Татьяна Ланг - Воскресшие сердца на пепле сожженной любви

– Заткнись, Том! Тебе не всё ли равно? – Я вытащил портмоне из кармана джинсов, чтобы оплатить работу мастера. – Это искусство, малыш, тебе этого не понять! – взяв сдачу, я отправился на выход из студии, и закурил очередную сигарету.

– Snowflake forever! –Том повторял слова, словно мантру. – Дерьмо, и всё-таки я не пойму, к чему всё это? – не сдавался упрямый друг.

– Ты пытаешься заучить наизусть что ли? – рассмеялся я, ударив его в плечо.

– Нет, просто пытаюсь понять к чему вся эта лажа?!

Татуировка предназначалась исключительно для меня, и я не собирался обсуждать её даже с моим лучшим другом. Я посмотрел на еле заметные капельки крови, выступившие на слове «снежинка», и обтёр это место тыльной стороной ладони. У меня зазвонил телефон, но посмотрев на экран где высветилось слово «мама», я отключил звук и положил трубку обратно в карман. Перезвоню, как всегда, позже. Я улыбнулся, представив реакцию своей матери и отчима, когда они заметят татуировку, сделанную тайком от них, но тут же отмёл эту мысль в сторону. Нужно будет просто какое-то время не появляться с голым торсом у них на глазах, подумал я. Ну а спустя пару лет, мне уже никто не сможет что-то предъявить.

– Снова звонили со школы! Ты опять не был на занятиях? – Стиснув зубы, я облокотился на оконный подоконник в своей комнате, принимая на себя очередную вспышку маминого гнева.

– Я больше не стану идти у тебя на поводу и решать твои проблемы! – Ты идёшь на дно! – заорала она, как никогда громко. – Ты хоть сам понимаешь, чем всё может закончится? – Сегодня ты пропускаешь занятия в школе, дерёшься с какими-то отморозками, а что будет завтра? – Алкоголь, наркотики. И всё, ты пропасший человек! – Её слова буквально повисали в воздухе, заполняя всё пространство моей комнаты. Она была права, как не крути, но чёрт возьми, я не хотел смотреть правде в глаза! Я и сам понимал, что с каждым днём я всё глубже вязну в болоте греха и беспредела. Пару месяцев назад я начал встречаться с девчонкой из параллельного класса, с надеждой, что хоть она сможет приструнить меня, поможет взяться за ум. Но этого так и не случилось. После того, как я лишил её девственности, она мне стала не интересна. Может просто потому, что она не была брюнеткой с зелёными глазами? Всё казалось каким-то не таким. Я вроде и был голоден, но не мог есть. Мне хотелось смеяться и радоваться жизни, но я не мог найти повода для этого. Все привычные развлечения и тусовки с друзьями осточертели напрочь, но я не мог отказаться от них, так как это стало уже привычным укладом моей жизни. Меня словно замуровали в чёртовом бункере, лишая кислорода. У меня было всё, чего я хотел, только не было свежего воздуха. Я сам себе стал казаться каким-то запущенным и безжизненным. Готов был лезть на стену от безысходности, толком не понимая, что творится с моей душой.

ГЛАВА 4

(Снежана Стоцкая. Санкт-Петербург 2007 год)

Два года спустя.

Как же всё-таки трудно быть взрослой. Быть брошенной в огромном мире, бороться в одиночку с собой и потерей контроля над гормонами. Почему-то моя мать всегда избегала открытых разговоров, на тему секса, а обсуждать подобные вещи с отцом, было тоже не особо комфортно. Вероятно, моя мать надеялась на то, что я навсегда останусь послушной девочкой, с легко управляемым и покладистым характером. Она всегда хотела видеть меня безупречной во всём: моя одежда должна была быть безупречной, слова, которые я должна подбирать при разговоре с ней – тоже должны быть безупречными! И даже друзей, я должна была выбирать по той же самой отработанной схеме, дабы не лишиться того идеального образа, в который меня замуровали мои собственные родители.

– Милая, спускайся! – Ты снова опоздаешь в школу! – я слышу мамин голос, прорывающий сквозь громкие басы рок-группы «токио хотел». Я стою в ванной комнате напротив зеркала, и пытаюсь в который раз нарисовать ровную линию на верхнем веке. Музыка орёт из колонок настолько громко, что я кажется ощущаю лёгкую вибрацию, стоя на полу. Моя подводка категорически отказывается повиноваться. Сегодня явно ни мой день. Была бы моя воля, я наплевала бы на школу и осталась в свой уютной кровати, где провалялась наверняка бы целый день.

– Снежана! Ну сколько можно! – Такими темпами, я и сама опоздаю на работу, по твоей вине. – Чёрт! Как бы я хотела проигнорировать сейчас её, но это не приведёт ни к чему хорошему. Возможно снова к очередному скандалу, что уже не редкость в последнее время. А затем, как всегда, в последовательности: головная боль и принятие успокоительных капель. С тех пор как папа покинул нас и уехал работать в Голландию, моя мать в полном смысле этого слова стала законченным параноиком. И когда она так сказать на взводе, я естественно тоже должна мучиться вместе с ней, разделять её паршивое настроение, попадая под волну гнева.

– Я буду готова через пять минут! – распахнув дверь ванной комнаты, кричу маме в ответ. – Дай мне ещё пять минут! – Как же она любит выводить меня из себя, в особенности по утрам.

Спустя пару минут, мне всё-таки удаётся подвести глаза, накрасить губы любимой красной помадой и нацепить на себя то, что явно придется не по вкусу моей матери.

– Ты ужасно выглядишь! – стиснув зубы от злости шипит она. Чему я совсем неудивлена.

– По-твоему, ходить в школу в кожаных коротких шортах, и кофточке, которая едва прикрывает твой живот, – это нормально?! – Мама стоит внизу у подножия мраморной лестницы, как всегда, оценивая мой внешний вид.

– Ага, и тебе доброе утро, мамочка! – отвечаю я, прохожу мимо, полностью игнорируя её и выхожу на улицу.

– Ты не выносима! – кричит мне в след. И тут слышу сильный хлопок двери, который она явно продемонстрировала для того, чтобы задеть меня.

Школа, как всегда, встречает привычным гулом. Вокруг снуют ученики, кто-то приветливо улыбается, некоторые встречают друг друга с полным равнодушием. И как всегда у меня внутри зарождается желание сбежать отсюда куда подальше. Улавливаю на себе очередной заинтересованный взгляд своего одноклассника Стаса Миронова, и не успев отреагировать, замечаю, как он плетётся в мою сторону.

– Привет красавица! Что такая задумчивая уже с утра? – Он подходит ближе и пытается коснуться моей руки.

– Я вообще-то не тебя жду! – даю, как всегда, понять, что его общество меня раздражает.

– И это я уже понял, конечно не меня, – Стас смотрит своими карими глазами, в надежде, на то, что сегодня я буду более любезной с ним.

Пожимаю плечами, избегая дальнейшего разговора и отхожу в сторону.

– Я хотел кое-что спросить, снежинка!

– Чёрт! Не называй меня так, понял! – Его упрямое желание добиться своего вызывает всплеск гнева, приправленный злостью. Терпеть не могу, когда кто-то пытается что-то навязать. Особенно, если уже получал неоднократный отказ.