Александр Вавилов - Колебания

В этот момент Лав окончательно обезумел. Он резко вошёл в неё и начал трахать. Девушка закатила глаза и проникновенно застонала в ритм его движений. Мужчины окружили их и с участием наблюдали за актом соития. Их волосатые руки блуждали по девушке, мня и сжимая неровности и холмики на её горячем трясущемся теле. Лав был злобен и бесчеловечен. В его голове крутились кадры больного оленя, сваленного голодной стаей волков, которые он видел, пока бежал по коридору несколько минут назад. После непродолжительных глубоких толчков в ней, он дёрнулся особенно яростно и орошил семенем лоно брошенной ему на растерзание сучки.

После этого, замерев на пару минут в вожделенном ни с чем несравнимом экстазе, он расслабился и закрыл глаза, распластавшись на удовлетворённой красавице и придавив её своим крепким телом. Он слушал, как сильно бьётся в груди его сердце. Внезапно он почувствовал, как она нежно целует его шею и плечи. Эти лёгкие прикосновения её губ в тот момент были до такой степени сладостными, что по его телу пробежала волна удовольствия.

* * *

Наконец, его дыхание восстановилось, он открыл глаза и медленно поднялся на ноги. Белые маски смотрели на него, и свет их глаз отдавал непонятным ему доселе кристаллическим отблеском. Лав спустился с кровати и пошёл прочь, чувствуя спиной, что начало твориться на белоснежном ложе. Он не хотел на это смотреть – он был изыскано пуст словно творец, с гордостью завершивший свой великий шедевр.

Ослепительную блондинку трахали, словно дурную шлюшку в грязном баре, расположенном на городском отшибе. Каждый из мужчин сменял друг друга и оставлял в ней свой след, образ своей маленькой рациональной жизни. А она, словно унитаз в туалете, вынужденный ежедневно созерцать самые сокровенные мужские тайны, впитывала в себя их физические материи и эмоциональные состояния.

Вот этот был молод, красив и амбициозен; занимался спортом и тайком подсматривал за своей младшей сестрой, когда она в трусиках ходила в своей комнате. А этот напротив был стар и дрябл; он был женат и ненавидел свою старую ожиревшую жену, поэтому втайне от неё просматривал порно-каналы, когда она крепко спала. Этот был зрел и недурен собой, работал в крупной финансовой компании и любил общество привилегированных проституток. Этот только достиг совершеннолетия и как всякий подросток, переполняемый тестостероном, бегал за каждой юбкой, не брезгуя откровенными подстилками без благополучного будущего. Этот работал в цеху, и от него всегда пахло токарным станком; иногда он онанировал на плакаты с обнажёнными пластмассовыми моделями, которыми были обклеены его железные шкафы для инструмента и одежды, покрашенные дешёвой зелёной краской. Этот любил машины и дорогую одежду. Этот носил серёжку в правом ухе. Этот был меломаном. Этот год назад вышел из реабилитационной клиники, где его лечили от алкогольной зависимости. Этот с детства комплексовал из-за размеров своего члена и, проходя службу в армии, разрезал его, после чего закатал туда шары из толстой пластмассы, и теперь его член в эрегированном состоянии стал похож на кукурузный початок. Этот был учителем математики в старших классах и оставлял красивых девочек на дополнительные занятия. Этот всегда жаловался на жизнь и стремился непременно присунуть свою палочку девушке в попку. Этот сидел на антидепрессантах, этот был хроническим неудачником. У этого было всё отлично, просто хотелось разнообразия. Этот боялся за свою репутацию и норовил поразить своих друзей количеством тёлок, которых он «чпокнул». Этот предпочитал аромат «PACO RABANNE». Этот ел на завтрак салат с луком и крабовыми палочками. Этот был горд, что он русский и носил на груди огромный православный крест. Этот считал себя правоверным мусульманином, был обрезан и скорее всего, вырос среди горных вершин Дагестана.

Инженеры, студенты и врачи. Госслужащие, работяги и брокеры. Спортсмены, наркоманы, и блатные. Готы, качки и мажоры. Богатые, бедные и сутенёры. Русские, таджики и чеченцы. Татары, якуты и евреи. Американцы, мексиканцы и негры. Китайцы, японцы и итальянцы. Грузины, украинцы и индусы. Лжецы, мученики и солдаты. Тусовщики, алкоголики и вещисты. Политики, охотники и вахтовики. Злодеи, насильники и мерзавцы. Священники, малолетки и душевнобольные. Каждого запоминает заветная пещера, и для каждого в этой пещере есть своё маленькое место.

* * *

Лав стоял в стороне и не смотрел на то, что вытворяли мужчины, с молодым и прекрасным телом эффектной блондинки. Внезапно к нему подошёл один из них, который уже явно опустошил яички от спермы, с верностью посмотрел ему в глаза сквозь щели в своей, как показалось теперь Лаву, нелепой белой маске и крепко обнял его. Лав растерялся, он не знал, как реагировать на поведение этого мужчины. Тот плотно прижался к нему грудью и Лав почувствовал биение его сердца. Скоро он осознал, что их тела бьются в унисон. Они неподвижно стояли, Лав застыл в его объятиях и слушал, как кровь волнами течёт по артериям. К ним подошёл ещё один из мужчин и обнял их обоих. Потом ещё и ещё.

Закончив с белокурой красавицей, члены Общества сливались в объятиях друг друга, образуя единый организм. Их сердца бились на одной частоте, усиливая резонанс колебаний. Лав стоял в центре этой кучи из обнажённых мужчин и чувствовал непонятные изменения, происходившие в его теле на клеточном уровне. Сердечная синхронная вибрация пронизывала его существо, наполняя мощным зарядом бесконечной живительной энергии.

Коллективная медитация продолжалась около получаса. За это время Лав успел проникнуться незнакомым ему доселе чувством полноты и вселенской гармонии. Когда круг мужчин начал распадаться, он почувствовал это своим сердцем. Как будто его отрывали от источника питания. Но оставшись в одиночестве, оно теперь чувствовало их близость. Теперь сердце Лава билось совершенно по-новому, по закону всеобщего мирового знаменателя!

Мужчины распределились вдоль круглой стены комнаты. Двое из них помогли Лаву надеть бежевый облегающий костюм, напоминающий высокотехнологичный гидрокостюм аквалангиста. После этого ему показали на выход. Лав в ужасе осознал, что ему снова предстоит вернуться в этот жуткий, пропитанный страданием и болью коридор, по которому он попал в эту комнату. Но мужчины, заметив его нерешительность, успокоили Лава взглядом. Теперь он им верил, поэтому медленно пошёл вперёд.

* * *

На этот раз коридор был наполнен жизнеутверждающим музыкальным мотивом. Играла оркестровая сюита Иоганна Баха «Air» в аранжировке немецкого скрипача Августа Вилхелмджа. На стенах крутились кадры величественных горных массивов и глубоководных широких рек. Жёлтые поля, усыпанные лучами солнца, и небольшие изящные яхты, бороздящие безмятежные океанские просторы. Грациозные животные, вскармливающие своё потомство, и мохнатый шмель, грузно летящий в потоке лёгкого ветерка, на фоне пунцового утреннего рассвета. Лав шёл медленно в атмосфере спокойствия и умиротворения. В этот момент с потолка на него брызнула вода. Она была кроваво-красного цвета. Лав остановился и попробовал несколько капель на вкус. Они действительно напомнили ему кровь. Он посмотрел направо и сквозь красные брызги увидел, как маленький мальчик бежит по маковому полю, широко расставив в сторону руки.