Владимир Гомельский - НБА

И наконец, Макс Заслофски(1925-1985) — самый, пожалуй, заслуженный игрок, по признанию журналистов, писавших об НБА в то время, а он играл в Лиге с 1946 по 1956 годы («Чикаго Стэгз», «Нью-Йорк Никс», «Балтимор Буллетс», «Милуоки Хоукс», «Форт-Уэйн Пистонз»). Этого человека соперники просто боялись. Он, можно сказать, крушил их точными штрафными бросками. По действовавшим в 1940-50-х годах правилам, штрафной бросок мог пробивать не только тот, кто стал «жертвой» фола, а любой игрок команды. Макс Заслофски делал это лучше всех и 5 лет подряд был лидером НБА по выполнению штрафных бросков. Именно поэтому его средняя результативность была 14,8 очка.

В 1988 году сборная СССР одержала победу на Олимпиаде. Перед тем как улететь в Сеул, главный тренер этой команды, опять же — мой отец, Александр Гомельский,пошел к председателю Госкомспорта СССР и задал вопрос в лоб: каким образом будет отмечена команда, если она завоюет золотые медали? Это притом, что Госкомспорт не ставил задачу взять чемпионство, там были реалисты, которые надеялись на второе-третье место. Так или иначе, в ответ отец услышал: «А чего ты хочешь? Премию они получат». Тогда премия за золотые медали составляла три тысячи долларов, но этими деньгами наших ребят удивить было невозможно: они уже хорошо зарабатывали. И тогда возник джентльменский договор, скрепленный рукопожатием: если сборная завоюет золотые медали Олимпиады, то всем членам команды будет разрешено подписать контракты за рубежом. Иными словами, если поступит приглашение любому игроку или тренеру сборной, им не будут ставить палки в колеса. С этой истории, собственно, и началось завоевание площадок Национальной баскетбольной ассоциации игроками — выходцами из СССР.

Это все, что я хотел рассказать о том поколении игроков с русскими корнями, которые начинали выступления на площадках НБА в 1940-х и в начале 1950-х годов. Дальше — исторический провал: баскетболистов с русскими корнями в 1960-х годах в Лиге практически не было. Другое дело, что было несколько человек, попавших на драфт НБА, но не игравших в ней. Сборная СССР по баскетболу с самого своего дебюта на международной арене в 1947 году и по 1988 год, когда она прекратила свое существование, была одним из лидеров мирового баскетбола. Естественно, встречаясь с американскими любительскими командами, наши ребята попадали на карандаш к скаутам и тренерам команд Национальной баскетбольной ассоциации. Первым на драфт клуба НБА попал в возрасте 18 лет наш великий Александр Белов.Он был выбран в 7-м круге драфта 1969 года клубом «Нью-Орлеанс Джаз». Конечно, это чистая формальность, потому что за всю историю НБА игроки, выбранные в 7-м круге, контрактов практически никогда не подписывали. Но я абсолютно уверен, что, если бы Александру Белову тогдашние власти в СССР разрешили поехать в Новый Орлеан, Саша точно играл бы там в стартовом составе.

Однофамилец Александра, Сергей Александрович Белов,дважды, в 1968 году в Мехико и в 1972-м в Мюнхене, был признан лучшим игроком Олимпийского турнира.

Такого снайпера не могли не заметить в НБА, поэтому еще до Мюнхенской Олимпиады, в 1971 году, Сергей Белов был выбран на драфте. Ну и, конечно, когда появились сверхскоростные центровые с отличной прыгучестью — Володя Ткаченкои Саша Белостенный,впервые попавшие в США в со ставе молодежной сборной СССР, люди из НБА умоляли моего отца, который был тренером команды: «Алекс, ну отдай нам этих двух слонов, мы научим их играть в баскетбол!» Понятно, что не папе было принимать решение... А с другой стороны, и Ткаченко, и Белостенного научили играть в Киеве, Питере и Москве, и делали они это блестяще, за какой бы клуб ни выступали.

Первым, кто подписал контракт с клубом НБА, был Шарунас Марчюленис.Летом 1989 года он приехал в Сан-Франциско к Дону Нельсону, тренировавшему тогда «Голден Стейт Уорриорз». И уже в августе, после первого же лагеря (что не очень-то принято), спортсмену был предложен вполне приличный контракт. Кстати, перевести тот контракт поручили мне, так что этот документ я знаю хорошо. Начальная сумма выплат была 650 тысяч долларов, а на третий год она достигала 900 тысяч. Кстати, когда создавалась наша суперлига, первый контракт Марчюлениса был взят за основу при разработке контракта игрока со своим профессиональным клубом. Подписав контракт, Шарунас вернулся в Вильнюс, забрал жену и уехал на семь лет, в течение которых играл в трех клубах НБА, и везде его игра признавалась крайне успешной. В самом начале ему дали прозвище — «Маленький танк». Ведь при росте 196 сантиметров он весил 98 килограммов, и это была сплошная мышечная масса без капли жира. В свое время Шарунас Марчюленис даже при столкновении с таким гигантом, как Володя Ткаченко, оставался стоять на ногах, а вот Ткаченко пошатывало... Уже во второй год своего пребывания в НБА Шарунас всерьез претендовал на приз лучшего шестого игрока всей Лиги, и ни в одном из семи сезонов его результативность не опускалась ниже 10 очков за игру. Если бы не тяжелые травмы, если бы не операция на правом колене (она была произведена в Германии, и не очень удачно), — Шарунас мог бы поиграть в НБА на два-три сезона дольше, и не просто «погреть банку», как говорят баскетболисты, а выступать с блеском. Игры Марчюлениса, а у меня есть несколько кассет с их записями, запомнились мне как баскетбол очень и очень высокого уровня.

