Олег Спасский - Сергей Макаров

– Слова и уговоры не помогают. Упрямый, Считает, что играет хорошо, а я просто придираюсь… Наверное, со следующего матча выведу его из первого звена. Поставлю туда кого-то из молодых. Могильного, например. Саше всего семнадцать, а играет будь здоров. Матчей сыграл куда меньше Макарова, а забил почти столько же… Макаров, кстати, ревнует парня… Заменю… Пусть покажет, чего он стоит без Крутова и Ларионова…

– Но ведь у каждого мастера, даже самого большого, могут быть временные спады, верно?…

– Могут, но в чем их причина? А если в отношении к делу? Если хоккеист перестает работать через «не могу»… Считает, что его высокий класс выручит в нужный момент. Не первый такой случай в моей практике. И Петров был, и Капустин, и Балдерис, и Дроздецкий совсем недавно… Знаешь, как только пощадил, пожалел себя на тренировке или в игре, как только уступил самому себе, так все, пиши пропало… Нет, заменю. Со следующего же матча…

Не заменил.

Не знаю, успел ли объявить о своем решении Сергею, но не заменил.

Случилось непредвиденное, и тренеру пришлось сначала выводить на время из первого звена другого форварда, а затем – уже по деловым, игровым соображениям – развести по разным звеньям нападающих и защитников «звездной» пятерки, и в конце 1986 года пять лидеров сходились вместе в матчах первенства страны только в те минуты, когда армейцы играли в численном большинстве. Ну а затем в составе сборной страны.

Не стал расспрашивать героя, что говорил ему в те дни Виктор Васильевич. Не то что опасался резких ответов или мрачного молчания. Не хотелось бередить душу Сергею.

Ведь у каждого из нас, не только у чемпионов, бывают часы, когда что-то не ладится, и когда наши руководители не слишком, скажем, довольны нами.

Вот вам и «зенит пути»!

И все-таки автор убежден, что коллега, так высоко оценивший нынешнего Макарова, прав.

Солнечное, безоблачное небо – это ведь не непременная примета каждого дня.

Сергей появился дома раньше, чем обещал, – Вечерней тренировки сегодня не будет… Когда обедали, он неожиданно вспомнил:

– Знаешь, сегодня вдруг почувствовал возраст. Тренировка была не на льду. Бегали… Представляешь, теперь я в серединке бегу. Не в конце, но уже и не первый. А раньше всех обойти мог. Всегда впереди мчался, а сейчас вот не могу…

В ту минуту Вера подумала – с каждым годом все теперь тяжелее будет доставаться. Сережа Бабинов сказал, что уходит, ему 31… Много или мало?… Николай, старший брат Сережин, ему 38, только-только решил расстаться с игрой. До сих пор, говорят, не портил картину. Конечно, там другие команды, но все же и годы другие…

Вера Макарова: Какие-либо изменения Сергей переносит нормально. Может, внутри что-то и кольнуло, но я ничего не заметила. А слежу внимательно… Но я и раньше не замечала у него желания быть во что бы то ни стало первым во всем. Ну а теперь он и сам с иронией к себе относится. Спокойно над собой подшучивает… А просьбу к вам, можно?

С готовностью кивнул:

– Почему же нет?

Вера Макарова: Расскажите о Сергее подробнее. Ну, например, о его увлеченности театром. Это его слабость. Он ни за что и ни при каких, кажется, обстоятельствах не откажется от билетов. Бывает, предлагают, кто-то отказывается, занят, дескать, или нет настроения, не хочется идти на этот спектакль, а он на любой пойдет, в любой театр.

