Роман Перин - SEXсуальные отношения в деградирующем обществе

51. Транссексуализм — потребность в изменении пола

52. Триолизм — одновременный контакт трех лиц

53. Уродохиумлагния — прикосновение ртом к моче партнера

54. Уролалия — разговоры, связанные с мочой

55. Урофагия — питье мочи партнера

56. Урофилия — нюханье или обливание мочой партнера

57. Фетишизм — контакты с предметом или частью тела партнера

58. Флагеллянтизм — бичевание себя или партнера

59. Фроттеризм — трение

60. Цинепимастия — контакты с женскими грудями

61. Цисвестизм — переодевание в костюм, соответствующий своему полу, но характерный для другого возраста, социального слоя

62. Эксаудиризм — подслушивание звуков, сопутствующих интимным отношениям

63. Эксгибиционизм — обнажение перед посторонними людьми

64. Эретофонофилия — убийство на почве сладострастия

65. Экскрементофилия — манипуляции с человеческими выделениями

66. Эфебофилия — контакты мужчин старшего возраста с юношами от 14 до 18 лет

В Каргопольском р-не Архангельской обл. во время одной из экспедиций нам пришлось услышать рассказ о мужчине, у которого было одновременно несколько жен. В ходе разговора стало ясно, что дело происходило сравнительно недавно, что он не был мусульманином и был совершенно местным человеком. Дальнейшие расспросы жителей Каргополья дали неожиданный результат: в каждом селе, где бывала наша экспедиция и задавался вопрос о случаях многоженства среди местного населения, удавалось записать несколько историй на интересующую тему. К настоящему времени в нашем собрании скопилось значительное число рассказов о многоженстве на Русском Севере. Сведения из других источников нам, к сожалению, неизвестны, и всё изложенное основано только на наблюдениях над материалами нашего архива.

Первое, что бросается в глаза, — это то равнодушие (а иногда и сочувствие), с которым рассказывается о многоженцах. Подобное явление не вызывает не только гнева или осуждения, но даже и удивления, а наш вопрос, были ли в селе мужчины, имевшие по несколько жен, воспринимается как должное. Речь, разумеется, идет не о мужчине, у которого помимо жены была (или были) еще любовница, к которой он наведывался время от времени, и не о вдовце или разведенном, женившемся вторично или третично. Всегда подчеркивается, что это, действительно, жены, жившие с ним одновременно, все в одном доме, одной семьей, с одним хозяйством. При этом обычно рассказывают, что мужик был женат, а потом привел в дом другую жену. Мотивируется это по-разному: он взял одну — она ему не родила, взял вторую — тоже, родила третья: «Первая жена она уж заболела тожо дак. Дак она как худа стала, умирать, он взял другую дак»; «…у него было много скотины. Две лошади было, две коровы было. Этих, два телёнка, да одна там не справляласи, старовата стала, а он-то ещё дебелый. Вот он на второй женился»; «Дядя [мужа], вот он был жонат на одной, а потом привёл к ей другую жену. Та уже постарше стала, помоложе навязалась просто».

Все цитируемые материалы записаны в Каргопольском р-не Архангельской обл. и хранятся в архиве лаборатории фольклора экспедиции Российского государственного гуманитарного университета. Никогда не обращается внимание на то, были ли такие браки зарегистрированы (венчания или «записи» в сельсовете со второй, третьей и т. д. женой, можно предположить, не было), это не выделяется как непременное условие брака. В слово жена вкладывается постоянная совместная жизнь с мужем, а главное — общее хозяйство, дом.

Подробности большинства историй о многоженцах направлены на описание совместной хозяйственной жизни. Муж выступает прежде всего как большак, который следит за порядком, за тем, чтобы все работы выполнялись правильно, своевременно, четко. При этом между женами существует строгое распределение ролей, каждая из них знает свое место, отведенный ей круг обязанностей. «У меня они все работящие, одна в лес ездит, лошадка своя, это в лес по дрова, дрова возит. Другая по сено ездит, там не в один день, а через день, со скотиной ходит: корова, офцы — всё есть, двое ходит со скотом — фее при деле, фее распределены. Одна дома хлеб пекёт»; «Одна печку топила — кухарничала. Вторая за скотом ходила, а третья ходила уже баню топила, полы мыла да прочее»; «Старая, значит… коров по три — по две коровы держал. Вот так по хозяйству всё работала, значит. Это старая с коровами ходила. Молодая, значит, с ним занимается: и в баню с ним ходит, и баню топит, там бельё стирает, то-другое…»; «Одна жена обрежалася у печи, вторая ходила на колхозно поле и, так, на свою постать, как го-ворица…»; «Одна… корову держали, обыхаживались, а та уже по дому всё справляла».

