Рафаэль Хонигстейн - Немецкая машина футбола

«Было непросто смотреть 90 минут финала Чемпионата мира со скамейки запасных, – говорит он с широченной улыбкой, сидя в комнате для интервью в штаб-квартире «Баварии». – Но спустя какое-то время начинаешь видеть объективную картину. Так что я смотрел этот матч на протяжении 90 минут и понимал: в конце концов это всего лишь футбольный матч. Он был напряженным, довольно интересным. Было больше моментов, чем ожидалось. Игуаин должен был забивать. Если бы не удача, я мог бы выйти при счете 2:0 в их пользу. Так что то, как все сложилось в итоге… было очень круто».

«Покажи Месси, что ты лучше его», – сказал ему Лёв, стоя на бровке. Верил ли сам тренер в эти слова? Это не имело значения. «Забей гол» – таким был прямолинейный совет Клозе. Свежесть Гётце и тот факт, что все 30 минут дополнительного времени Германия провела без ярко выраженного форварда впереди – все это добавляло проблем аргентинцам, но именно у них продолжали возникать лучшие моменты для взятия ворот. Агуэро на скорости пробежал мимо Хуммельса, чья травма колена с каждой минутой замедляла его. Защитник «Дортмунда» совершил ошибку, которая была достаточно серьезной, чтобы преследовать его до конца профессиональной карьеры, он недопрыгнул до длинной навесной передачи от Рохо. Но ко всеобщему облегчению Родриго Паласио, заменивший Игуаина, не сумел принять подарок и расстрелять ворота Нойера в упор. Первое касание форвард сделал крайне неудачное, а Нойер быстро сориентировался, покинув линию ворот. Форвард «Интера» с крысиным хвостом на голове обратил свою подсечку в крысиный же помёт, направив мяч мимо цели.

Мертезакер говорит: «Энергетика на скамейке запасных была нечеловеческой. Было видно, что Аргентина не использует свои шансы. Они не использовали бы их и за пять часов игры кряду. Было ощущение, что победа идет к нам в руки».

«Можете не верить мне, но я знал, что мы победим. Потому что мы были более сильной командой, – говорит Бирхофф. – Я все время бросал взгляд на кубок, представляя, как он будет у нас [после финального свистка]. Я верю в такие вещи».

Мертезакер: «Было чрезвычайно важно то, что все были здоровы и готовы сыграть. В эти недели нужно было целиком и полностью посвящать себя команде. Марио и все остальные знали, что они могут появиться на поле в любое время и стать очень важными для команды в любой момент. Они не теряли бодрости духа».

Бирхофф: «Можете просмотреть всех игроков состава и обнаружите, что почти у каждого были какие-то проблемы в Бразилии. У Нойера была травма плеча, у Лама лодыжки. Хедира и Швайнштайгер приехали не до конца готовыми. Хёведес каждую минуту турнира от начала до конца вынужден был играть на непривычной позиции, слева. У Матса (Хуммельса) были проблемы с коленом. Другим приходилось мириться с тем, что они не играют, или играют только в некоторых матчах, или играют не так хорошо, как могли бы. Индивидуально был миллион причин, почему мы должны были провалиться. Но коллективно мы тащили друг друга к цели и помогали друг другу все время».

Терпение немцев начало приносить свои плоды. Аргентинцы, казалось, устали бегать за мячом. Они опустились глубже, позволив манншафт дольше беспрерывно владеть мячом и отдыхать таким образом. «Мы по собственному прошлому опыту знали, как это изнуряет, если соперник все время распоряжается мячом, – говорит Лам. – Теперь мы сами могли играть в такой манере. Как команда мы эволюционировали от контратакующего стиля 2010-го в команду, умеющую смешивать разные стили. Против такого соперника, как сборная Аргентины, очень важно набраться терпения и наносить тысячи ударов в разных местах. На перерыв в середине дополнительного времени мы уходили с мыслями о том, что теперь командуем игрой». В физическом плане немцы также чувствовали себя сильнее южноамериканцев.

По иронии, говорит Лам, это стало результатом того, что тренеры меньше нагружали команду физическими упражнениями по сравнению с предыдущими турнирами: «Раньше перед стартом турниров мы выполняли очень жесткие программы по физподготовке, они были эквивалентны предсезонкам на клубном уровне. Они выводили нас на пик формы к групповому этапу, но по мере продвижения по турнирной сетке нам все чаще начинало не хватать запала. В этот раз акценты были смещены в сторону футбола, исключительно физических нагрузок стало сильно меньше. Не было необходимости в том, чтобы так нас готовить, потому что все мы уже находились на определенном уровне готовности. В тот год мы сыграли 50–60 матчей; многие из них в Лиге чемпионов. Если ты после такого не в форме, то в дальнейших тренировках нет смысла».

Заключительная беседа Лёва с командой состояла из коротких, простых посланий игрокам, вспоминает Мертезакер: «Он сказал: «Мы продолжим идти своей дорогой. Мы теперь сильнее. И теперь не поскользнемся. Мы не будем паниковать. Мы продолжим играть спокойно, но с мотивацией и уверенностью в победе». Ничего сложнее этого ты и не усвоишь».

Следующие несколько минут Швайнштайгер пролежал на газоне, получая помощь медиков после серии фолов. Как только он поднялся вновь, рука Агуэро угодила ему прямо под глаз. Кровь полилась по его лицу. На протяжении пары минут можно было наблюдать, как у него подрагивают ноги, пока работники медштаба пытаются остановить кровь и закрыть рану. «Я был так накачан адреналином, что едва ли что-то почувствовал, – сказал полузащитник. – Я даже не был против того, чтобы меня попинали. Я просто хотел избежать серии пенальти любой ценой». Он промахнулся, исполняя удар в финале Лиги чемпионов-2012 между «Баварией» и «Челси», и после этого промаха ощутил «такую пустоту, которую не хотел больше испытывать никогда». Швайнштайгер вернулся, словно залатанный наскоро гладиатор, и как раз в этот момент Паласио схватил Лама на половине поля Германии и потянул назад.

Капитан сборной Германии накоротке отпасовал Швайнштайгеру, который отдал мяч назад Боатенгу. Тот переадресовал мяч Хуммельсу. Кроос опустился глубоко, чтобы получить передачу, развернулся и нашел пасом Шюррле, находившегося неподалеку от бровки примерно в 10 метрах от начала аргентинской половины поля. Первое касание вингера оказывается неудачным; Гаго и Сабалета движутся, чтобы накрыть его, так что он вынужден возвратить мяч Кроосу. Сабалета возвращается на позицию правого защитника. Биглия сосредоточился на Кроосе. Шюррле, оставленный теперь в одиночестве, вновь двигается, чтобы повторно получить пас от Крооса. Впереди никого. И он начинает бежать.

«Незадолго до этого, в перерыве, я разговаривал с Томасом Мюллером, и мы сказали друг другу, что нам нужна парочка индивидуальных действий, пара обводок, чтобы получить шанс против аргентинцев, – объяснял Шюррле в интервью газете FAZ . – Было уже довольно поздно, время истекало, и я запланировал попробовать воплотить пару приемов. А потом получил мяч и моментально попытался ускориться вдоль боковой линии – и надеялся, что в центре кто-нибудь окажется».