Николай Яременко - Новая жизнь российской сборной, или Приключения итальянца в России

Каждое событие может вызывать в нас абсолютно разные эмоции. Главное – угол зрения, под которым мы на то или иное действие смотрим. Об этом нам еще Сергей Фурсенко говорил. Помните такого главу РФС, имевшего высочайшую поддержку, не знавшего, казалось бы, никаких преград и наотмашь рубившего сплеча, а потом в одночасье отстраненного от руководства российским футболом? Так вот, Сергей Александрович, помнится, призывал на все смотреть через призму победы на Чемпионате мира-2018. Что бы ни происходило, сколь неудачной ни была бы игра сборной России, он все время твердил: а если посмотреть через призму будущей победы, то мы сделали еще один шаг навстречу чемпионству.

За этот год жизни с Фабио Капелло мы преодолели негативное отношение к игрокам сборной России, которое, казалось, долго будет определять наши чувства. Мы увидели, что одержать четыре победы на старте отборочного цикла – это реальность, что не проиграть в первых восьми поединках (если считать еще и товарищеские матчи, один из которых – с самой сборной Бразилии) – тоже задача вполне выполнимая. И даже убедились, что сборная вовсе не является закрытым клубом, каковым она была при предшественниках Фабио Капелло. Еще год назад нас уверяли: да, Аршавин, Павлюченко, Погребняк порой играют неважно, но других игроков уровня сборной у нас нет. Теперь мы увидели, что другие игроки есть. И более того – уровень сборной при этом только вырос.

И говорить о том, что в этом есть немалая заслуга Фабио Капелло, – просто лишний раз сотрясать воздух. Это аксиома. А аксиомы, как известно, никогда и ни при каких обстоятельствах не требуют доказательств.

Между тем это вовсе не принц на белом коне, вовремя проехавший мимо нашего заброшенного царства и спасший от чудищ разнообразных. Фабио Капелло – человек крайне непростой. Радостно объятия не распахивающий. Иногда ворчанием многое сопровождающий. Ворчанием, которое может иным показаться старческим брюзжанием. Хотя возраст 67 лет не назовешь таким уж старческим.

…Только что отгремел праздничный вечер, посвященный презентации нового этапа жизни главного спортивного радио страны. «Радио Спорт» выходило на федеральный уровень, переставая быть исключительно локальной, московской радиостанцией. По этому поводу в роскошном зале с богато сервированными столами собрался весь спортивный бомонд: глава Олимпийского комитета России Александр Жуков, известные спортсмены Светлана Хоркина, Татьяна Навка, Николай Валуев, Марат и Динара Сафины. За одним из столиков разместился с небольшой группой сопровождающих Фабио Капелло. Он не рвался на сцену, не стремился оказаться в лучах софитов. Но просьбу приглашавшего его на вечеринку моего заместителя по «Радио Спорт» комментатора Нобеля Арустамяна полностью удовлетворил: приехал, с людьми пообщался и по истечении двух часов отбыл на футбол (в тот вечер в Москве «Рубин» проводил очередной матч весенней части Лиги Европы). Провожаем с Нобелем синьора Капелло до гардеробной, произносим соответствующие ситуации слова – и тут вдруг за тренером устремляется группа опознавших очередную «звезду» каких-то не то журналисток, не то рекламщиц.

– Мистер, можно с вами сфотографироваться? – спрашивают они по-английски.

Капелло уже обменял номерок на пальто. Ему явно не хочется фотографироваться.

– Нобель… Они хотят фотографироваться, – медленно протягивает он моему другу, говоря по-итальянски. – А я… уже одеваюсь.

Висит минутная пауза. Мы с Нобелем переглядываемся, не особо понимая, что делать и надо ли нам как-то вообще реагировать.

Фабио снова осматривает двух девушек, медленно отдает пальто помощнику. И принимает позу, которая предполагает, что теперь можно девушкам как-то распределиться слева и справа от него. Дежурная улыбка уже натянута.

– А можно не здесь, не у гардеробной? А вот там, на фоне «задника»? – спрашивает девушка. И это звучит уже чересчур нагловато с ее стороны: все-таки до красивого рекламного «задника» двигаться надо снова назад, при этом метров тридцать. Хотели бы сфотографироваться – отловили бы синьора прямо по дороге.

Ситуация повторяется по кругу снова: в ответ на английский девушек Капелло опять оборачивается к Нобелю и снова медленно, через долгие паузы, говорит по-итальянски:

– Туда?.. Но как же я пойду… туда? Я ведь уже одеваюсь… – При этом он все-таки уже начинает двигаться послушно в обратном направлении.

В итоге последующие пять минут Фабио, ворча и при этом одновременно улыбаясь в объективы фотокамер, послушно фотографировался. Не только с этими девушками, но со всеми, кто попросил.

Когда наутро в «Советском спорте» вышла заметка «Фабио отведал холодца от «Радио Спорт», где подробно пересказывались не столько речи, сколько меню, предложенное гостям, знакомые из РФС в шутку поинтересовались у меня:

– По поводу холодца и прочих блюд мистер не ворчал?

– В смысле? А почему он должен был ворчать?

Дальше следовал долгий рассказ о том, что ни одно из действий Фабио в Доме футбола на Таганке без брюзжания с его стороны не обходится. Тренеру выделили в свое время (при «заселении» в июле-августе 2012 года) кабинет размером в 42 квадратных метра. Учитывая, что совещаний и собраний тренеру в этом кабинете проводить не требуется (встречи с игроками – сплошь на базе и в отеле во время сборов, помощников у итальянца в тренерском штабе не так много, да и в Доме футбола их всех вместе видели считаные разы) – простор имеется. Но Капелло при каждом удобном случае обязательно успевает заметить:

– Это не самый большой кабинет в Доме футбола.

Ощущение, что это не итальянец, привыкший к средиземноморскому солнцу, не человек, проживший в чопорной Британии, а насквозь пропитанный русским духом сторонник наших сложных, витиеватых церемоний, византийских ритуалов. Мне как-то рассказывали про одну весьма уважаемую организацию, где стали делать перепланировку, главной задачей которой должно было стать приведение числа окон в каждом из начальственных кабинетов к статусу обладателя этого кабинета: у самого главного – четыре окна, у его замов – по три и так далее.

Итальянец, конечно, перепланировок не просил, но, даже приступая к интервью с любым из журналистов, обязательно что-нибудь проговаривал вначале: