Валерий Гаевский - Становление трейдера. Часть 2

Они вышли к остановке трамвая, на радость Владимира или на беду, на остановке стояла «Аннушка» – трамвай ресторан.

– Лиз, а давай прокатимся на «Аннушке», это так прикольно, ездить вокруг Чистых прудов и посасывать коктейль.

– Давайте, – Лиза еще не перешла с Владимиром на ты, но ей очевидно, данная ситуация начинала нравится.

Они сели в трамвай- ресторан и стали рассматривать меню.

И так что будем, есть, пить, – по-отечески спросил Владимир.

– Мне, мороженное.

– А что ни будь выпить…?

– Если не много шампанского.

Владимир заказ мороженное и шампанское Лизе, а сам себе взял, сто грамм армянского коньяка и овощной салат. И вот «Аннушка» погромыхивая колесами, повезла новых знакомых вокруг пруда, а они улыбаясь, продолжали рассказывать друг другу всякие дурацкие истории, из своей жизни, изредка посматривая в окно, где по глади пруда скользили лодочки с отдыхающими.

– Я вот Володя, учу, учу французский, а он у меня не учиться, – вытирая салфеткой свои пухлые губы от сладкого мороженного, рассказывала Лиза очередную историю про себя, – и не учиться и все…, даже родители репетитора приглашали, хоть застрелись, не учиться и все… Папа меня даже в прошлом году отправил со своей теткой в Париж, чтобы я на месте почувствовала красоту языка… Ой, смотрите Володя, парень из той вон лодки вывалился…

Владимир взглянул в окно и действительно увидел, как юноша в одежде плавает рядом с лодкой, в которой сидит растерявшаяся девушка.

– Напился, наверное…

– А может быть он из-за любви, в воду прыгнул, – хитро заулыбалась Лиза.

–Ну что же французский…, вы в Париже, конечно, овладели им? – делая вид, что его совсем не интересует разговор про любовь (чтобы не спугнуть девушку), Владимир вернул разговор про французский язык.

– Что вы…, мы с папиной теткой с утра до вечера по магазинам ходили и нам некогда было заниматься французским…, там такие магазины… «Галерея Лафайет…»

Часа полтора они катались на трамвае «Аннушка» вокруг чистых прудов, поедая мороженное и попивая коньяк с шампанским, когда Лиза вдруг очнулась и растерянно сказала.

– Ой, наверное, уже нотариальная контора закрылась, давайте я пойду Володя.

И Володя, с сожалением, ему так было хорошо сидеть с Лизой в этом веселом трамвае, пошел провожать Лизу к нотариусу. Контора была еще открыта, и они вошли туда в месте, и Владимир решил подождать Лизу, но вышла толстая, вся в золотых украшениях тетка (нотариус) и попросила Владимира выйти, сообщив ему, что процедура вступления в наследство займет не меньше часа и присутствовать могут только наследники. И поэтому Владимиру ничего не оставалась, как записал телефон Лизы, и двигать на биржу. По дороге на Мясницкую улицу, где располагалось здание биржи, Владимир шел через Чистопрудный бульвар, смотрел на пруд, где также катались на лодочках отдыхающие, и думал. «Как быстро все заканчивается приятное, веселое, безмятежное… Вот только что так здорово проводил время с такой молодой, красивой брюнеткой… и все, остались только воспоминания, как красивый сон, да еще номер телефона, которым наверняка, я никогда не воспользуюсь. Самые приятные минуты в жизни – это случайное знакомство с женщиной. А потом, если ты даже захочешь ее увидеть, то начнется. То она учит французский, то она собирается в Париж, то она прилетела вчера из Парижа и очень устала, то у нее месячные и болит голова, то она (Ура! ) наконец с тобой готова встретиться, но у тебя оказывается куплен билет в оперный театр именно на этот день, и ты идешь вечером с женой на спектакль ( который, как говорит супруга давно ждали ). И все, потом начинается зима, потом ты встречаешь другую девушку на улице, ничуть не хуже Лизы, и окончательно ее забываешь и через несколько лет ты вообще не помнишь кто это. И ее телефон в записной книжке не говорит тебе ровным счетом ничего». «Интересно, какая цена сейчас на ваучер, – Владимир уже проходил памятник Грибоедову, – наверное, больше десяти тысяч, тогда посмотрю до конца торгов, куда будет развиваться тенденция. Если вниз сразу весь свой пакет продам, если вверх, то может быть, на завтра оставлю».

