Саймон Купер - Футболономика. Почему Англия проигрывает, Германия и Бразилия выигрывают, а США, Япония, Австралия, Турция и даже Ирак выходят на первый план

Если бы клубы только захотели, они могли бы иметь превосходный, высококвалифицированный персонал. Не раз приходилось слышать от преподавателей бизнес-школ, что студенты магистратуры MBA, которые платят за обучение по $40 000 в год, просто мечтают поработать в футбольной сфере, пусть даже за мизерную зарплату. В летние каникулы студенты осаждают клубы просьбами взять их на подработки в качестве стажеров. А клубы чаще всего заявляют, что не нуждаются в их услугах. Если уж тебе посчастливилось устроиться на работу в футбольный клуб, главная твоя задача — удержаться на месте, а вовсе не позволять желторотым умникам козырять знаниями в бизнесе, в котором ты сам еле-еле разбираешься.

До некоторой степени это следствие давней неприязни, которую всегда питала к образованию футбольная индустрия со своей пролетарской закваской. Определенную роль играет и тот факт, отмечает Эммануэль Эмбер из А. Т. Kearney, что над многими клубами довлеет тщеславие их владельцев и по совместительству руководителей: «Многие из них вкладываются в клубы прежде всего из эгоистических побуждений, а для бизнеса это всегда плохо. Они предпочитают не впускать в свое окружение людей действительно талантливых, разве что за исключением тренера. А платят они и впрямь мало».

Как свидетельствует история, один только «Манчестер Юнайтед» в прошлом нарушал традицию, когда приглашал к себе работать авторитетных управленцев из «нормальных» отраслей бизнеса (таких, как Питер Кеньон из компании Umbro). Сегодня примеру «МЮ» последовали и другие крупные клубы, например «Барселона».

Как оказалось при ближайшем рассмотрении, такой же огорчительной некомпетентностью страдает и бейсбол. В книге «Манибол» Льюис вопрошает, почему для бейсбольных функционеров и скаутов «нет такой меры некомпетентности, с которой они не смогли бы примириться». По мнению Льюиса, объяснение «в том, что бейсбол выстраивает себя не как бизнес-структуру, а скорее как социальный клуб. ...Клуб может отвергнуть вас по множеству разных причин, но ваша профессиональная некомпетентность к таковым явно не относится. Нелояльность — вот самое тяжкое прегрешение, какое только может совершить член клуба, а профнепригодность грехом не считается». В члены клуба отбирают по таким критериям, как коммуникабельность, умение быть компанейским, словом, клубность — и к футболу это относится в той же мере, что и к бейсболу. А башковитые аутсайдеры к категории людей «клубных» явно не относятся, потому что толкуют о каких-то заумных вещах, повсюду сутот свой нос и норовят поучать инсайдеров, указывая им на их ошибки. Клубы не привечают умников «не просто потому-, что остро ощущают свое невежество в присутствии интеллектуалов», — отмечает Льюис, хотя это чувство неловкости и играет здесь не последнюю роль.

Беда футбольных клубов не только в повсеместной некомпетентности сотрудников, но еще и в том, что большинство из них — дилетанты. Объясняется это частым обновлением персонала. Всякий раз, когда у клуба меняется владелец, меняется и персонал — новый хозяин расставляет на все должности своих закадычных друзей. Прежние сотрудники редко переходят в другие клубы — это считается нелояльностью (исключением стал Кеньон, который долго подвергался нападкам за переход из «Юнайтед» в «Челси»), хотя футболистам дозволяется менять клубы, как перчатки, и это не вызывает осуждения. Что до управляющих клубами, то им всякий раз приходится снова изобретать колесо.

Еще хуже то, что клубы зачастую не имеют возможности принимать взвешенных решений из-за чрезмерного давления СМИ и фанатов, которые постоянно понукают клубы, требуя немедленных действий. Стоит команде проиграть три раза подряд, как из стана болельщиков слышатся призывы уволить главного тренера или прикупить новых игроков — словом, фанаты и СМИ буквально вынуждают клубы наплевать на собственные планы, возможно, всего лишь месяц назад тщательно продуманные и просчитанные. «В этой индустрии активность потребителей переходит все границы», — предупреждает консалтинговая компания А. Т. Kearney в своем докладе «Игра ради прибыли» (Playing for Profits). Мсье Эмбер уточняет, что речь идет о бизнес-плане — «как только вы приобретаете игрока на 10 миллионов фунтов, ваш бизнес-план летит к чертям. В коммерческой компании сотрудникам приходится ох как побегать, чтобы выхлопотать разрешение истратить даже £100 000 на те или иные нужды, а клубы берут и сходу тратят £10 млн».

И это только цветочки. Не так давно Свен-Еран Эрикссон привез на форум «Международная футбольная арена» в Цюрих «славную историю» о своем тренерстве в «Лацио». «Президент у меня был что надо, — поведал Эрикссон аудитории, состоявшей в основном из швейцарских бизнесменов. — Стоило только заикнуться, что нужен такой-то игрок, как он немедленно бросался раздобывать его. Однажды я позвонил ему и произнес одно слово: "Вьери"».

В то время Кристиан Вьери играл за мадридский «Атлетико». Эрикссон и президент «Лацио» Серджио Краньотти тут же сели в самолет и отправились в Испанию покупать Вьери. «Атлетико» запросил за него 50 млрд итальянских лир, что в 1998 г., когда происходила вся эта история, равнялось почти $29 млн. «Это была самая несусветная сумма в мире. Ни один игрок еще не стоил таких денег», — вспоминал Эрикссон. Потом он в лицах передал их с Краньотти диалог.

Краньотти: «Это же прорва денег».

Эрикссон: «Понимаю».

В этот момент представитель «Атлетико» сообщил, что в виде части платы за Вьери согласен забрать себе таких-то игроков «Лацио».

Краньотти: «Это возможно?»

Эрикссон: «Нет, мы не можем отпустить этих игроков».

Краньотти: «И что будем делать?»

Эрикссон: «Покупай».

Краньотти: «Без проблем».

«Он даже не попытался сторговаться ну хотя бы на 49 млрд лир, а просто взял да уплатил 50», — рассказывал с трибуны форума Эрикссон.

Через девять месяцев после покупки Вьери им заинтересовался миланский «Интер». И снова Эрикссон дословно пересказал их с Краньотти разговор по поводу продажи этого игрока.

Краньотти: «Сколько за него запросить?»

Эрикссон: «Надо бы вдвое. Проси 100 млрд».

Краньотти: «Этого я никак не могу».

«И тогда, — вспоминает далее Эрикксон, — он назвал сумму в 90 млрд лир. И получил ровно 90. На мой взгляд, хороший бизнес». (Или прямо-таки хрестоматийный пример на тему «нашелся еще больший дурак».)

Кто-то из зала спросил Эрикссона, считает ли он такие действия здравыми. Разве не «Лацио» в 2002 г. оказался на мели, когда принадлежавшая Краньотти пищевая компания «Чирио», как говорится, всплыла брюхом кверху? Потом Краньотти даже угодил за тюремную решетку, что не слишком-то прилично даже по меркам итальянского футбола.