рот. Другая рука мягко придержала мои яйца, словно проверяя – все ли я слил. Она быстрым движением языка облизала головку и, подув на неё, отстранилась:

– Ты, наверное, думаешь: вот стерва мне попалась! Не думай обо мне плохо, мой миленький! Ты бы знал, как я готовилась к нашей встрече! Как я желала угодить тебе!

Надька, моя сменщица, притащила книжицу – «Как удержать мужчину», вот так и называется. А сама Надька уже троих сменила, то алкаш, то лентяй! Я эту книжку всю прочитала и как там сказано старалась делать! Хотя даже не знаю – понравилось тебе это?

– Да ты моя прелесть! Не знаю, может это та книга тебе помогла, может и твое желание, но все было настолько превосходно, что я просто на седьмом небе от счастья!

Идём домой, ты покушаешь, мы ещё немного выпьем и отдохнем. Тебе, наверное, пора? Как там дочь и баба Лена?

– Не переживай ты за них! Если ты только устал ….

– Нет, нет! – перебил я её, – я хочу, чтобы ты уснула в моих объятиях!

– Я тоже этого так хочу! – вдохнула она, – только ты не знаешь нашей деревни – в одном углу кашляни, в другом слышно! Понесут, потрясут кумушки!

– Все языки узлом не завяжешь! Давай тогда немного отдохнём и повторим кое-что!

– Давай! – согласилась она, – только повторим всё! Я когда приду домой и стану засыпать, буду вспоминать тепло твоих рук и ласку твоего волшебного мальчишечки!

Не стану описывать, как мы ещё с часок славно покувыркались! Просматриваю иногда это волшебное действо. А что? Камера славно всё зафиксировала! А уж я крутил свою малышку, как хотел.

Долгий поцелуй на прощание, и её торопливые шаги затихли вдали. Я долго стоял, сжимая в руке телефон пока, приглушённый звук вызова заставил меня разжать вспотевшую от напряжения ладонь:

– Всё в порядке! – её голос бился в телефонной мембране, – я дома! И я – люблю тебя!

Гудки телефона отрезвили меня, и я побрёл домой. Поворошил угли в камине – вот так, порою от прекрасных минут остаётся только зола!

Научи меня

У всех родители, как родители, а у меня? Угораздило же появиться на свет в семье музыкантов! И они сразу же стали делать из меня музыканта. Отец видел во мне выдающегося пианиста, а мать – скрипача виртуоза.

В результате их совместных усилий к двадцати трём годам, после окончания консерватории и получения нескольких престижных премий, дипломов и наград, я решил взять тайм-аут и на целый год отправился к бабушке, которая жила в небольшом рабочем поселке, взрослое население которого почти целиком работало на шахте.

Чтобы не быть нахлебником и не сидеть на бабусиной шее, устроился я на работу в музыкальную школу. Дети местных забойщиков, проходчиков и прочего горного люда, понуждаемые родителями, учились потихоньку пиликать на скрипочках, отличать чёрные клавиши рояля от белых. Самые продвинутые ученики могли неплохо отстучать польку – бабочку или собачий вальс на этих самых клавишах.

Признаться, мне наплевать было на музыкальные успехи своих учеников, просто пришло время серьезно и без нотаций своих «родаков» осмыслить свою дальнейшую жизнь. А ещё был у меня один секрет, который я тщательно скрывал от своих друзей и даже родителей.

Наверное, от смешивания генов двух музыкантов, стал раскрываться во мне дар в написании музыки, ну, конечно, до гениев мелодий мне было ох, как далеко, но кое-что легкое и приятное для слуха я уже сочинил.

Короче , как витязь на распутье, обдумывал я, чем занять себя в этой жизни.

А пока монотонно, как маятник старинных часов, болтался между работой и бабушкиным домом. Бабуся моя души во мне не чаяла, и к приходу всегда что-то пекла, варила, жарила, угощая меня разной домашней вкуснятиной.

Занятия в музыкальной школе проходили после обеда, когда кончаются уроки в образовательной школе. Учеников у меня было одиннадцать человек, из них пять занимались скрипкой, а остальные по классу фортепиано. Обучение текло по уныло однообразной схеме : сорок пять минут я выслушивал гаммы да простенькие мелодии, но мозг ловил свои нотные порядки, свои звуки и в перерывах я торопливо записывал в тетрадку стройные ряды нот.

Небольшое разнообразие вносили занятия по фортепиано, там занимались девчонки из старших классов, по 14 – 17 лет. Хохотушки и кокетки, они откровенно строили мне глазки, я приветливо улыбался им в ответ, но вольностей не допускал.

Мать одной из них, назовем её Анной, в последнее время повадилась с завидным постоянством интересоваться музыкальными успехами своей дочери. Мало того, что придёт на её урок и сидит над душой, так нет, ещё и приносит разные домашние печенья , варенья, соления и прочие вкусности. «Подкормить вас некому, так позвольте поухаживать мне за вами». Девчонки, мои коллеги, подтрунивали надо мною: