Лили Рокс - Дневник рабыни

– А поблагодарить?

Я растерянно смотрю на него в недоумении, чего он от меня еще хочет? Кто и кого должен сейчас благодарить? Я тут вообще жертва!

– Ладно, рабыня! Приведи себя в порядок! У нас впереди еще целая ночь…

Иду мыться и мои мысли судорожно бегают взад-вперед, заставляя мой мозг плавиться под их гнетом. Вот и разнообразие в сексе! Неужели, мне это когда-нибудь сможет понравится?

Весь вечер я чувствую себя использованной и грязной. Если это и есть элемент БДСМ-игры, то мне не нравятся такие игры. Я не хочу постоянно терпеть боль. Но, с другой стороны, муж действительно, такой счастливый! Я давно уже не видела его таким.

И что же мне теперь делать? Терпеть, притворяться, что мне все нравится? Или сказать ему, что мы больше не будем играть в это? Как он отреагирует? А что, если он потеряет ко мне интерес вовсе?

Сейчас бы оказаться на приеме нашего врача сексолога, задать ему этот вопрос, чтобы он мне ответил?

Давид спит, как младенец. На лице расползается довольная улыбка, а я никак не могу глаз сомкнуть. Анус до сих пор болит. И почему мужчин вообще интересует именно эта дырочка? Природой, вроде бы, предусмотрено другое отверстие для члена…

Пытаюсь сопоставить многие факторы: если мужчина хочет причинять боль женщине, при этом он получает удовольствие, так имеют ли тут место чувства любви, сострадания, нежности? Если бы он испытывал нежность, то не стал бы так резко долбить меня, видел ведь, что мне больно. С другой стороны, сексалог сказал, что Давиду необходимо доминирование в сексе для хорошей потенции. Объяснял мне что-то такое, я не совсем до конца поняла, вроде как мой муж потенциальный доминант и он всегда будет искать для себя “рабыню”. Если я не буду соответствовать его требованиям, то он либо замкнется в себе и у него начнутся проблемы с потенцией, либо пойдет налево и найдет себе утешение на стороне с другой. В обоих случаях, нас ждет плачевный результат.

В итоге, мне ничего не остается, как полюбить БДСМ-игры и найти в них возбуждающие для себя факторы.

Я уже не плачу, да и вроде уже не так больно. Просто на душе тоскливо. Мне кажется, что я не выдержу всего этого. Может быть, пока мы оба молодые, нам стоит разбежаться? Пусть Давид найдет себе новую пассию, которая будет с радостью ползать перед ним и подставлять ему свой анус, а я найду себе кого-то, кто будет проявлять ко мне нежность?

За размышлениями совсем не заметила, что Давид проснулся и смотрит на меня.

– Малыш, ты чего не спишь? – спрашивает он.

– Не спится… Думаю… – загадочно отвечаю я.

– О чем, если не секрет?

– Не секрет. О тебе, о нас, вообще о наших взаимоотношениях. Скажи честно, ты меня любишь? – ставлю его в тупик своим вопросом.

– Конечно же люблю, что за вопрос? Что с тобой? – привстает на локте и внимательно смотрит в глаза. Мне кажется, даже немного испугано.

– Почему тебе так необходимо делать мне больно? Неужели, тебе нравится, когда я плачу и страдаю? – вызывающе смотрю на него. Надеюсь, он видит мои глаза также хорошо, как и я его. Наш ночник позволяет достаточно четко видеть все, что нужно в интимные моменты, а сейчас, как раз такой напряженный и интимный момент.

– Ты так до сих пор ничего и не поняла… – только и произносит он и быстро отворачивается.

Я предполагаю, что он решил спать, но он через несколько секунд поворачивается ко мне и не говоря ни слова, быстро кладет меня на живот и наваливается сверху. Ягодицами я ощущаю, как его член снова окаменел и мне становится страшно.

Он просто лежит на мне и молчит, а я тихонько плачу от предвкушения новой боли. Давид заговаривает минут через пять, но голос его срывается от возбуждения.

– Если бы ты знала, как мне хочется засадить тебе в зад во всю длину и долбить, пока ты не потеряешь сознание, – он не стеснялся своих слов, – Но я люблю тебя и всеми силами пытаюсь сдерживать свои порывы. Я много читал об анальном сексе, смотрел видео, но не только порно, а еще и научную литературу и знаю, что это может быть очень больно, но если ты хочешь, чтобы между нами не было недомолвок, то ты должна попытаться пойти мне навстречу. Мы все сделаем постепенно. Ты сама предложила мне разнообразие и я был очень рад что ты решила разделить мою любовь к нетрадиционному сексу.

Я ничего не говорю ему, мне так больно и обидно, что слова тут неуместны.

– Тебе еще повезло, что я не из тех любителей анального секса, которые часами делают клизмы своим рабыням, вот тогда бы ты у меня запела бы, я тебе потом покажу видео, это довольно интересная процедура…

– Я не хочу смотреть про клизмы, гадость какая! – наконец-то произношу я сорванным голосом.

– Я пока и не настаиваю, – быстро говорит Давид и я чувствую, как он снова чем-то смазывает мой анус.

Начинаю пытаться вырваться, но он крепко держит меня одной рукой и сильно придавливает всем своим весом.

– Отпусти! – прошу я, чуть ли не умоляющим тоном.

– Я отпущу тебя сразу же, как мы закончим начатое, – спокойным тоном произносит он и продолжает смачно мазать пальцем мое анальное отверстие.

– Тебе не кажется, что ты переступаешь сейчас границы дозволенного? Кто тебе дал право решать, что со мной делать? – начинаю я качать права, но тут же он грубо берет мою голову и вдавливает ее в подушку так, что мне становиться трудно дышать. В этот момент я ощущаю, как его член снова входит в меня, пронзая мою многострадальную прямую кишку.

* * *

В этот вечер Давид меня впервые анально дефлорировал. А ночью он имел меня столько раз в самых различных позах в мой несчастный задний проход, что когда очередь дошла до обычного вагинального секса, я уже ничего не чувствовала, кроме пульсирующей боли в анусе, затмевавшей собой любые ощущения.

Утром он принес мне кофе в постель и, взглянув в мои заплаканные глаза любящим взглядом, сказал:

– Солнышко, спасибо за прошлую ночь! Это было восхитительно! Я люблю тебя!

После этих слов я растаяла. Что еще нужно, когда любимый тобой человек говорит такие слова? Разве не в этом состоит любовь, жертвовать чем-то ради любимого и доставлять ему удовольствие?

На работу я, в отличие от мужа, не пошла. Отпросилась, сказав, что приболела. Провалялась весь день в кровати. Не то, чтобы ходить, даже стоять было почти невозможно. Настолько нестерпимой была боль в заднем проходе.

Наша жизнь шла своим чередом. Опять работа, дом, снова работа, выходные, бытовые дела и заботы. Все осталось по-прежнему. Иерархия в отношениях, специфические взаимоотношения в быту. Все, кроме нашей интимной жизни. В ней произошли настолько кардинальные изменения, что возврат к прошлой банальщине, мог присниться только в страшном сне.