В том же 1989 году тренер «Атланта Хоукс» Майк Фрателло пригласил к себе в команду еще одного нашего олимпийского чемпиона — Александра Волкова.Саша ни в коем случае не потерялся ни в НБА, ни в «Атланта Хоукс», но что у меня в той ситуации вызывало сомнение, так это квалификация скаутов Майка Фрателло. Мне кажется, что еще летом 1988 года, до Олимпиады, когда прошли матчи сборная СССР — «Атланта Хоукс», у Фрателло просто разбежались глаза. Он увидел столько талантов, что сразу захотел заполучить к себе чуть ли не целую пятерку: и Волкова, и Тихоненко, и Сокка, и, конечно, Сабониса.

Он в буквальном смысле ходил к владельцу команды Теду Тёрнеру и выклянчивал деньги на приобретение всех этих ребят. В результате в Атланту поехал только Волков. При этом у Фрателло в команде была одна суперзвезда НБА — Доминик Уилкинс, два квалифицированных центровых, один из которых — Кевин Уиллис — мог играть и на позиции четвертого номера, и Антуан Карр, тоже чистый четвертый номер. Зачем был нужен Волков команде, в которой уже имелось три четвертых номера очень высокого класса? Только если планировалась продажа или обмен двух игроков — Антуана Карра и Кевина Уиллиса... Деньгами Сашу в Атланте, конечно, не обидели. Я дважды был в гостях у Волковых в пригороде Атланты. Замечательный, очень красивый дом в самом дорогом пригороде. Все это Александр вместе с его красавицей-женой Аллой могли себе позволить. В Америке у них родились две дочери, чему они были несказанно рады. Но вот тому, как развивалась Сашина карьера на площадках НБА, радоваться было невозможно. Если в первом сезоне он еще наигрывал по 13-15 минут за матч, то во втором ему не давали проводить на площадке и 10 минут. Это притом, что человеческие отношения у Волкова с Фрателло были отличные. Мне кажется, что Фрателло погорячился. Он должен был не только раздобыть деньги на приобретение игрока, но и договориться с генеральным менеджером клуба Стэном Кастеном о том, чтобы кто-то из четвертых номеров был продан, а взамен была закрыта очень важная позиция атакующего защитника, так как в тогдашней «Атланте» на ней хорошего игрока просто не было. Сыграли роль и еще две проблемы. Во-первых, Доминик Уилкинс опасался конкуренции от Александра и все время — суперзвезда имеет такую возможность — оказывал давление на тренера команды, вплоть до того, что мог открытым текстом сказать: «Да не ставьте вы этого красного русского». Во-вторых, были трудности с языком. Нет, все, что требовал тренер, профессиональный баскетбольный жаргон Волков вполне понимал. Но вот общение с товарищами по команде, две трети из которых были афро-американцами со своим особым сленгом, давалось тяжеловато... Не получая достаточно игрового времени, Александр Волков был очень психологически раздражен. В результате на одной из тренировок в конце сезона он, к несчастью, получил тяжелейшую травму — раздробил кости запястий. Саша пережил две тяжелейшие операции. Из толстых костей тазобедренного сустава ему выпиливали маленькие косточки, которые ставили на место поврежденных сначала в правую руку, а потом в левую. Восстановление после этой операции потребовало двух лет. Оба года он был, что называется, приписан к «Атланте», команда его не бросила, зарплату по контракту он получал полностью. Однако два года не выходить на площадку — это катастрофа для любого баскетболиста. В тот момент, когда он почувствовал, что может играть, и настало время возобновлять контракт, «Атланта» уже не предложила ему тех денег, которые он получал изначально. Александр Волков принял решение уехать в Европу и там провел еще четыре блестящих сезона в составе двух греческих и одного итальянского клуба. Он приезжал в Москву с итальянцами и греками, встречался с ЦСКА, и его понимание игры, его умение выбрать позицию под щитом, получить там передачу, отдать короткую скидку партнеру, — все это по-прежнему вызывало восхищение. Но... он уже не играл в Национальной баскетбольной ассоциации.