Вера Шматова - Паук

Горячие губы коснулись моих. Чужой язык осторожно скользнул по нежной кожице в чувственной ласке и я безропотно пропустила его дальше. Этот поцелуй ничем не напоминал те, которыми он награждал меня в ту ночь, когда его пальцы насиловали мое тело. Сейчас он был наполнен нежностью, лаской и безысходностью. Я ощущала сладковатый вкус его губ и горьковатый привкус желчи на своем языке. Это было смутило меня, но Паук не дал отстраниться. Его прикосновения лишали остатков воли. Я растворялась в этих губах, в ласке языков, в ощущении рук, скользивших по телу так нежно, словно моя кожа была не прочнее крыльев бабочки. Чуть тронь и порвется, навсегда утратив совершенную красоту.

В этот момент, полный страха и наслаждения, я поняла, что Паук добился своего. Убийца сломил мой дух. Теперь моя жизнь зависела от его желания и я больше не хотела с этим спорить. Желания бороться больше не было. Ненависть еще жила где-то внутри, но больше не было сил к сопротивлению. Страх и безысходность опутали сознание, заставляя согласиться с единственной новой эмоцией, с горячей потребностью человеческого тепла и любви, пусть и приправленной безумием.

Его руки проникли по футболку. Прикосновение горячих ладоней к моей прохладной коже вызвало колючий заряд тепла, заставивший вздрогнуть. В эту же секунду вернулось воспоминание о тяжести его тела на моем и боли унижения. Это было странно, но мне больше не хотелось вспоминать об той ночи, словно поцелуй сметал негативные эмоции и воспоминания. Не все ли равно, что он уже сделал со мной, когда впереди еще столько возможностей сделать что-то снова?

Наконец, наши губы разомкнулись и я взглянула в лицо Пауку, ощущая, как слезы вновь катятся по щекам. Мне было страшно, чтобы он вновь сделает со мной что-то подобное, чтобы воспользовался своей силой и вновь указать на положение жертвы.

Мужчина провел ладонями по моим щекам, смахивая соленую влагу. Кожа на талии еще хранила тепло его горячих рук и какая-то часть меня хотела, чтобы он продолжить обнимать и ласкать мое тело.

— Ты так прекрасна, малышка, — прошептал Паук, вновь прикасаясь к моим губам. Я не отодвинулась, принимая момент таким, каким его подарила судьба. — Я люблю тебя.

Стоя на обочине дороги посреди ночи в объятиях маньяка, я ненавидела себя за слабость, но ничего не могла поделать с нахлынувшими чувствами.

— Пойдем. Нам нужно ехать, — голос мужчины звучал как-то иначе и, приглядевшись, я поняла, что в уголках его глаз тоже сверкают слезы. Это было настолько ошеломительно, что мои слезы тут же прекратились. Но Паук быстро отвернулся и пошел к машине, не дав мне окончательно утвердиться в увиденном. У меня не было объяснений его слезам. Ведь не раскаивался же он?

Чересчур много эмоций и открытий для одной ночи. Все внутри меня бурлило, но нужно было успокоиться и забыть обо всем. Вздохнув, я села в машину и пристегнулась. Между нами что-то изменилось навсегда и у меня все еще не было уверенности, что эти изменения принесут мне счастье.

Мы ехали по шоссе уже несколько часов. После той остановки на обочине я погрузилась в размышления. То, что происходило между нами ставило логику в тупик. Сначала Паук сделал все, чтобы уничтожить любое проявление тепла по отношению к нему, а затем пылко признался в собственных чувствах. Это приводило меня в замешательство. Постепенно наваливалась оглушающая усталость, словно тяжесть прошедших дней разом опустилась на плечи. Если бы не было сбивающих с толку чувств, было бы проще. Они лишь все усложняли.

Паук тоже не проявлял особого желания разговаривать. За последний час мы успели перекинуться едва ли десятком слов. В конце концов, мужчина включил радио и молчание разбавилось жизнерадостным голосом диктора и музыкой. Под эти звуки я, в конце концов заснула, давая маленькую передышку измученному разуму.

Долго проспать не удалось. Меня разбудил толчок торможения, сопровождаемый скрипом колес. Прогоняя сон, я потерла глаза. Мой вопросительный взгляд сначала уперся в Паука, а затем переместился на дорогу.

Наша машина остановилась посреди неширокой проселочной дороги. Видимо, Паук съехал на нее, пока я спала. Ночь почти кончилась и первые лучи рассветного солнца коснулись верхушек деревьев. Причиной остановки оказался большой джип, припаркованный поперек дороги. Возле него неподвижно застыли две мужские фигуры, вид которых не внушал доверия. .

— Кто это?

— Очевидно, твои самые большие поклонники, — Паук нагнулся и пошарил рукой под водительским сиденьем. Через несколько секунд в его руках появился пистолет, который тут же исчез под курткой. Проездив два дня на машине Паука, я так и не узнала, что здесь есть оружие! И почему мне не пришла в голову идея обыскать машину?

— Не наклоняйся вниз и не смотри на меня. Протяни руку, — приказал мужчина, не отрываясь от приближающихся людей.

Я послушалась руку и ощутила, как на ладонь опустилось что-то легкое и холодное.

— Спрячь в рукав, только осторожно, чтобы не порезаться.

Позади нашей машины остановилось еще две, из которых также выходили люди.

— Мы окружены, — произнесла негромко я, заталкивая под рукав куртки нож. Лезвие было очень тонкое. Одно неловкое движение и оно может проткнуть руку. Тем не менее, оружие придавало уверенности.

— Выходите из машины. Медленно, — донесся голос снаружи. Я затравленно посмотрела на Паука. Мужчина кивнул, не отрывая внимательного взгляда от происходящего снаружи. Спереди нас ждали двое, позади из машин вышло еще двое. Итого четыре противника.

По обеим сторонам дороги рос густой подлесок, сквозь который не пробиться ни пешком, ни на машине. Дорога же была блокирована машинами. В том, что на узкой дорожке мы наконец встретились с людьми Александра у меня не было ни малейшего сомнения. Осталось только понять, что делать дальше.

Я открыла дверцу свободной правой рукой, стараясь особо не взмахивать левой, чтобы нож не выпал. Паук встал по другую сторону машины, небрежно опираясь на крышу. Глядя на него, можно было подумать, что кроме пистолета под курткой, у него припрятано еще и несколько сообщников в кустах. Поза расслабленная, словно мы встретили старых знакомых, а на лице гуляет улыбка.

Противники выглядели совершенно одинаково, словно вышли из лаборатории клонирования. Мускулистые, в темной одежде, с квадратными лицами и низким любом. Стоявший прямо передо мной бандит, со шрамом, пересекавшим лоб и щеку, выглядел старше и страшнее остальных, что выделяло его на общем фоне. Внутреннее чутье подсказывало, что от него могут быть самые большие неприятности.

— Какие-то проблемы? — голос Паука звучал непринужденно, я бы даже сказала, по-доброму. Голос «дядюшки Паука». Это не предвещало ничего хорошего. Я знала мужчину не слишком долго, но успела выучить определенные моменты, которые могли пригодиться для выживания. Сейчас опыт подсказывал, что нужно оказаться как можно дальше.