Волков - Стихи

Я буду тебе самым верным пажем,
Носить твой шлейф повсюду гордо стану,
Бежать вслед за роскошным экипажем,
В котором ты уедешь, не устану.

Всегда, везде, повсюду буду рядом,
Не жалуясь, не требуя награды,
Лишь прикажи движеньем губ иль взглядом,
Лишь позови — исполню все, что надо.

Я буду тебе самым верным пажем,
Слугой, рабом, хранителем покоя.
Лишь иногда пошарить за корсажем
Мне позволяй… И всякое такое…

Закатила бельма. Захрипела.
Заскребла ногтями по спине…
А потом впервые, неумело
Закурила голая при мне.

Плакала. Потом опять курила.
Руку целовала мне, и в грудь
Вдруг смеялась, называла «милым»
И любила. Да и я чуть-чуть.

А теперь ты быстрыми шагами
Мимо чешешь. Гордая. Не та.
Вспомни, как сучила ты ногами,
Подомною с пеною у рта.

И от куда берется прыть?
До сих пор не пойму хоть тресни!
Так и хочется матом крыть,
И орать в слух блатные песни.

Так и хочется снять штаны,
И туда, где народ, галопом!
Эй! Глядите, мол, нечто мы,
Хуже Вас и не вышли жопой?!

Яркой, девственной белизной
Полыхнут мои ягодицы…
Полюбуйся, народ чесной
Ну, что скажите? Как? Годится?

Вот вам профиль, а вот вам фас,
Что мотаете головами?
Ах, мой вид оскорбляет Вас?
Эх, Вы сволочи, скучно с вами!

Толстозада и вислогруда,
С животом, закрывающим пах,
Ты от куда припрыгала, чудо,
На кривых волосатых ногах?

Харя жиром и потом лоснится,
Бородавка над верхней губой…
Мне такое с похмелья не снится,
А вот тут наяву… Боже мой!

Это ж надо случиться такому!
Видно чуть перебрал… Ну дела!
Хорошо, хоть добрался до дому…
Сам дошел или ты довела?

Ты еще и заика к тому же?
Вот сюрприз приготовило жизнь!
Ну да хрен с ним, бывает и хуже.
Свет вон там, погаси и ложись.

Ты ушла на исходе ночи
Не простившись, ищи-свищи…
Мне на память оставив очень
Подозрительные прыщи.

И за что мне такая доля
Беды всякие и т. д.?
Размышляя гляжу на волю
И плюю из окна КВД.

Я приду на рассвете. Нежданно, но лишь
Постучу, ты откроешь мне двери.
Все поймешь, не спросив. Все поймешь и простишь
Как не раз уже было… Я верю.

Опущусь на колени, как под образа
Пред тобою, мой ангел-хранитель.
Я весь твой. На! Возьми мои губы, глаза
И квитанцию за вытрезвитель.

На безлюдной дороге стою,
В волосах моих мечется ветер
В тьму пущаю тугую струю
Бриллиантовую в лунном свете.

Прошивает алмазная нить
Покрывала молчальницы-ночи…
Одиноко мне. Хочется выть.
… И струя все короче, короче.

Мы в синих сумерках, как пьяные,
Брели с тобою в никуда.
И я, целуя губы пряные,
В твоих глазах увидел «ДА».

И где-то там, в кустах акации
На ветку в капельках росы,
Как белый флаг капитуляции
Ты бросила свои трусы.

Я долго шел сюда. Не шел — летел.
Мне ветер бил в лицо, а солнце — в темя.
Но алчущий слиянья наших тел,
Я нес тебе бунтующее семя.

Когда же были мы уже грудь в грудь,
Когда, казалось, все судьбы препоны
Я одолел, к совокупленью путь
Нам преградили ватные тампоны.

Я не прощу тебе измены.
Прощать не ново.
Сегодня ночью вскрою вены…
И будь здорова!

Ведь я не бил тебя ни разу
(а надо было)
Любил. За что ж, ты так, зараза
Мне отплатила.

«Поцелуй меня в жопу, дура!
Я — любитель подобных штучек.
Такова уж моя натура…» —
Баронессе сказал поручик.

«Вы, поручик, ребенок, право.
Что Вам только на ум приходит!
Может, в попе у Вас — отрава…
Или что-нибудь в этом роде…»

Гроздно дрогнули эполеты.
Прогремело: «Молчать, зараза!
Никакой там отравы нету!
Дрянь! Не сметь обсуждать приказы!»

«Мон ами, ах, зачем так грубо?
Я обижусь…» «Ну, сделай милость
Поцелуй!» Облизнула губы
И, зажмурившись, наклонилась…

Тут Ленин пил. Тут Ление ел.
Тут проводил досуг.
Тут после ужина пердел.
Тут ковырял в носу.

Вот старый шкаф. Он всем знаком.
Пусть с виду неказист.
В нем онанировал тайком
Ульянов — гимназист.

Вот канделябр. Изо всех сил
Им прямо по лицу
Удары Ленин наносил
Нетрезвому отцу.

А вот диван. Он весь протерт.
Когда был Ленин мал
То он на нем своих сестер
К сожительству склонял.

Я пукнул. Ты вдохнула, и слезинка
Скатилась вдруг из-под прикрытых век…
Категорично щелкнула резинка
Твоих трусов. И ты ушла на век.

Сгорая от стыда за то, что сделал,
Я путался во влажной простыне…
… И звук резинки, щелкнувшей о тело,
Еще звенел в мертвящей тишине.

Боже! В ванной! Как пошло и низко!
(невзначай за тобой подглядел)
Вот открытие! Ты — онанистка,
Ковырялка… Кошмар! Беспредел!

С мастурбацией, ясно, нет риска
Забеременеть, прочей возни…
Нет, ну надо же! Ты — онанистка!
Ну да бог с ним, я — тоже из них…

Мы больше не увидимся с тобой
Я приобщился к жизни голубой.
Попробовал. Понравилось. И вот
Метаморфоза: я уже не тот.

Моих влечений изменился знак,
И скрыла образ твой голубизна.
В лазурной дымке мир вдруг раком встал,
Разверзлись зада жадные уста.

И я внезапно истину постиг…
Поэтому прощай, мой друг, прости…
А говорили: истина в вине…
Она не там. В прямой кишке. В говне!

Я бежать не хотел. А хоте бы — не смог
Были лифчиком спутаны ноги.
Ты метнулась к дверям. Злобно лязгнул замок
И я понял: назад нет дороги.

О коварный подвох! Я в ловушке! В плену!
В плен меня заманил мой приятель…
… От помады густую глотал я слюну,
Отбиваясь от жадных объятий…

Через час от огня твоих бешеных глаз
Помутился мой девственный разум…
И со мною впервые случилось в тот раз
То, что раньше я знал по рассказам…

Раздирает рот с утра зевота,
Колет мозг похмельная игла.
Мандавошка ростом с бегемота
На меня косится из угла…