Джорджия Ле Карр - Я не твоя собственность-2

Стелла наклоняется вперед, зачарованно.

— Да?

— Да, — соглашаюсь я.

— Вау! Ты реально влюбляешься в него, не так ли?

— Я не влюбляюсь. Думаю, что уже влюбилась.

Стелла смотрит на меня с изумлением. Я понимаю, что сейчас самое время, сбросить на нее бомбу по поводу Дейзи. Я никогда не умела хранить секреты, и вообще, мне хочется, чтобы она узнала об этом. До того, как Зейн вторгся в нашу жизнь, мы всегда все рассказывали друг другу, и я не хочу это менять. Хотя точно знаю, как она отреагирует на мое сообщение, и ощущаю нервный трепет в животе.

— Я хочу тебе кое-что сообщить, но желательно, чтобы ты не очень сильно реагировала, — говорю я ей.

— Я никогда не перегибала палку. Когда такое было?

Я приподнимаю бровь и смотрю на нее выражением: «Да, постоянно».

— Не волнуйся, я буду спокойна.

Я предостерегающе поднимаю палец.

— Ну, хорошо, хорошо. Обещаю не кипятиться. Давай, выкладывай.

— Тогда помни, что ты обещала. Без истерик, пожалуйста.

— Говори уже, — с нетерпением говорит она.

Я глубоко вздыхаю и выпаливаю:

— Это Зейн похитил Дейзи.

— Что? — орет она во все горло, многие головы поворачиваются в нашу сторону.

Я оглядываюсь и вижу, что даже Ной повернулся к нам.

— Помнишь, ты же обещала, — шипя говорю я.

Она берет бокал шампанского, молча опустошает и аккуратно ставит на столик.

— Эй, Далия. Ты, конечно же не просто так заставила меня дать тебе обещание. Но это чертовски возмутительно! Как ты можешь требовать, сказав такое, чтобы я оставалась спокойной? Что с тобой? Я черт побери готова взорваться.

— Я отреагировала точно так же, как только догадалась, но уже успела успокоиться.

— Во время траханья? Бл*дь! Когда ты обнаружила это?

— Вчера вечером.

— Господи, Далия, я, наверное, точно схожу с ума, и ты все еще с ним?

Я поднимаю бутылку и наполняю бокал Стеллы.

— Ты не сходишь с ума. Да, я все еще с ним.

— О Боже мой! Боже ж ты мой! Я не верю своим ушам. Неужели ты, уйдя от меня, превратилась в одну из этих странных женщин, которые считают, что иметь романтическую переписку с серийными убийцами, сидящими в камере смертников, вполне приемлемо?

— Перестань драматизировать.

— Драматизировать? Если я не могу драматизировать сейчас то, когда, черт возьми, я буду драматизировать? — рьяно требует она ответа.

Я вздыхаю.

— Ольга многое мне объяснила.

Глаза Стеллы становятся огромными, как блюдца.

— Ольга? Охренительный повар! Каким образом она смогла это объяснить?

— Не знаю, в ее словах есть смысл.

— Он похитил твою сестру, Далия!

— Ты хочешь меня выслушать спокойно, или ты будешь разглагольствовать еще в течение часа на эту тему?

— Я разрываюсь между тем и тем. Я хочу все высказать, но и хотела бы услышать, как повар смогла объяснить похищение, — с сарказмом отвечает она.

— Она считает, что Зейн перенес ужасную травму, поэтому он так себя ведет. У него израненная душа, которая бесконечно испытывает муки, — я замолкаю, — и она думает, что я именно тот человек, который сможет его спасти.

Она скрещивает руки на груди.

— Будет очень интересно услышать, что ты планируешь сделать.

— Ну, я пока не знаю, но работаю над этим вопросом.

Она недоуменно качает головой.

— Ты простила его, и в твоем мире все стало опять тип-топ?

Я вижу перед собой объятое ужасом лицо Стеллы, и не знаю, как ей объяснить, что происходит между мной и Зейном. Как ей объяснить, что моя связь к нему, основана на насыщении, которое я не могу компенсировать ни едой, ни водой, а только им, Зейном? Иногда невозможно объяснить кому-то такого рода отношения, существующие между мужчиной и женщиной, они не поддаются оценки, и невозможно понять саму природу этой связи, которая и удерживает пару вместе. Узы, которыми удерживает меня Зейн, как закаленная сталь. Я хочу его. Мне нужен только он, и я даже не могу себе представить свою жизнь без него. Он держит мою жизнь у себя на ладони.

— Это совсем не значит, что я простила его, — говорю я, — просто пытаюсь его понять. Я родилась в любящей, сплоченной семье, поэтому не имею права осуждать того, у кого такого не было, и он не верит в это.

Я пожимаю плечами.

— Я ничего не знаю о прошлом Зейна. Он не хочет о нем рассказывать, но могу сказать, что он стал таким из-за не любви к нему. Он живет в жестоком мире с ужасно жестокими правилами, которые обязан соблюдать, чтобы выжить, но под его холодной внешностью, которую он позиционирует всем, я увидела проблеск прекрасного, но раненого и страдающего мужчины.

Она молча озадаченно смотрит на меня пару секунд, потом берет бутылку шампанского и наполняет себе бокал. Знаю, она старалась изо всех сил понять то, о чем я говорю, но для нее это слишком тяжело. Стелла делает большой глоток.

— А он тоже знал? — спрашивает она, кивнув в сторону Ноя.

— По-моему, они все догадывались.

— Мать твою! И при этом притворялся таким милым, чтобы помочь мне. Мне есть что ему сказать, так я пойду и скажу ему все, что думаю.

Я хватаю ее за руку.

— Не смей этого делать, Стэл. Это не его вина. Это касается меня и Зейна. Они точно не знали, только догадывались.

— Я удивляюсь, что ты не злишься на него.

Я опускаю глаза на свои руки.

— Думаю, что понимаю, каково это желать кого-то настолько сильно, что ты готов пойти на все, чтобы заполучить этого человека.

Она смотрит на меня с любопытством.

— Ты имеешь ввиду Зейна?

Я прикусываю нижнюю губу и медленно киваю.

— О нет, — в ужасе задыхается она. — Какая ужасная ошибка оказалась отпустить тебя от себя тем вечером.

Я отрицательно качаю головой.

— Не говори так. Можно сказать, что пока я не встретила его, я по-настоящему и не жила, Стэл. Даже если завтра все закончится, я никогда не пожалею о том, что у меня было с ним.

— Ах, Далия. Я буду надеяться и молиться, чтобы у тебя все получилось, — тихо шмыгая носом говорит она, но в голосе слышатся сомнения и беспокойство.

Я улыбаюсь.

— Послушай, чтобы не случилось, я переживу, но вот незадача, мы выбрались сегодня выпить, а не впадать в депрессию. Помнишь, мы собирались напиться. Давай это осуществим. И пусть, будь что будет.

Она улыбается в ответ.

— Ладно, пьем до дна.

Мы ставим опустошенные бокалы на стол, Глория Гейнор «Я переживу» (Gloria Gaynor’s I Will Survive ) начинает петь. Мы смотрим друг на друга расширенными удивленными глазами, не веря самим себе.

— Это правда, что Вселенная отвечает нам? — интересуется Стелла.

— И чего же мы ждем? — спрашиваю я, вскакивая.

Вместе мы несемся на крошечный танцпол в глубине бара. Никто не танцует, поэтому мы отрываемся на всем танцполе, мы любим этот трек и танцевали под него много раз.

— Давай. Пройдемся кое-куда, — Стелла и я визжим, пока идем с важным видом в своей новой одежде в дамскую комнату.