Алекс Фергюсон - Автобиография

– С Бекхэмом понятно. А с другими ершистыми звездами, например, с Эриком Кантона, какие у него были отношения?

– Фергюсон его очень любил. И всегда защищал. Получил Кантона, помню, очередную красную карточку, а через день на базе Алекс пошел по полю с ним в обнимку и сказал: «Ты на меня похож, Эрик. Я тоже, когда в свое время в Шотландии играл, много раз удалялся». Фергюсон тоже был форвардом, ненавидел проигрывать, всегда заводился и нередко бился локтями. Может, за схожесть с собой и прощал ему многое. И когда Эрик каратистским приемом ударил оскорбившего его болельщика, Алекс тоже поддерживал игрока до последнего. Если бы не тренер, Кантона получил бы не восьмимесячную, а гораздо более длительную дисквалификацию.

А в раздевалке у Фергюсона и при мне всякое бывало. Особенно в перерыве. Как-то мы плохо сыграли первый тайм против «Ковентри», так он рвал и метал так, что раздевалка ходуном ходила. Мало того что накричал – стол перевернул, на котором напитки для игроков стояли! Воды и соки по всей комнате разлетелись… При этом он очень быстро успокаивался. Тот матч с «Ковентри» мы в итоге выиграли – и после финального свистка Алекс как ни в чем не бывало подошел к каждому, посмеялся о чем-то, а с ветеранами, кажется, даже партию в карты сыграл. Насколько Фергюсон, как и всякий шотландец, вспыльчив, настолько быстро и отходит. Не бывает такого, что сегодня он на тебя наорал и неделю потом ходит и тебя не замечает. Покричит в рабочее время – а после работы жизнь продолжается, и Фергюсон запросто подойдет, спросит, как жена, дети. И это правильно.

Не думаю, что игроки так уж сильно его боялись и боятся. Потому что в раздевалке порой такое случалось! Доходило до стычек с игроками. Второй тренер Брайан Кидд всегда был готов, если что, разнять Фергюсона с футболистом. То с Марком Хьюзом за грудки они друг друга хватали, то с Полом Инсом… Эмоции кипели нешуточные. Но потом все быстро сходило на нет. Коллектив-то на самом деле у нас был великолепный. Одна семья.

«Одна семья» – эти слова многое объясняют. Фергюсон всегда понимал, что страх перед тренером не может долго быть мотивацией для футболистов. Работая на будущее – а у сэра Алекса, как мы знаем, было так и только так – отношения с игроками нужно выстраивать совершенно по-другому.

Вот что об этом мне рассказывал тот же Канчельскис.

– Весна 92-го года, конец моего первого сезона в «МЮ». Мы обидно проиграли золото «Лидсу», и остается последняя, ни на что не влияющая игра с «Тоттенхэмом». Обстановка, сами понимаете, не из лучших. Перед началом матча Фергюсон собирает команду в раздевалке. И говорит: «У нас прекрасная команда, мы заслужили первое место и должны были его брать. Но вторая позиция – место тоже очень достойное. Выйдите сегодня на поле, отыграйте этот матч как последний в жизни, а в следующем году мы первенство должны обязательно выиграть. И сделаем это!»

Вместо разноса, вместо охоты на ведьм мы получили в конце чемпионата вот такую неожиданную поддержку, которая, уверен, во многом заложила базу нашего чемпионства в двух последующих сезонах. А самое главное, что Фергюсон тогда сказал, звучало так: «Это моя вина, что мы проиграли чемпионат». Тренер взял на себя восемьдесят процентов вины за неудачу! Я был потрясен. Никогда не слышал ничего подобного, тем более не в спокойной ситуации, после отдыха, а в момент, когда было больнее всего.

А вот каким было одно из самых больших моих первых потрясений в Англии. Играли мы в гостях с «Мидлсбро». Подъезжаем к стадиону чуть раньше намеченного. Все выходят из автобуса, остаются только ветераны и Фергюсон. И вдруг все слышат голос главного тренера: «Нет-нет, подождите, мы сейчас партию доиграем – и потом выйдем!» У них всегда была карточная компания – с Гари Паллистером, Стивом Брюсом и Полом Инсом. И перед матчем они в автобусе нередко играли. Сам я тоже пару раз в этих битвах участвовал, вполне, между прочим, успешно. Но чтобы не выйти к подъезду стадиона, потому что партия не закончилась!..

В Англии это нормально. Потому что на настрой команды на матч никак не влияло. Люди концентрируются на игре только в тот момент, когда заходят в раздевалку. До этого едут в автобусе – музыка гремит, карты. Все расслаблены – не то что у нас, где стоит гробовая тишина, а о футболе приказано думать все 48 часов предыгрового сбора, который ты проводишь на базе. Но и Фергюсон, и другие тренеры в Англии были убеждены, что нельзя два дня подряд без перерыва думать только об игре: обязательно перегоришь!

И кабинет Фергюсона на базе всегда был для нас открыт. Если у игрока возникали какие-то проблемы в семье, тренер не просто отпускал его домой, но его действительно по-человечески волновало, что происходит. При этом у него было достаточно такта, чтобы не вдаваться в расспросы. Когда у меня в Манчестере умер первый ребенок, Алекс вместе с еще многими людьми из клуба приехал на похороны, а потом сказал: «Можешь прийти на тренировку тогда, когда захочешь». Я вернулся на третий день.

Тепло сэр Алекс относился не только к действующим, но и к бывшим своим игрокам. Так, перед чемпионатом мира-2006 34-летний капитан сборной Тринидада и Тобаго Дуайт Йорк готовился к турниру и конкретно к матчу Англия – Тринидад вместе со своим бывшим клубом – «МЮ». Сезон в Австралии, где он доигрывал в клубе «Сидней», завершился еще в марте, и на звонок форварда Фергюсону с просьбой дать возможность подготовиться к мировому первенству тренер ответил моментальным согласием.

«Нет слов, чтобы описать мою благодарность сэру Алексу! – говорил Йорк. – За тот месяц, что я был вместе с «МЮ», вновь почувствовал себя членом этой команды. Фергюсон – шотландец, он мечтает о том, чтобы мы победили англичан. И я сделаю все, чтобы он был счастлив!» В итоге англичане заковыряли победный мяч только на 83-й минуте, когда над ними потешался уже весь стадион.

У Канчельскиса тоже есть история о том, насколько не потребительски Фергюсон относится к футболистам:

– В 95-м я с шумом уходил из «МЮ» в «Эвертон». Фергюсон долгое время думал, что я симулирую травму, но тут мне летом сделали операцию – вырезали двойную грыжу. Видимо, все медицинские данные на этот счет принесли Алексу. Во время нашей последней встречи с ним и с председателем клуба Мартином Эдвардсом главный тренер вдруг сказал: «Что касается твоей травмы, то, если хочешь, могу перед тобой извиниться. Андрей, я был не прав». К тому времени у Фергюсона уже было столько побед и титулов, что такое извинение дорогого стоило. Не многие тренеры могли бы на него решиться – тем более неожиданно его было услышать игроку, который, как уже стало ясно, покидал клуб. Умение, когда ты не прав, признать это публично – оно ведь и со стороны игроков вызывает соответствующее отношение к себе.