Когда Владимир вошел в торговый зал, то его ждало страшное разочарование, он увидел на табло цену, которая повергла его в шок. Цена последней сделки была шесть тысяч семьсот рублей! Его охватила паника, он метнулся к маклеру и закричал, – «продам лот в четыреста ваучеров». Маклер принял его заявку и через пять минут, мужик похожий на пасечника, купивший его лот, отсчитывал Шацкому два миллиона шестьсот восемьдесят тысяч рублей. Выходило, что он заработал на этом повышении цены только четыреста долларов, вместо двух тысяч девятьсот, если бы он продал свой пакет с утра по тринадцать тысяч рублей за ваучер. Сразу, после его продажи чеков, цена пошла вверх, и к закрытию торгов на бирже, цена одного ваучера была семь тысяч пятьсот рублей! «Твою мать, что же я такой бестолковый, – сокрушался Шацкий по дороге домой, – нет чтобы продать все чеки с утра по максимальной цене, а я это сделал тогда, когда цена совсем упала… Это все Боб, – «тренд теперь задан теперь только вверх, вижу цену в двадцать тысяч рублей…».

В течении всего лета цена на чеки колебалась от шести тысяч рублей до восьми тысячи, и больше не поднималась к тринадцати тысячам рублей. Боб не выдержал и продал свой пакет в размере семисот чеков, по восемь тысяч рублей штука, не дождавшихся своих вожделенных двадцати тысяч.

Владимир с Бобом, кроме ваучеров, стали заниматься еще валютой, покупаю доллары или дойч марку на бирже и продавая их у «обменников». Работа была доходная, но очень опасная, потому что около обменных пунктов валюты, крутились, откровенно уголовные элементы. Однажды у Владимира, около обменного пункта, цыганская девочка в возрасте десяти лет, вырвала у него сто долларов и скрылась в подворотни старого дома. Преследуя ее, Владимир, столкнулся с группой цыган, которые вылезли из всех щелей этого дома (как тараканы), и с криками, размахивая палками поперли на него. Ему пришлось ретироваться. Как -то раз возвращаясь домой, после торгов на бирже, а Владимир тогда жил на проезде Серебрякова, станция метро «Ботанический сад». На него в сумерках из кустов, не далеко от его дома, выскочили двое здоровенных парней, со словами, -«Стой, разговор есть». Владимир бросился бежать. На пересеку ему кинулся третий, Владимир не растерялся, в руке у него был уже зажат газовый баллон (Владимир его купил сразу, после нападения на Боба и всегда носил с собой). Когда они сблизились, и третий (грабитель, так считал Владимир) протянул к нему руки, он резанул его ядовитой струей в открытые глаза. Владимир еще заметил, что у парня были белесые ресницы и брови. «Бляяяя» -завыл малый, получив газовую струю в рожу, и начав кружиться как волчок, одновременно сдирая с кустов листья и прикладывая их к лицу. «Бляяя…, ничего не вижу …», – дальше Владимир, не стал вслушиваться в матерные слова, а прибавил ходу и через пять минут ввалился в свою квартиру на четырнадцатом этаже. Его всего трясло, через две минуты его вырвала, и он без сил повалился на кровать, радуясь тому, что его жена с сыном были на даче, « а то перепугал бы их до смерти своим видом и поведением», – рассуждал Шацкий, потихоньку приходя в себя.