Ю Калашников - Майор и мафия

ного сотрудника...

Хотел бы я видеть этого безутешного чинушу, который под лас

ками, между двумя совокуплениями с этой прелестницей, не подпи

шет нужных бумаг! Да я лично раскрою тогда череп и осмотрю со

держание.

Утром отвез Лялю к месту нынешней работы. Вопросов она не

задавала. Еще плюс!

Позвонил Моисею. Доложил, что и как. Тот предложил пообедать

в шашлычной на Восстания в шестнадцать, когда там народу по-мень- ше.

Заехал в спортзал "Динамо", куда меня еще пускали по старой памяти. Позанимался с удовольствием на силу, на резкость, на гиб- кость. Подошел Василий Федорович, тренер по дзю-до. Посмотрел

на меня и смачно выругался.

- Ты, что, дядь Вась?

- Да дурак ты, что от меня смылся. Я б из тебя чемпиона мира

сделал!

- Ладно. Поезд этот давно ушел. Говорить не о чем.

Предложил повозиться с молодым мастером. Он не то, чтоб не

мастер, стандартный какой-то, закомплексованный. о заводной. Бро- сил я его пару раз, он еще лезет. Тогда я ему кое-что из у-шу. В кремлевские времена у меня хороший учитель был. Взвился он нога- ми вверх и больше не захотел. А Василий Федорович тут как тут:

- Я же говорил, я же говорил!

Встретились с Моисеем в гардеробе шашлычной. Сели за даль

ний столик, чтобы всех видеть. Официантки уже усталые, в буфете

то того, то этого нет, шашлык кончился. Жуем люля-кебаб, запиваем столовым вином, заедаем лавашом.

Съел Моисей одну колбаску и этак между прочим говорит:

- Завтра, мистер Рэф, Вы отправляетесь в Соединенные Штаты

через Москву.

Мне пришлось сделать усилие, чтобы челюсть не упала в соус.

- Маршрут будет такой. Завтра вечерним поездом в столицу,

через день в самолете Пан-Америкен Москва - Брюссель - ью

Йорк. В гардеробе я передам тебе пакет и уйду. Ты зайдешь в туа- лет, посмотришь: там документы с визой, билеты, кредитная карточ- ка. Маршрут отрыва в Москве от возможного хвоста с тремя пересад- ками. Поедешь на встречу с серьезными людьми, хотя переоценивать их не следует. Их нужно будет внимательно послушать. О наркоти

ках ни слова. Понял?

- Понял.

- В Москве встретят. Выйдешь из вокзала и направо. Там клу

бик есть железнодорожный. Тебя там заберут, окликнут иколай

Васильевич. Проведи этот день дома, а завтра поезжай. О связи мы договорились, так что - давай.

Так почти все и сделалось. В туалете с худосочной лампочкой я

выучил маршрут в Москве, утопил бумажку в унитазе.

Поехал в офис. Мне хотелось проверить раствор героина в аце

тоне на собачке. Высыпал я белый порошок, который удалось только вчера раздобыть, в пол-литровую банку, он хорошо растворился и

повез ее приятелям в собачник. Привели собачку-наркомана, она но- сом поводила и смотрит вопросительно: "Зачем, мол, побеспокоили?"

Ясно было одно: если уж связался с наркотиками, нужно иметь

собственный анализатор. Десять- дней назад Умка принесла восемь

кутят. Выпросил я у Маришки одного, "Тайну", с белым пятном на лбу, отвез на проспект Огородникова к приятелю-пенсионеру, денег дал и попросил лекарством прикармливать. Он, наверное догадался

о чем идет речь, но согласился.

Дома сказал, что отозвали из командировки и посылают на месяц

в Монголию. Девушки мои поохали и смирились, особенно, когда я

жене книжку на пятьдесят тысяч положил. Она ко мне ласкается, а

я про себя думаю: "Все-таки интересно, изменяет она мне или нет?" Тут же обругал себя: "Дурак! Если об этом думать, надо вообще все завязывать. И Маришку нечего подозревать! Вон какие они у меня... дружелюбные", - с трудом нашел слово.

Жена по такому делу пирог испекла, посидели с удовольствием.

Маришка все про дела свои девчоночьи, а Любаша теплыми глазами

на меня смотрит и отвечает немного невпопад. О любви мечтает. И

мне уже хочется войти в нее по-глубже и вообще разделать под орех. Чтоб о любовниках-не мечтала. Вот черт. Опять!

Маришку спать отправили, выпили чуть-чуть. Она, как давно не

было. на колени мне села. Пухленькая, теплая, а гимнасткой была, кандидатом в мастера. Пощекотал я ей верхний уголок складочки и

пошла она душ принимать. Я еще грамульку коньяка принял и про

ведал Маришку. Сопит в две дырочки.

Прошел в ванную. Супруга с простыней в руках. Посадил ее на

стиральную машину, раздвинул бедрышки и вошел в еще неприготов

ленную глубину. Я люблю так, войти неожиданно и побыть там не

много. Раздела она меня, помыли друг Друга и я в предвкушении

празднику, отнес ее на супружеское ложе. Раззадорил по первому

классу, где пальцами, где усами, где языком, порождал еще, чтоб

куражу больше было и совершил акт по высшему разряду. Она у ме

ня под руками и плакала и смеялась, как давно у нас уже не было. А в конце, когда сознание туманится острым наслаждением в пред

вкушении оргазма, ухватила меня обеими руками, прижала к себе и

говорит прерывающимся голосом: "Держи меня, держи крепче!" Это и есть ответ на мои вопросы? К черту! е -думать, не помнить! Луч- ший ответ врагам республики - быть сильнее врагов республики!

Я так и делал. Хотел бы я видеть такого любовника, который, мог

бы мою лапушку так нежить и лелеять, так холить и ласкать! Она

же, приходя в себя ненадолго с удивлением и даже со страхом смот- рела на меня, удивляясь моей прыти и выносливости. Да я и сам та- кого от себя не ожидал. Геракл в меня вселился или бес, "не знаю, но такой ночи у нас с женой не было. Она еще в середине ночи го- ворила: "Полегче!" и "Может, хватит?", а к-утру уже только пово- рачивалась молча под моими руками, когда я искал, куда бы еще ей вдуть.

е знаю подо что я ее разделал, но на завтра она целый день ос

тавалась в постели и я уехал на вокзал один.

Впрочем, я не люблю, когда меня провожают. Вышел из дому,

значит - уехал

В Москве день сумрачный, дождливый. В кожаных куртке и ке

почке вышел в толпе пассажиров на Комсомольскую площадь, свер

нул направо. У клуба догоняет меня "Жигуль": "иколай Василье- вич?" "Да". Чемодан и сумку на заднее сиденье, поехали. "Вещи ос- тавите у меня". Подвез к гастроному. Я сквозь него в другой выход. Спустился вниз. Один поезд пропустил, на перроне никого. С толпой другого поднялся вверх. "иколай Васильевич?" Еще гастроном и на "Волге" за город; на дачу.

Пару раз на проселок сворачивали, поджидали за кустами. Чис

то. а даче, по виду обычной встречает Петр Аркадьевич, по виду

майор, предлагает с дороги рюмку коньяку и душ. Заметано! После

душа покормил, предложил партию в шахматы. Я играл невнима

тельно и получил мат.

Петр Аркадьевич принес поднос, с коктейлями и ломтиками лимо

на надетыми на края стаканов. Скоро гости.

В бытность мою в кремлевской охране нас натаскивали на прос