Юрий Строфилов - Не про бег

В 2004 году заводы DuPont по производству синтетических волокон за 2,4 миллиарда долларов продали американской частной компании Koch Industries вместе с торговыми марками Lycra, Stainmaster, Antron, Coolmax, Thermolite, Cordura, Supplex, Tactel. Теперь дивиденды с маркетинговой войны брендов термобелья получали братья Кох, почти монопольно поставляя волокна для производства волшебных штанов и кофт.

Крекинг нефти изобрел русский инженер Владимир Сухов в конце XIX века. В 1925 году выпускник Массачусетса Фред Кох усовершенствовал способ и получил сорок четыре иска о нарушении авторских прав на территории Америки. Выиграл сорок три. Из-за одного, как потом выяснилось, продажного судьи Кох уехал работать в СССР, где построил пятнадцать установок для крекинга нефти. Советские автомобили ездили на бензине, который производили установки Коха. Первые пять миллионов долларов были заработаны в сталинской России, следующие – в нацистской Германии, где Кох работал по личному приглашению Гитлера.

Фред Кох, кроме бизнеса, завещал четырем сыновьям три правила: не брать денег в долг, не продавать бизнес и не доверять коммунистам.

В Средние века вторые сыновья не получали в наследство ничего и уходили в крестовые походы, чтобы не путаться под ногами. Но компанию Кохов после смерти отца возглавил второй сын. К середине 1970-х годов у братьев было более десяти тысяч миль трубопровода, подводные терминалы, баржи и сотни железнодорожных цистерн. Компания отправляла более 80 тысяч баррелей нефти в день.

В 1980-х годах братья повторили историю семейного бизнеса Адольфа Дасслера и поругались. Но 1,1 миллиарда долларов сделали свое дело. Два брата продали свою часть бизнеса, и теперь компания перешла к Чарльзу и Дэвиду Кохам. Уильям Кох судился с братьями 18 лет, пытаясь доказать, что 1,1 миллиарда долларов недостаточно.

Потом Дэвид стал кандидатом в президенты. Затем было уголовное дело по факту кражи нефти. Адвокат Коха доказывал, что Дэвид – жертва политических репрессий. Ходорковскому было у кого учиться. Только по версии американского ФБР, Кохи воровали нефть у индейцев (а в России индейцев нет, пришлось украсть у себя). И еще одно различие все же есть. Дело Кохов развалилось, комиссии Сената не удалось выдвинуть обвинения. Но на этом все не закончилось: Уильям смог доказать, что компания воровала нефть у федерального правительства. Иск был подан на 400 миллионов долларов, присяжные насчитали 210 миллионов, компания Чарльза Коха выплатила 25 миллионов.

В 1990-х годах по искам министерства юстиции, Агентства по охране окружающей среды и береговой охраны Koch Industries выплатила десятки миллионов долларов. Компанию обвиняли в разливах нефти и нарушении экологического равновесия.

Сейчас концерн Koch Industries – это нефть, асфальт, синтетика, целлюлоза, строительные материалы, онлайн-торговля, ракетное топливо, спекуляции на рынке нефти, электронные компоненты, краски, упаковка. Она остается частной компанией, владельцы по-прежнему считают, что выход на биржу может произойти «только через труп». Если оценивать капитализацию, то Koch Industries – одна из крупнейших компаний США с прибылью, превышающей 11 миллиардов долларов в год, и вторая по размеру частная компания в мире. Состояние каждого из братьев составляет 42,6 миллиарда долларов США.

Философия братьев – либертарианство: люди могут управлять своими жизнями и выбирать, как им потратить свои деньги. Каждый сотрудник должен действовать так, будто он владелец предприятия. Зарплата – это прожиточный минимум, премий за успехи в компании не существует, но за личную эффективность платятся большие бонусы. Рабочий может зарабатывать больше своего руководителя, высшее образование ничего не значит, инициатива и постоянное движение – залог карьерного роста.

Либертарианские идеи братьев Кохов в политике стали одной из проблем президента Обамы: «При нынешней демократии мы каждые два или четыре года выбираем кого-то, кто говорит нам, как надо жить». Дэвид Кох призывает отказаться от вмешательства государства в экономику, поддерживает однополые браки и выступает против борьбы с наркотиками.

У прежних владельцев заводов по производству волокон к наркотикам особое отношение. В 1930-х годах корпорация DuPont производила отбеливатели для бумаги и патентованный нейлон. Это многомиллиардный бизнес. В то время бумагу создавали не из дорогой древесины, а из дешевой конопли, из нее же делали волокна для тканей и канатов. Посевы конопли в США занимали миллионы гектаров. Бумага из нее не требует отбеливания. В общем, дешевая конопля – главное препятствие в развитии нейлонового бизнеса и бизнеса отбеливателей. Что делать с посевами? Выжечь их другим изобретением DuPont – напалмом? Пошли другим, но не менее эффективным путем: наняли на работу медиамагната Уильяма Херста, который владел газетами и журналами, а также множеством заводов по производству бумаги из древесины. С тех пор коноплю стали называть марихуаной, и очень скоро ее выращивание стало уголовным преступлением. А могло бы быть иначе: тренировки проходили бы в экологически чистых штанах из конопли, и после занятий мы бы расслаблялись с ароматной сигареткой. Будем надеяться, что империя Коха со своей философией вернет экологию в наши тренировки.

Альпы, раннее утро. Ратраки оставили мелкие полоски на манер вельвета на склонах. Я без напряжения качусь длинными дугами вниз. Скорость ощущается чем-то, расположенным чуть ниже желудка. Выпитый за завтраком коктейль «Апероль Шприц» заменяет чувство страха эйфорией. Лыжи чуть касаются снега. Почти невесомость. Такие чувства вполне могут заменить счастье.

Первые пять километров трассы Бостона – это спуск на 100 метров. Я скатываюсь, как со стартовой эстакады горнолыжной трассы. Ощущение, будто закладывает уши. Адреналин выплеснулся. На компьютере 3:41. Это катастрофически быстро. Притормаживаю – 3:48, еще – 3:49. Я не могу спускаться плугом, меня и так обгоняют все.

Boston Marathon

18 апреля 2016

Результат 2:57:30.

В возрастной группе – 22

В абсолютной категории – 1130

Среди россиян – 4

5 км. 19:00, пульс 161, 3:48 мин/км

Это заявка на личный рекорд в полумарафоне, мне так не надо. Торможу. Первая пятерка на любом марафоне получается эмоциональной, но тут к эйфории добавилась тревога. Организм не включается. Асфальт больно бьет по пяткам, желудок, печень встряхиваются, пульс растет. К пятому километру пора бы уже вбежаться, энергетические фабрики должны выйти на проектную мощность, все системы прогреться. Прогрелись, но не вышли.

В Бостоне на регистрации нет лотереи. Для каждой возрастной группы объявляется квалификационное время. Для моей, 50–54 года, – 3:27:32. В сентябре предыдущего года открылось окно регистрации. В первые дни подавали заявки те, кто в прошедшие два года показал результат на десять минут быстрее квалификации. Затем на десять, на пять, на две и те, кто втиснулся в лимит времени секунда в секунду. У меня был результат на «Белых ночах» в Питере быстрее трех часов, никакой проблемы с попаданием в стартовый лист не возникло.