Евгений Алдаев - Чуть не треснуло очко!

Я уже в свои восемнадцать лет уже умело теребил свой сервелат перед сном, а также умело спал и трахался с пьяными друзьями дяди Саши во всех самых акробатических позах, а ведь всё началось или начиналось с малого, с мытья полов в сарае. Я очень любил брать за щёчку в то время мужские сладости, пряча их у себя во рту до десяти сантиметров и, умело работал своим языком, охотно подставляя своё, не распечатанное отверстие под разные предметы похожие на хрен или сам хрен. Так как в квартире было всего две кровати, а на одной спал пьяный отчим, то я спал на второй кровати со своим не родным братом Сергеем, который был на год младше меня. В постели мы с ним частенько баловались: затаскивали в кровать одного из пьяных собутыльников отчима и по очереди совали ему за щеку, набирались, так скажем, постельного опыта.

Серёжка был приёмным сыном дяди Саши, как и я. Настоящие наши родители, что его, что и мои были жуткими пьяницами и были лишены родительских прав. А вот дядя Саша любил детей, правда, крайне оригинально. Своих родителей я, как и Сергей своих видели только в детстве, и я почти не помню, как они выглядят. Дядя Саша никогда не был женат, хотя у него были женщины, а в пьяном угаре он мог с радостью засадить и собутыльнику. Детей своих у него никогда не было, и он нам отдал всю свою любовь, и спас меня с Сергеем от интерната для беспризорников, где сладкие бархатистые булочки молоденьких ребят там особенно любят. Сергея, несмотря на то, что у нас были разные родители, я всегда считал своим родным братом, однако мы с ним часто конфликтовали по глупости. Отчим дядя Саша работал на заводе, который давно обанкротился, с утра до позднего вечера, чтобы нас одеть и накормить, и как мне кажется, мы были смыслом всей его жизни. Сейчас его с нами уже нет, но я никогда его не забуду.

— А где сейчас твой брат Сергей? — спросил Антон.

— После окончания школы он сразу же свалил в Хорватию, не знаю, почему именно в эту страну, но живёт он там уже несколько лет. Мы с ним иногда перезваниваемся, но я не видел его очень давно. У меня своя жизнь, у него своя. Хотя у нас, всё-таки, есть одно общее, первым нашим любовным опытом, что у меня, что у него, был волшебный отсос от физика Саныча. А вообще я его сделал настоящим мужчиной, распечатав его очко в одну из жарких летних ночей. Он мне говорил по телефону, что он женился там, на хорватке, даже двоих детей завёл. Но как мне кажется, он это сделал, чтобы быстрее получить гражданство этой страны. А вообще у него характер такой девчачий и капризный, жеманный, одним словом.

— Ну, у нас в городе таких полно. А вообще как у тебя протекали учебные дела, ты же учился? — любопытствовал Антон.

— Да учился, только два раза оставался на второй год и учился в классе для отстающих по образовательной программе учеников, где все уже были переростками. Нас специально отделяли от хороших учеников, чтобы мы их на чердаке школы не долбили промеж булок во время перемен.

— А ты чем в школе занимался?

— В школе поначалу я там появлялся крайне редко, так как отцу, вернее моему отчиму, было наплевать, ходил ли я в эту засаную школу или нет. Семья у нас же и впрямь была не самой благополучной. Жили мы ведь не богато, в частном доме на самой глухой окраине Колоссибирска. Я, дядя Саша и Сергей каждый жил своей собственной жизнью, в доме был хаос, анархия, полная свобода действий, но я умел пользоваться данной свободой. В старших классах, когда нам уже было по восемнадцать лет, у моих одноклассников начиналось созревание, я изменил своё ранее принятое решение и стал бывать в школе каждый день, но не по учёбе естественно. Мои глаза постоянно смотрели на булочки своих одноклассников, а одноклассниц и весь женский пол я считал шлюхами и обманщицами, да и вообще, тупыми пилотками. Смотря на интимные области, я думал только об одном, как можно быстрее взять в рот у своих одноклассников, как они меня будут лапать своими руками, нежно трепать мне сервелат и сладострастно чмокая меня в десна. Но меня в этом жестоком мире ждало разочарование, все одноклассники, которые мне нравились, любили своих одноклассниц и не обращали на меня никакого внимания, но это было до поры до времени.

