Эдуард Фукс - Иллюстрированная история эротического искусства. Часть первая

— Ред. ), вышедшем в свет в 1785 году и представляющем в настоящее время большую редкость. Тут описывается процессия, состоявшаяся в 1780 году в Изернии близ Неаполя, в церкви Св. Козимо и Дамианна. Женщины и девушки, участвовавшие в процессии, продавали фаллические восковые фигурки, которые и приносились покупательницами в жертву Св. Козимо. Подобно тому как при различных болезнях рук, ног, пальцев и т. п. святым, которых молят об исцелении, приносят в жертву восковые изображения больных членов тела, так и здесь девушки и женщины несли фаллические фигурки, чтобы вымолить избавление от бесплодия или потенцию мужьям и возлюбленным. Автор описывает характерную сцену, разыгравшуюся при этом. Одна молодая красивая женщина принесла большой фаллос и обратилась со следующей мольбой: «Santo Cosimo benedetto, cosi io voglio». [1] «Святой Козимо, я хочу такой». Ред. Какая изумительная наивность! Предстояла ли молодой женщине близкая брачная ночь, или она решила уступить горячим мольбам возлюбленного, это вопрос второстепенный. Важно лишь то, что единственным идеалом, преисполнявшим любовь женщины, было желание, чтобы возлюбленный в ожидаемую сладостную минуту оказался в состоянии даровать ей высшее сладострастное наслаждение. И это она говорит открыто перед всеми, каждый может слышать ее слова, она иллюстрирует их, кроме того, еще изображением, которое наглядно свидетельствует даже о размерах ее желаний. И она не исключение, — тысячи женщин говорят и поступают так, как она. Разгадка, положим, нетрудна: это возрождение старого фаллического культа. Нет ничего странного в том, что любвеобильная дочь неаполитанского юга в сердечной своей простоте считает совершенно естественным обратиться к святому с такой мольбой. Мысль о том, что такая просьба по отношению к нему неуместна, не может даже прийти ей в голову. Если святой исцеляет от болезней и недугов, то он способен позаботиться и о том, чтобы возлюбленный соответствовал ее идеалу мужчины. Такого рода факты лучше освещают психику, чем всевозможные другие исследования и наблюдения.

Жители северных стран обладают несколько иной организацией, — у них не всегда дело доходит до таких ярких проявлений чувственности. Впрочем, относительно только что описанных южноитальянских обычаев нужно заметить, что аналогичные явления можно встретить во всех католических странах; кому приходилось внимательно осматривать церкви глубоко набожных Тироля и Баварии, тот не раз, наверное, находил весьма выразительные изображения, оставленные там какой-нибудь рослой тиролькой или красивой баваркой. Помимо этого германская литература не меньше, чем всякая другая, изобилует доказательствами на тему: что самое важное в любви? Упомянем хотя бы о бесчисленных эротических шутках и пьесках, о масленичных играх XV столетия, о народных песнях, многочисленных пословицах и прибаутках и пр. Мотив физической потенции играет всюду первенствующую роль. При изучении этой литературы не надо забывать одного: если она и изображала низшие слои народа с их грубыми нравами, то главной целью ее было все же развлечение аристократии и третьего сословия.

Что этому закону подчиняются не только первобытные народы и низшие слои населения, но и вообще все люди, что Эрос возжигает яркий факел во всех без исключения интимных отношениях между двумя людьми разных полов и что разнообразны лишь формы, в которых сказывается великое значение чувственности, по этому поводу не должен был бы огорчаться ни один разумно мыслящий человек, так как это и есть именно базис всей жизни.

Хотя все до сих пор сказанное и представляется для всех мыслящих людей давно известной истиной, тем не менее это нужно было подчеркнуть именно здесь, чтобы с первых же шагов стать на правильную точку зрения по отношению ко всему разбираемому нами материалу.

Такой же давным-давно известной истиной представляется и положение, гласящее, что вечных законов нравственности не существует, — нет законов, которые всегда гласили бы одинаково. Все понятия морали, все воззрения о дозволенном и недозволенном, образовались лишь постепенно, — они мало-помалу развились и модифицировались из примитивнейших форм; они претерпели такое же развитие, как и все органические формы. Ввиду этого на вопрос «Что же нравственно?» нужно ответить то, что каждая культурная эпоха сообразно ступени своего развития и в зависимости от различного рода исторических и экономических моментов обладает особой моралью, существенно отличающейся от нашей.

Иллюстрация к мифу о богине-матери, дарительнице плодородия и изобилия, великой кормилице людей.

Влюбленная пара. С картины Морельзе. 1629.

Наилучшим способом для выяснения того, что в данную эпоху считалось если не нравственным, то все же дозволенным в пределах законов общественной нравственности, представляется изучение отношения этой эпохи к наготе человеческого тела. Наша современная мораль в большинстве случаев считает наготу и безнравственность явлениями равнозначащими. Это воззрение по меньшей мере ошибочно в применении к южным народам, а также и к представлениям наших предков.

Средневековая жизнь.

Нагота и безнравственность не всегда были тождественны, каждая стадия развития имела на этот счет особые воззрения, и именно-то это различное отношение определяло сущность эротики и форм ее проявления. Это может быть доказано хотя бы следующим примером: о сложной эротической прелести женских dessous (нижнее белье. — Ред. ) средневековье, не знавшее в туалете даже сорочки, не имело ни малейшего представления: оба пола спали тогда совершенно обнаженные. Уже отсюда явствует, что средневековье относилось к наготе с наивной простотой, — в нагом теле оно, подобно нынешним японцам, не видело ровно ничего эротического. Если же нагота или, выражаясь точнее, частичное обнажение не оказывает эротического впечатления, то оно и не может считаться в данную эпоху безнравственным.

Отсюда можно вывести, однако, и еще одно заключение: в то время как современная скала [2] Ск а ла (устар.) — то же, что шкала . Ред. эротических наслаждений разбивается на множество делений, эротическая скала средневековья таких подразделений не имела и была едина; такое же различие наблюдается между другими эпохами и между отдельными странами. На севере короткое платье и небольшое декольте служат уже раздражающими средствами эротики. В странах же, где на наготу смотрят естественно и просто, никто не обратит ни малейшего внимания на такое незначительное обнажение. На юге Италии или в Балканских государствах, где на каждом шагу можно увидеть обнаженную женскую грудь и где грудь вообще скрывается лишь под прозрачной тканью тонкой сорочки, там случайное лицезрение обнаженной юной груди не заставляет мужчину трепетать всем телом. Совершенно иначе обстоит дело в залах лондонской Альгамбры, [3] Альгамбра — дворцовый комплекс в Гранаде (Испания) . Ред. берлинского Винтергартена и в других аналогичных учреждениях. Там тысячи глаз ждут того момента, когда какая-нибудь «звезда» покажет на мгновение воззрившимся на нее биноклям «крохотные красные вишни на белоснежном холме». И так же жадно загораются все эти тысячи глаз, когда другое кокетливое движение обнаружит нежные завитки волос под мышками дивы. В противовес этой сложной утонченности единая эротическая скала первобытных времен и низших слоев населения состоит в непосредственном половом наслаждении. Несомненно, конечно, что и в первобытные эпохи второстепенные сексуальные признаки действуют тоже на чувственность низших слоев населения, однако действие их сказывается большею частью в подсознании и потому почти всегда лишь бессознательно способствует общему эротическому возбуждению.

Читать дальше