В. Лейбовский - Дарю игру

В первые послевоенные годы бесспорными лидерами нашего водного поло были две команды — ЦДКА и московское «Торпедо». Они редко проигрывали другим, а итоги их очных поединков были обычно непредсказуемы. Каждая команда пытливо искала свою игру, создавала все новые тактические ходы, приемы, хитрости. От них во многом и зависели результаты каждой очередной встречи между лидерами. На чемпионате СССР 1946 года армейцам противостояли мощные торпедовские защитники Виталий Ушаков, Леонид Мешков, Иван Штеллер, которые вместе с нападающими представляли собой хорошо сыгранный, согласованный коллектив. Но команда ЦДКА разработала и применила новую тактику, сводившуюся к тому, что игроки защиты, меняясь местами, блокировали нападающих противника лишь тогда, когда те занимали позиции, с которых можно было бить по воротам. В иных ситуациях армейские защитники не опекали торпедовских нападающих. Такая тактика позволила трем армейским защитникам удерживать четырех торпедовцев. Армейцам это неплохо удавалось, в результате чего их лишний игрок создавал численный перевес в атаке, что и обеспечило успех.

Однако и торпедовцы искали свою контригру. Прежде всего, они еще более повысили надежность действий своей защиты и стали переходить в атаку лишь в самые благоприятные моменты. Вместе с тем их нападающие Соколов и Простяков значительно улучшили технику владения мячом, и особенно бросков по воротам. Николай Простяков стал выполнять молниеносный удар, причем с воздуха — сразу же после приема мяча. Центральный нападающий Валентин Соколов отработал технику навесного и прямого точного удара. Появился в его арсенале и еще один новый и сложный по тем временам прием: находясь спиной к воротам, он получал пас, затем мгновенно, не опускаясь в воду, разворачивался и бил.

В 1947 году торпедовцы оказались сильнее. Казалось, и следующий сезон не изменит соотношения сил. Но армейцы пошли на новые тактические поиски. Они распространили принципы зонной игры не только на своих защитников, но и на нападающих, причем зоны распределили в соответствии с индивидуальными особенностями игроков. Так, Василий Казаков, обладавший хорошей техникой завершающего удара с места, играл в непосредственной близости от ворот противника. Владимир Кузнецов, умевший бить со значительного расстояния, должен был играть в удаленной от ворот зоне. В его задачу входило также руководство действиями нападающих. Молодому и энергичному Александру Ефимову вменялось в обязанность маневрировать на определенном удалении от ворот соперника и служить связующим звеном между своими защитниками и нападающими. По такому же принципу были распределены функции между защитниками армейской команды, которые должны были блокировать игру нападения противника и использовать смену мест лишь в исключительных случаях.

Эти изменения привели к такому результату встречи между ЦДКА и «Торпедо», который многим показался неожиданным. На весьма популярных и престижных в то время соревнованиях — чемпионате Москвы 1948 года армейцы разгромили автозаводцев, забив в их ворота четыре мяча и пропустив лишь один.

Оставалось еще целых три года до первого прикосновения советского водного поло к мировому — до приезда в нашу страну сборной команды Венгрии, признанного лидера в этом виде спорта. А пока наши ватерполисты росли и крепли сами по себе, не перенимая чужого опыта, попросту не зная его. Но уже тогда, как можно видеть, на водных площадках разворачивалась борьба игровых принципов и идей. Утверждались или отметались тактические и технические новинки. Появлялись другие. Шел поиск. Водное поло завоевывало все больше сердец — спортсменов и зрителей. Ну а Петр Мшвениерадзе тем временем неспешно приближался к окончательному выбору — к игре, все более привлекая к себе внимание лучших специалистов.

Говорили о его необыкновенном позиционном чутье, самобытной технике, о его удивительной «непотопляемости», в основе которой, несомненно, была огромная сила ног.

Как-то в Москве, на первенстве Центрального совета «Динамо» ему случайно довелось услышать разговор о себе тренера московского «Динамо» Абрама Петровича Гильда с Виталием Ушаковым.

— Из этого парня может выйти отличный вратарь, — сказал Гильд. — Сильные ноги и отличная реакция.

— Нет, он уже сложившийся полевой игрок, — возразил Ушаков. — Силен, быстр, эластичен, координирован.

Московские и ленинградские тренеры уже не раз заговаривали с Петром о переезде из Тбилиси. Петр и сам понимал, что как ни любит он свой город, как ни тяжела разлука с семьей и друзьями, надо решаться. Ежегодная длительная оторванность от бассейна будет давать себя знать теперь все более ощутимо и болезненно. Занятия в бассейне уже не заменишь кроссами, тренажерами, нарисованными на щите воротами, водными лыжами, байдарками, коньками. Все это — хорошее и нужное подспорье, но не более.

Приближалась зима 1949 года. Он думал о том, что скоро придется снова «сохнуть» полгода, а потом в мае или в лучшем случае в апреле восстанавливать все накопленное за прошлое лето. Еще свежа была в памяти минувшая весна, первые тренировки на воде, в которых с трудом восстанавливались навыки и острота мышечного чувства. Сколь ни истязал он себя зимой общефизической подготовкой, почувствовал себя в форме лишь во второй половине июня, то есть уже в разгар сезона.

…Ученик и тренер стояли у бортика бассейна, невесело глядя на воду, ершисто подрагивавшую от порывов холодного ветра. Уже давно клонилась к закату осень, лишь изредка напоминая о себе прорвавшимися сквозь тяжелые облака лучами солнца. Давно никто не купался в Куре, жизнь в бассейне еще немного потеплится и тоже сникнет.

— Так что же делать? — в который раз спросил Петр Луку Александровича.

— Я думаю, ты уже сам все решил, — вздохнул Иоакимиди. — И правильно решил. Нужно уезжать, другого выхода нет. Ты станешь большим спортсменом, выдающимся ватерполистом. Наверно, лучше всего тебе будет в московском «Динамо». Там хороший и сильный коллектив. Да и сам ты тоже динамовец.

Итак, главное было решено. Но сколько проблем оставалось в Тбилиси. Прежде всего, университет. Нет, он не хочет учиться нигде, кроме родного Тбилисского университета. Нужно сделать все, чтоб остаться его студентом. Конечно, понимал Петр, теперь будет намного труднее, ему предстоит постоянно приезжать и наверстывать упущенное. Что ж, придется еще туже перетягивать себя полотенцем. И еще — Нателла…

Автор не может простить себе того, что до сего момента не ввел ее в состав действующих лиц своего повествования. И дело даже не в том, что Петр и Нателла уже не первый месяц знакомы, а в том, что ей суждено сыграть весьма важную роль в судьбе нашего героя, хотя, конечно, он и она пока того знать не могут. А начиналось все примерно так.