По-разному описывается порядок сексуальных отношений между мужем и женами: по одним рассказам, муж жил по очереди со всеми женами («Спрашивают [его]: «Как ты успеваеш спать-то?» — «Очередь веду»»), по другим, он спал только с одной, более молодой, что рассматривается как ее хозяйственная обязанность. Сексуальные отношения с мужем и деторождение равноценны в таких рассказах уходу за скотом, работе в поле, приготовлению пищи. В этом смысле при распределении ролей между женами соблюдается некоторое равенство: «Распорядок такой был: одна печку знала, вторая двор, а эта детей носила, значит эта знала детей»; «Одна была… за жену, а та за работницю, а эта приготовляла ись — все трое». Наконец, третий вариант взаимоотношений мужа с женами таков: когда первая жена уже стала больна и немощна, муж берет вторую, молодую. С ней он спит и рожает детей, а первая, если в силах, занимается хозяйством, если же нет, то в обязанности второй входит также уход за больной: «Первая жена она уж заболела тожо дак. Дак она как худа стала, умирать, он взял другую дак. Она ходила за ней, ухаживала»; «Вот разны были. Одна постарше, друга помоложе. «Ты с которой, Фёдор, спишь?» — «Котора помоложе, с той сплю. А та, постарше, готовит нам, всё делает…»».

Человек, имевший несколько жен, как правило, описывается как особенный, чем-то выдающийся. Примечательно, однако, что в народном сознании исключительным выглядит не факт наличия у мужика нескольких жен (это, как уже сказано, обычно не вызывает никаких эмоций), а совершенно иные вещи, связанные с его собственной персоной или с укладом его жизни.

Эта исключительность подчеркивается, в частности, обособленностью многоженцев от рассказчика или от людей вообще. Редко когда отмечается, что такие мужики жили именно в той деревне, в которой о них рассказывают: «Это [многоженство] у нас не заведено было. Вот там по Няндомскому тракту Чащовка называлась»; «[Не было так, чтобы у одного мужчины две жены было?] Как же бывают эти, которые как называются — блядуны по-русски называются — блядуны. [А чтоб действительно две жены в одном доме?] Да, у нас это — по Няндомскому тракту была Чащовка — Чащовка называлась. В общем, там был один домичек, и было три жены у мужчины». Один из героев, наиболее часто упоминаемый в рассказах о многоженцах, Пеша Хромой, вообще жил вне деревенского пространства: в лесу, на хуторе, у дороги — место его жительства определяется по-разному, но подчеркивается, что он жил один со своей семьей: «до Няндомы доезжать, мужик жил, одна-то изба стояла после школы-то ещё была […]. У нево две жены было»; «По Няндомскому тракту была Чащовка — Чащовка называлась. В общем, там был один домичек, и было три жены у мужчины». Разумеется, здесь могут быть отражены реальные обстоятельства, но они влияют на формирование образа мужика-многоженца в целом как необычного человека. При этом следует иметь в виду, что в традиционной культуре чужой, посторонний человек всегда воспринимается как особенный, обладающий магическим знанием, связанный с потусторонними силами, вестник «того света»; так относились к нищим, странникам, случайным встречным и т. п. Интересно также, что упоминания о многоженцах, наряду с другими «демоническими персонажами», содержатся в заговорах-оберегах, направленных на защиту человека или скота вне «своего» пространства дома «…от всякого врага, враговицы, от всякого еретика, еретицы, от всякого злого, лихого человека, от мужика от черного, от мужика от белого, от мужика однозубого [уродство — признак принадлежности потустороннему миру или связи с ним — А.М.], от мужика двоезубого, от мужика троежоного., от девки-простоволоски распущенные непокрытые волосы — также принадлежность демонического персонажа — А.М.], от бабы китоволоски…».