В общем увлечение это пришло в Москве. В Челябинске театров немного. А здесь его хлебом не корми, помоги билеты приобрести. Нравятся многие театры. Может быть, это не справедливо к остальным, но он все-таки выделяет «Современник» и Театр имени Ленинского комсомола. По возрасту ближе? Может быть. Но он и в другие театры, пожалуй, так же рвется. Имени Моссовета, Сатиры… В Театре имени Маяковского очень много интересного… Близких друзей в театральном мире нет, но хороших знакомых немало. Встречаются спортсмены и артисты и до спектакля, и после, да и актеры к хоккеистам приезжают не только на матчи, но и на базу. Наверное, они интересны друг другу…

Сергей рассказывал автору про увлечение кинематографом, особенно на рубеже детства и юности. «Великолепную семерку» смотрел несколько раз. Телевизоров тогда было еще не очень много, причем в основном черно-белые. Ходили друг к другу на «телек». Теперь кино отошло на второй план, а вот главное увлечение осталось неизменным – книги…

Вера Макарова: Да, читает он запоем.

Но есть и другие увлечения. В шахматы любит играть. С Артемкой чаще всего. Сын-то растет. Раньше ему нужна была только мама, а теперь на первом месте – папа. Возраст, видимо, такой.

Пример берет с папы. Манеры все Сережи, похож на него по повадкам невероятно. Папа – это все, и слово его – закон.

А у меня жизнь непростая. Наверное, похожа на жизнь жены моряка. Муж и дома бывает не часто. Одна, все время одна. Зачем, думаю иногда, замуж выходила, лучше бы с мамой оставалась. А то никого рядом. Особенно трудно было поначалу, а потом привыкаешь. Но все-таки обидно. И тоскливо. Особенно в воскресенья, в праздники. У всех как? Ребенок с папой и мамой. А я всегда почти одна с Артемкой… Гуляем вокруг дома. Куда-то ехать вдвоем неудобно. Да и скучно.

Обидно – лучшие годы летят. Да и мальчик растет без отца: за семь лет он в сумме, думаю, год его и видел.

И все-таки я не подгоняю время. Пусть Сергей играет, пока у него получается, пока приносит ему хоккей радость.

Здесь, в этой игре мой муж нашел себя, здесь он приобрел известность, даже славу. Нашел друзей. Хороших, надежных. А это ведь очень важно.

Но разве менее важно, что сын гордится отцом. Не просто гордится, иногда даже – по-детски – хвастается: мой папа, мой, лучше всех играет в хоккей.

Нет, я не подгоняю, не тороплю время…

Невозможное иногда все-таки случается.

То, что весной 1979 года казалось немыслимым, нереальным, спустя семь долгих, но промелькнувших как одно мгновение лет, весной 1986 года стало реальностью. Само собой вроде бы разумеющейся и не допускающей даже тени сомнения в том, что именно так – и не как иначе! – все и должно быть.

Сергей Макаров снова играл на чемпионате мира перед московскими зрителями.

Сейчас он был уже среди признанных лидеров команды, и никому, конечно, теперь не нужны были доказательства его права выступать в составе сборной СССР.

Играть поэтому было легче. И вместе с тем труднее – спрос с лидеров ведется по самому высокому счету.

Вероятно, память об этом чемпионате еще свежа и нет нужды подробно рассказывать, как складывалась турнирная борьба на льду в Лужниках. Напомню лишь о том, что хоккей опять показал себя неистощимым на выдумку озорником. Подумать только, что произошло! Хоккеисты Чехословакии, чемпионы мира, в первом матче проиграли команде Польши 1:2, а во втором сборной ФРГ – 3:4, и после двух туров занимали последнее место, оставаясь единственной командой, не имеющей ни одного очка. Но утерянное, упущенное, как известно, воротишь не всегда, далеко не всегда. И вот этих очков, так опрометчиво розданных аутсайдерам на старте чемпионата, главному нашему сопернику едва ли не во всех соревнованиях последних лет, как раз и не хватило, чтобы попасть в финальную часть турнира. Последнюю возможность включиться в число сильнейших хоккеистам Чехословакии могла дать победа над нашей командой, для турнирного положения которой матч со сборной ЧССР уже не имел решительно никакого значения. Однако хозяева чемпионата не желали омрачать свое настроение. Кроме того, они опасались дать собственной публике или специалистам какие-либо основания для сомнений в их безусловном превосходстве над соперниками. Сыграли в полную силу, 4:2 – с таким счетом выиграла сборная СССР у команды Чехословакии, и три гола из этих четырех были на счету первой пятерки.