Мария Мишина - Когда уходит темнота

5. Вернувшись со школы, я заваливаюсь спать. Солнечное утро меня разморило, а после перепалки с Ройсом я вымотано. Когда я открываю глаза, я не могу сначала понять, это утро или всё еще день. Я протягиваю руку к телефону, чтобы взглянуть на время, но черный экран разбивает мне надежды. Так не хочется вставать с постели, но, если я не узнаю, который час, сойду с ума. Я встаю, подключаю зарядку к телефону и жду, когда появится первая черточка. Телефон загорается голубым светом, когда я включаю его. На часах полдень. Скоро вернется матушка.

Я сажусь на кровать, и чтобы убить время, пока телефон заряжается, начинаю прибираться. Я виню себя за то, что сбежала с уроков, и эта вина заставляет сейчас меня делать уборку в комнате. Во время уборки я прикидываю, чем мне заняться вечером. Можно снова сходить в то кафе. Но для этого нужно просить у матери деньги. А после того, как я ее обманула с покупкой телефона, не уверена, что она мне их даст. Одно знаю точно, не хочу видеть Тома, Ройса и Дилана. Его не хочу видеть в первую очередь. А вдруг он снова придет в то кафе? Нет, это невозможно! Том упоминал, что он и Дилан теперь соседи. А дом Тома находится на другом конце Эшвилла. И скорей всего Том уже потащил его в ту мрачную забегаловку. Представляю, как Мэдисон обхаживает Дилана, чтобы затащить его в постель.

Мне, конечно, плевать с кем он спит. Но, пожалуйста, только не с Мэдисон. Пусть он отымеет всю школу, но не эту тупую корову. Я аккуратно складываю последнюю вещь и закрываю шкаф. Прислоняюсь затылком к дереву и оглядываю комнату. Она маленькая, здесь помещается только кровать, небольшой шкаф и туалетный столик. Раньше это была комната бабушки. Но когда она умерла, эту комнату закрыли. А потом в ту комнату перебралась я. В те годы я думала, что, если бабушка умерла здесь, значит и смогу. Но в какой-то мере я и так уже была наполовину мертва. Но время проходило, а я оставалась живее живых. С разодранной душой и сломанной детской психикой.

Я слышу, как хлопает входная дверь. Мне нужно что-нибудь придумать, чтобы вытянуть с нее деньги. И отправиться в то кафе. Я считаю до десяти, открываю дверь и спускаюсь вниз. Она стоит еще у двери, прислонившись к ней. Ее глаза зарыты, она не видит, что я рассматриваю ее. А я впервые за долгое время изучаю ее, как будто мы давно не виделись.

– Тиа!

Мать открывает глаза и смотрит на меня. Я догадываюсь, что она услышала мои шаги. Еще стою на лестнице, подумывая вернуться в комнату. Но когда представляю, что сижу дома вместе с этой женщиной, меня настигает решительность.

– Мне нужны деньги! – заявляю я безоговорочно.

Она ничего не отвечает, а просто открывает сумку. Роется в кошельке и достает купюру. Всё было бы проще, если бы мы находились в одной из наших комнат. Она просто положила деньги на столик, а я взяла бы, не прикасаясь к ней.

– Этого мало? – она видит, что я колеблюсь.

– Хватит, – я киваю ей и подхожу, чтобы взять деньги.

Когда я беру купюру, я поднимаю на нее глаза. В ее печальных глазах сквозит что-то непонятное. Я уверена, что раньше я знала, что это. Но я не хочу думать об этом, просто засовываю деньги в карман и поднимаюсь к себе в комнату.

Одежда, в которой я спала, не подходит для прогулок по вечернему городу. Я открываю шкаф и достаю джинсовое платье. Сегодня я умнее, чем вчера, поэтому беру с собой кожаную куртку. О куртке Дилана, которую я выбросила утром, немного сожалею. Но потом вспоминаю, как он повёл себя как мудак около школы, и перестаю сожалеть.

