Сергей Овчинников - Искусственный офсайд. Босс всегда прав

Когда я пришел в «Динамо», быстро понял, что коллективом там и не пахнет. Семин привык в «Локомотиве» к тому, что его слово – закон. А в «Динамо» многие его указания почему – то воспринимались в штыки. И иностранцами, и некоторыми нашими тоже. Палыч пришел с психологией победителя, с уверенностью в собственной правоте. Но в «Динамо» его решительный настрой на борьбу за самые высокие места не воспринимали, посмеивались, несерьезное к нему было отношение. А он порядочный человек. И очень любит футболистов. Знаю тренеров, у которых этого качества нет. Они не любят игроков, рассматривают их как материал для добывания результата.

В то время было много разговоров о «звездном составе» Семина. Однако можно набрать кого угодно, но если люди не хотят играть, их не заставишь. И Семин, полагаю, до сих пор не может понять, что тогда произошло. И он правильно сделал, что ушел из «Динамо». Скорее всего, в итоге у него там что – то и получилось бы, но каких нервов и сил ему бы это стоило! Было очень и очень трудно. Даже не трудно, здесь более сильный эпитет нужен. Слишком разношерстная компания подобралась. И дело не в звездности исполнителей, в самих людях. Некоторые игроки все время в чем – то сомневались. В нашем «Локо» даже представить себе такое было невозможно! Меня, признаюсь, одно время сильно удивляли интервью некоторых футболистов «Динамо». Я считаю, что люди должны оставаться честными хотя бы перед самими собой. Зачем напраслину – то гнать? Тем более на Семина, который всегда был демократом. Общался с игроками, советовался. А здесь такое. Я считаю, что имя Юрия Павловича марать никому не позволено. Как, впрочем, и имена Романцева, Газзаева, людей, много сделавших для нашего футбола. Нестабильности добавляли финансовые проблемы. Кого – то шаткое финансовое положение нервирует, кто – то сохраняет спокойствие, интересы игроков по жизни разные. Русские – то игроки к такому привыкли и терпели, а иностранцы терпеть не будут. Никаких патриотических чувств по отношению к клубу они не испытывали. Но самое интересное: только сняли Семина, как сразу финансовый вопрос решился. Значит, все оказалось глубже.

Наверное, и мне где – то способностей не хватило, такта, авторитета. В своем игроцком кругу мы собирались. Но важно не то, что ты говоришь, а услышат ли тебя. Можно быть трибуном, как Маяковский, но, если напротив тебя «глухонемые» сидят, они будут видеть только жесты. И смысл сказанного до них не дойдет.

– Овчинников способен реально воздействовать на игроков.

Много шло разговоров про Коштинью, но на сборах он играл на редкость слабо! И при этом неадекватно себя вел, откровенно издевался над тренером, над клубом. Да над всеми! Я к нему подошел, говорю: «Что ты творишь?» Он улыбнулся, и все. Иностранцы считали, что они выше нас, потому и издевались. Решение Семина об отчислении Коштиньи выглядело абсолютно логичным. Когда португальцев этим немного остудили, у нас игра пошла. Побеждали неплохие команды. Те же Данни и Сейтаридис бились за место в составе. А потом опять кое – кто расхотел играть. Дерлей, человек сложный, который был заводилой у португальцев, почти не тренировался.

– Овчинников – один из лучших вратарей России. У него колоссальный опыт, и он наверняка усилит игру «Динамо». Кроме того, Сергей, как я уже понял, способствует сплочению коллектива.

Что интересно: разговариваешь с ними один на один – абсолютно адекватные ребята. Все до единого. Фернандес – блестящий игрок и человек. Тот же Сейтаридис – профессионал. Данни, оставшись потом единственным португальцем в команде, вел ее за собой, стал лидером. Но все вместе они выглядели бандой. Когда меня выбирали капитаном «Динамо», португальцы заявили, что это неправильно. И сдали пустые листочки. Сказал им: «Вы как дети. Пусть кто – то из вас будет, мне все равно». Мне действительно было все равно. Показалось, что со стороны португальцев был чистой воды спектакль, они осознанно пошли на конфликт.

– Сергею и говорить – то ничего не надо было. Альтернативы ему как капитану мы не видели.

Свой последний официальный матч я провел 25 июля 2006 года. На 77–й минуте встречи с «Москвой» при счете 1:0 в пользу соперника судья на линии показал флажком на угловую отметку, хотя все видели, что мяч ушел от игрока «горожан». На правах капитана спросил у бокового арбитра, почему он назначил угловой. Да, в резкой форме, но я никого не унижал, матом не ругался. Вратарь должен быть агрессивным. Кричать, командовать, бороться за своих. Иногда это даже часть имиджа. Специально так делаешь, чтобы оказать давление на судью, вывести из равновесия противника. И не надо думать, что в жизни я такой же, как на поле. В игре бесит бесправие. Когда видишь, что арбитр не случайно ошибается в пользу соперника, а ты ничего изменить не в силах, это мгновенно выводит из себя. А в обычной жизни человек сам в состоянии повлиять почти на любую ситуацию, как – то ее контролировать.

С судьями я воевал часто, но никогда без повода. 16 июня 2004 года на последней минуте первого тайма матча чемпионата Европы с Португалией норвежский судья Терье Хауге посчитал, что я сыграл рукой за пределами штрафной, и удалил меня с поля. Даже португальские игроки пытались доказать арбитру, что все было в пределах правил, но своего решения он не изменил. Правда, позже, посмотрев видеозапись эпизода, Хауге извинился передо мной, но проигранный Россией матч уже переиграешь.

О Лусилиу Батиште, который проявил себя нечистоплотным арбитром, я уже рассказывал. Мне легче было не играть в тех матчах, когда он судил, может быть, для команды мое неучастие было бы положительным моментом. Инциденты местного значения переросли в его непримиримое отношение ко всей России. Ссоры с судьями на футбольном поле происходят очень часто, но в дальнейшем нормальные люди не будут тебе преследовать тебя всю дальнейшую карьеру, тем более что часто и сами виноваты. А Батишта мстил мне целых пять лет, что говорит о предвзятом отношении, а не о какой – то случайности.

Но вернемся к матчу с «Москвой». Посмотрев потом эпизод по видео, так и не понял, за что получил желтую карточку, из – за которой должен был пропустить следующий матч. Но ведь с этого и заварилась вся каша. Захаров потом сказал: «Ты вел себя агрессивно». Как же еще нужно себя вести на футбольном поле? Разве это театр? А вот мяч в ноги Игорю Захарову я бросал осознанно! Потому что накипело уже! Поговорили на повышенных тонах, красная карточка была показана справедливо. Хотя если бы Захаров по – человечески меня успокоил – все – таки мы вместе играли и находились в товарищеских отношениях – или не показал желтую карточку, которая оказалась для меня четвертой, может быть, и остыл бы. Сорвался, конечно, возможно, жара повлияла. Сейчас понимаю, что слишком много тогда во мне было мальчишеского. Хотя в зрелом возрасте почти не дрался. Лишь в начале 90–х был случай на свадьбе приятеля. В те годы по стране шаталось много темных личностей, готовых отлупить любого непонравившегося. И вот мы, футболисты, нарвались на одну из таких банд. Вспыхнула драка, меня полоснули ножом по спине – счастье, что свитер был толстый. Даже шрама не осталось. Повезло.