Алекс Фергюсон - Автобиография

Причиной нашего противостояния с Дэвидом, вызвавшего такую шумиху в футбольном мире, стала игра в пятом раунде Кубка Англии в феврале 2003 года, которую мы проиграли «Арсеналу» со счетом 0:2.

Дэвид плохо отработал в обороне в тот момент, когда Сильвен Вильтор забивал нам второй гол. Он чуть ли не пешком стал возвращаться в защиту и в результате дал «Арсеналу» возможность спокойно пройти по его флангу. В конце игры я высказал ему свои претензии, но Дэвид, как обычно, был непрошибаем. Возможно, он решил, что ему больше нет нужды возвращаться в оборону и преследовать соперников, а ведь именно эти качества и делали из него такого блестящего футболиста.

Он был примерно в четырех метрах от меня, между нами на полу валялось несколько пар бутс. Дэвид выругался, я двинулся в его сторону и пнул чью-то бутсу. И она прилетела ему прямо в бровь. Естественно, он попытался броситься на меня, но другие игроки удержали его. «Сядь, – велел я ему. – Можешь спорить, сколько твоей душе угодно, но сегодня ты подвел свою команду».

Я вызвал его на следующий день, чтобы вместе пересмотреть видео матча, и он снова не признал свою ошибку. Слушая меня, он не произнес ни слова. Ни единого слова.

– Ты понимаешь, о чем мы здесь толкуем? Почему мы тобой недовольны? – спросил я.

Но он не удостоил меня ответом.

На следующий день эта история попала в газеты, и цветная повязка на голове Дэвида подчеркнула урон, нанесенный ему бутсой. В эти дни я сообщил совету директоров, что Дэвид должен уйти. У тех, кто меня хорошо знал, это требование не вызвало удивления. В ту же секунду, как игрок «Манчестера» решал, что он важнее тренера, он переставал быть частью команды и ему в ней больше не было места. Я любил повторять: «Если тренер теряет авторитет, вы теряете команду. Игроки берут руководство на себя, и все разваливается».

Дэвид считал себя выше тренера «Манчестера», в этом у меня не было сомнений. И не имело значения, как тренера зовут – Алекс Фергюсон или Пит-водопроводчик. Имя было абсолютно неважно, важен был его авторитет. Не может игрок командовать в раздевалке (хотя многие и пытались), потому что центр власти в «Манчестер Юнайтед» находится в кабинете главного тренера. И Дэвид своим поведением подписал себе приговор.

После победы на втором групповом этапе Лиги чемпионов жеребьевка выбрала нам в соперники по четвертьфиналу мадридский «Реал». Первый матч состоялся в Испании, и, казалось, Дэвид поехал туда только за тем, чтобы пожать руку Роберто Карлосу, левому защитнику «Реала». В субботнем матче с «Ньюкаслом» в Премьер-лиге, состоявшемся через несколько дней после нашего поражения на «Сантьяго Бернабеу» со счетом 1:3, Дэвид попросил отдых, сославшись на плохую форму. Я поставил вместо него Уле Гуннара Сульшера, который сыграл просто великолепно, и мы победили 6:2.

На мой взгляд, Дэвид был недостаточно хорошо готов к ответной игре с «Реалом», чтобы я выпустил его на поле вместо так удачно вписавшегося в состав Сульшера. Во время разминки перед матчем я отозвал Дэвида в сторонку и сказал ему, что матч на его позиции начнет Уле. Дэвид обиделся и ушел прочь.

Это была сумасшедшая игра. Дэвид вышел на поле на 63-й минуте вместо Верона; казалось, он устраивает свою прощальную гастроль на «Олд Траффорд». Дэвид сделал дубль: сначала на 71-й минуте он забил со штрафного, а затем провел победный гол на 85-й минуте. Мы выиграли 4:3, но великолепная игра Роналдо, забившего нам три мяча, и поражение в Испании лишили нас возможности продолжить борьбу за кубок.

Дэвид надеялся на сочувствие фанатов, но, без сомнения, им была предпринята и прямая атака на меня. Его переговоры с мадридским «Реалом» ускорились: по доходившей до нас информации, его агент и «Реал» активно общались между собой. Первый контакт на уровне клубов произошел в середине мая, после завершения сезона. Со мной связался наш исполнительный директор Питер Кеньон и сказал, что ему звонили из Мадрида.

– Что ж, – сказал я, – этого следовало ожидать.

Мы хотели получить за Дэвида 25 миллионов фунтов. Я отправился в отпуск во Францию и сидел в ресторане, ужиная с ирландским режиссером Джимом Шериданом, когда мне на сотовый позвонил Питер. Мне был нужен стационарный телефон.

– Поднимись наверх и воспользуйся моим, – сказал Джим.

У него как раз была собственная квартира в том же доме, где мы ужинали. Вот так все и случилось. «Он не уйдет, если мы не получим за него двадцать пять», – сказал я Питеру. И, если я правильно помню, мы получили 18 миллионов плюс различные бонусы, которые как раз и составили требуемую сумму.

Впрочем, Дэвид не сразу покинул команду. Мы завоевали с ним титул чемпиона Англии, 3 мая 2003 года победив на «Олд Траффорд» со счетом 4:1 «Чарльтон». Он забил в том матче и потом еще раз через неделю в последней игре с «Эвертоном», в которой мы победили 2:1. Го л со штрафного с 20 метров был отличным прощальным подарком для команды в тот день, когда нашу защиту просто растерзал местный молодой талант по имени Уэйн Руни. Дэвид сыграл достойную роль в нашей победоносной кампании в Премьер-лиге, поэтому я не стал оставлять его на лавке в последнем матче на стадионе «Гудисон Парк».

Думаю, в то время Дэвид еще не был достаточно зрелым человеком, чтобы справляться со всем, что происходило в его жизни. Сегодня у него это получается гораздо лучше: он держится гораздо увереннее, лучше контролирует себя. Но тогда я был недоволен его «звездной» жизнью.

Приведу пример: как-то раз, перед поездкой на выездной матч против «Лестер Сити», я прибыл на базу примерно в три часа дня и обнаружил толпу репортеров на дороге на Каррингтон. Там было, наверное, человек двадцать фотографов.

– Что происходит? – потребовал я ответа, и мне сказали: «Кажется, завтра Бекхэм представит публике свою новую прическу».

Дэвид появился на базе с лыжной шапочкой на голове, и на ужине тем вечером он все еще ходил в ней. «Дэвид, сними свою шапку, ты же все-таки в ресторане находишься», – сказал я. Он отказался. «Не будь дураком, – настаивал я, – сними ее». Но он был непреклонен.

Я разозлился. У меня не было формального повода наложить на него штраф: многие игроки носили бейсболки по дороге на матч и тому подобное, но никто из них никогда не проявлял такого неуважения и не позволял себе сидеть в головном уборе во время командного ужина.

На следующий день игроки отправились на предматчевую разминку, и на голове Дэвида снова красовалась его лыжная шапочка. «Дэвид, – сказал я, – я не позволю тебе выйти на поле с этой шапочкой на голове. Ты не будешь играть, я исключаю тебя из состава немедленно».

Он вышел из себя, сорвал шапку, и моим глазам предстала абсолютно лысая голова. «Что, вся эта шумиха из-за бритой головы, которую никто не должен был видеть?» – поразился я. Его план состоял в том, чтобы носить шапочку до самого последнего момента и снять ее прямо перед стартовым свистком. Дэвид начинал причинять одни огорчения. Я видел, как его засасывает «звездная» жизнь в окружении прессы и рекламных агентов.