В заключительный учебный год, когда нам уже было по восемнадцать лет, в наш класс пришёл новенький парниша Кирилл, с красивыми светлыми волосами, с чистыми и непорочными глазами и с такими классными булками, что любая пилотка даже рядом с ним не стояла. Характер у Кирилла был спокойным и покладистым, и необычайно доверчивым, что сразу же привлекло моё внимание. Теперь я каждый день с нетерпением ждал повода познакомиться с ним любой ценой, и мне было уже наплевать на его ценностные ориентиры, ведь я в первый раз в своей жизни, как мне тогда казалось, по-настоящему испытал высокие чувства. Особенно я с нетерпением ждал занятий физкультуры, где я мог любоваться роскошным телом своего предмета обожания, к которому неоднократно как бы невзначай прикасался, всё чаще и чаще, и это доставляло мне непередаваемое удовольствие, хотя мне естественно, хотелось уединиться с ним, был бы только случай и этот случай мне был предоставлен.

На дне рождения одноклассницы Риты после изрядного принятия спиртного, а другого и быть не могло, я решил не упускать момент. Я сидел рядом с Кириллом и нахально всё подливал и подливал ему в стакан красное вино. Через полчаса Кириллу стало плохо, и он сказал всем, что больше не сможет находиться на дне рождении и что ему нужно пойти домой, наверное, блевать Кириллу не хотелось при всех, тем более на кого-нибудь из гостей. После этих слов я, не упуская шанса, предложил Кириллу проводить его домой, который, ничего не подозревая, быстро согласился. Жил Кирилл в соседнем квартале в пятиэтажном доме и идти было не очень далеко, если бы, не одно но, дорога к его дому проходила через мой дом, где я и предложил Кириллу заглянуть ко мне на огонёк. Я объяснил Кириллу, чтобы избежать гнева его родителей из-за того что он очень пьян надо пойти и проспаться ко мне, а потом с трезвой головой пойти домой. Кириллу было не хорошо, и он не противился моей идеи и уже через пять минут мы с Кириллом были у меня дома, где находился только выпивший престарелый отчим, который уже почти не ходил, и ему было всё равно, что происходит вокруг, в том числе и кто кого долбит в постели.

В квартире стоял не выветриваемый смрад пьянства, похоти и запаха дешёвых и вонючих сигарет, и это всё благодаря отчиму. Везде был бардак, все вещи были раскиданы, но было относительно чисто, так как я часто запрягал Сергея убираться в доме. Зайдя ко мне домой, Кирилл почувствовал усталость и пошёл в спальную комнату, где быстро своим выбритым, как позже выяснилось, задом нащупал диван и лёг спать. Когда я зашёл в комнату, то увидел не пьяного Кирилла, нет, я увидел смазливого и доступного жеребца, иначе быть уже просто не могло. Пользуясь бессознательным положением Кирилла, я снял с него рубашку, джинсы, после чего стал теребить тело Кирилла. Нежно покусав его два стоящих цветочка, я своим языком обработал его грудь, шею, подмышки спускаясь всё ниже и ниже. Стянув с Кирилла оставшуюся одежду, я обрадовался, что у него там вместо зарослей, аккуратно стриженый газончик, что ещё больше возбудило мою фантазию. Я стал жадно облизывать его яйца, заглатывая то одно, то второе, был бы третье, то я бы засосал и третье яйцо, нюхал его газончик, после чего обшляпил его опавший сервелат и засунул его в себе в рот, и стал нежно сосать, носом касаясь газончика. Возбудившись до беспредела, я снял с себя одежду и, пользуясь бесчувственным положением Кирилла, засунул свою конфетку ему в рот и начал ей двигать, предварительно начав съёмку видео на камеру сотового телефона для очередной своей коллекции домашней клубнички, к которой меня с Сергеем приучил отчим. После данного минутного хулиганства я развернул Кирилла на сто восемьдесят градусов, подложил под него две подушки и подлез к нему сзади. Взглянув на не распечатанное очко Кирилла, я смочил свой шланг слюной и с трудом протолкнул его в дырку, и стал дико пердолить Кирилла, который проснулся от страшной боли и, увидев всё вышеперечисленное действие, сначала долго не мог понять, что с ним происходит и где он находиться. Немного придя в себя, он понял, что его беспощадно в очко пердолит одноклассник. Кирилл начал блевать на кровать, но я и даже не думал останавливаться. Окончательно поняв всю сложившуюся обстановку, Кирилл пришёл в дикий ужас и стал выходить столь неудобного для себя положения, но все попытки Кирилла свалить меня были напрасными. У Кирилла от боли выступили слёзы, и он громко стонал, уткнувшись лицом в собственную блевотину. Брызнув в него, я, не вынимая своего сервелата из зада Кирилла, прислонился к его спине своей грудью и стал сладко стонать.