Спускаюсь по лестнице, прохожу мимо гостиной. Мельком высматриваю женщину, с которой я живу в этом доме. Она сидит в гостиной и смотрит телевизор, который работает на полную громкость. Она что, глухая? Я выхожу из дома, громко хлопая дверью. Чем дальше я отдаляюсь от дома, тем мне становится спокойней. Там мне всё напоминает о том, что произошло. По её вине. Щипаю себя за бедро, чтобы вырваться из круговорота своих воспоминаний.

Вдалеке вижу знакомую неоновую вывеску. Подхожу ближе, присматриваясь к светящимся окнам. Через стекло вижу, что кафе снова пустое. Интересно, здесь когда-нибудь бывают клиенты? Захожу внутрь, и расслабляюсь. Всё та же официантка снуёт между столиками, поправляя меню. Завидев меня, она теряется. Ведь вначале я ей понравилась. А моя татуировка ей не понравилась. Но ведь на то и был расчёт, чтобы не нравиться людям.

– Привет!

Она расплывается в улыбке, и мне приятно, что она решила выбрать меня, как меня, а не как девушку с татуировкой черной птицы.

– Привет! – отвечает она мне. – Я – Тесс.

– Привет, Тесс! – снова здороваюсь я и мы смеёмся.

Я сажусь за тот же самый столик, лицом к двери. Она подходит ко мне, так же держа наготове ручку и блокнот. Я делаю заказ, и резко выпаливаю:

– Поужинаешь со мной?

Она краснеет, видимо, приняв мои слова, как свидание. Я хохочу над этой ситуацией.

– Хэй! Я просто хочу тебя угостить.

Я вытаскиваю стодолларовую купюру и машу перед нею. Она облегченно вздыхает и соглашается.

– Можешь заказать всё, что хочешь, – кричу ей вслед.

Через пару минут она возвращается с заказом на двоих и садится напротив меня. Она уже сняла свой фартук и выглядит почти как моя подруга. Если бы она, конечно, была у меня. Но у меня нет подруг или друзей. Я не завожу с людьми долгие отношения. Я просто вожусь в компашке приятелей со школы, которые не знают обо мне ничего. Всё что им нужно знать, это моё имя и номер моего сотового. Этого вполне достаточно, чтобы общаться ни о чем.

– Я о сих пор не знаю, как тебя зовут, – говорит Тесс, отпивая кофе.

– Тиа!

– Интересное имя!

– Ты давно здесь работаешь? – я перевожу тему. Не хочу, чтоб она распространялась о том, какое у меня имя. Дальше дойдут вопросы о моей семье, и всё такое в том же духе.

– Нет, – она отвечает смеется. – Вчера, это был мой первый день в этом кафе.

– Да, мой тоже, – мы хихикаем, как будто нас связывает общая тайна.

Звон колокольчика, как дежавю, заставляет меня вздрагивать. В кафе входит Дилан, и я чувствую себя глупой. Тесс оборачивается и громко ойкает.

– Спасибо, что угостила.

Она вскакивает и бежит за стойку, чтобы надеть свой фирменный фартук. Подходит к нашему столику и убирает свою посуду, из которой она только что ела.

– Всё нормально, – говорю я. Странно, что она ведёт себя так, словно ее за чем-то нехорошим застукали.

Дилан стоит посреди кафе, как будто выбирает, куда ему присесть. Я с ним согласна, выбор огромный. Кафе пустое, ну если не считать меня. Но я готова слиться с пустотой, что я всегда, впрочем, и делаю. Он идет в мою сторону уверенным шагом. Я качаю головой, предупреждая его, что это плохая идея. Но он подходит и плюхается на кожаный диванчик. Первая мысль, возникшая в голове, что надо уйти. Но вторая мысль вынуждает меня остаться. Это мой тихий оазис за столиком в конце кафе. И я никуда не уйду.