Александр Беленький - Властелины ринга. Бокс на въезде и выезде

В начале пятого раунда Ляхович еще несколько раз попал, в основном слева. Валуев ответил, в том числе и несколько раз неплохо справа. Потом все более-менее выровнялось, хотя, если дотошно считать очки, Николай опять очень прилично выиграл, но эмоционально и Ляхович эти два раунда не проиграл. Что-то у него все-таки периодически получалось.

До боя мне казалось, что симпатии зала будут на стороне Ляховича, но я, похоже, ошибся. На его стороне было только сочувствие зала, который в двух последних раундах обрадовался, что у него получается хоть что-то. Болели же в основном за Валуева. В любом случае, он вызывал куда больший интерес. Его фотографировали даже девушки, выносящие карточки с номерами раундов, а уж более равнодушную к боксу публику трудно найти.

В шестом раунде преимущество Валуева еще возросло. Его джеб безостановочно терзал Ляховича, и несколько раз он неплохо ударил справа. Стало совершенно очевидно, что новый Валуев, о котором много говорили перед боем, в отличие от нового Ляховича – это не миф. Александр Зимин, готовивший Николая к двум последним боям, действительно провел большую работу. Валуев прибавил практически в каждом компоненте. Его джеб стал острее, удары справа – точнее и быстрее, вообще, в скорости он очень здорово прибавил. Ну а Томми Брукс не привнес в работу Ляховича ничего нового. В первых раундах он еще кричал из своего угла, чтобы Сергей заманил Валуева в какую-то ловушку. Что именно он имел в виду, никто так и не понял, так как Ляхович работал предельно бесхитростно. Ну а потом его указания сводились к «давай-давай». Полбоя было уже позади, и никаких сюрпризов от Ляховича ждать не приходилось. Вопрос стоял совершенно иначе: достоит ли он бой до конца или нет. Для победы же белорусу уже сейчас нужен был только нокаут, к которому никак не смог бы привести ни один его даже самый сильный удар.

В седьмом раунде Валуев поначалу перемежал джебы и кроссы, а потом стал бить боковые с обеих рук. Потом снова вернулся к джебам и кроссам. Бой явно принял совершенно односторонний характер. Брукс каким-то безнадежным бабушкинским голосом требовал от Ляховича, чтобы тот показал, что у него есть. В восьмом и девятом раундах картина особенно не изменилась. Никаких претензий к Валуеву не было, правда, в последних раундах он почему-то почти перестал бить апперкоты, которые до этого ему очень хорошо удавались, да и сейчас, когда он их бил, например, в начале девятого раунда, доходили до цели.

В последний раз Ляхович попытался дать бой в десятом раунде. На первой минуте он провел несколько джебов и левый боковой. Валуев скоро восстановил равновесие. Особенно неожиданным для соперника оказался его короткий правый боковой, а потом еще и правый навстречу, и апперкот, и правый кросс… Но Ляхович огрызался. Стоило Валуеву чуть зависнуть в атаке, тут же следовала его контратака, обычно левым боковым.

К этому моменту уже все заметили, что Ляхович крайне мало бьет справа, а между раундами ему все время прикладывали лед к правому плечу. После боя Гоцев говорил, что Сергей получил травму еще во втором раунде. Мне показалось, что несколько позже, но настаивать не буду. Так или иначе, но травма действительно была. Другое дело, что она возникла не сама собой. Ее нанес, причем абсолютно законными методами, Валуев.

В одиннадцатом раунде Валуев остановил порыв Ляховича мощным правым по корпусу и последовавшей за ним серией. Белорус попытался что-то предпринять с помощью все того же левого бокового, но получилось, прямо скажем, не очень, хотя отдельные удары и достигали цели. Однако Валуев попадал гораздо чаще, и все размены остались за ним. Ближе к концу он провел хороший апперкот. Двенадцатый раунд не принес Ляховичу никаких чудес. Валуев несколько раз хорошо встретил его справа. Очередной его апперкот прошил защиту Сергея. Тот сопротивлялся до конца, за что честь ему и хвала. Валуев же наращивал обороты. После его левого бокового Ляхович чуть дрогнул. Не морально, а физически, а к нему прилетели еще несколько ударов, и слева, и справа, и сбоку, и снизу, и прямо по фронту. Жена Сергея давно не смотрела на происходящее, а сидела, уронив голову на руки. И только Гоцев все продолжал играть роль несгибаемого адмирала. Только белой фуражки с мариманскими прибамбасами не хватало. Валуев провел еще немало ударов, а Ляхович дрался до самого конца, до самой последней секунды. Судьи очень скоро вынесли свой вердикт: 120–108 (двое) и 120–107. То есть они не отдали Ляховичу ни одного раунда. Я бы все-таки один отдал, на выбор четвертый, пятый или десятый. Не потому, что Сергей выиграл какой-то из них, а просто за мужество. Жена Ляховича как будто в полусне подошла к углу и взяла халат мужа, в котором тот вышел на ринг, а потом обняла его самого, когда он спустился с ринга. По крайней мере его будет кому утешить, а хорошая женщина рядом, это поважнее и побед, и даже поражений.

Пресс-конференция получилась пустоватой. Все было сказано на ринге, как это ни банально звучит. Ляхович не пришел, он прямиком отправился в больницу. Был только Гоцев, скорбный капитан затонувшего корабля, который и на корабле-то не был. Командовал с берега. Он сказал о травме Ляховича, но все эти рассуждения жестко пресек Дон Кинг, который сказал: «Раньше Николай бил так, что у его противника вылетало колено (это ссылка на годичной давности поединок с Джамилем Макклайном, который подвернул ногу и не смог продолжить бой), а теперь он бьет так, что у противника вылетает плечо. Оно что – само вылетело? Ляхович закрывался плечом, а Валуев бил в открытое место, раз уж не мог добраться до челюсти». Все засмеялись. Говорить о травме после этого стало неудобно. Все, от самого Валуева до его промоутеров Вилфрида Зауэрланда и Дона Кинга, много и справедливо хвалили Александра Зимина за проделанную работу. Зимин же поблагодарил представителей фирмы Sauerland Event за предоставление хороших условий для тренировок. Сам Валуев скромно сказал, что со слов друзей знает, что выглядел в этом бою лучше, чем в предыдущем, но свое окончательное суждение по этому вопросу вынесет, когда посмотрит видеозапись. Зная, как он любит к себе придираться, боюсь, что сам себе он понравится меньше, чем нам.

У меня же, если что и останется в памяти от этой прессконференции через несколько дней, так это то, как Валуев на ней появился. Я в этот момент стоял и разговаривал с кем-то у дверей, как вдруг вошел Валуев и, несильно хлопнув меня по плечу, сказал: «А ты беспокоился!» Из меня от неожиданности чуть не вылетел бутерброд, которым я как раз в этот момент заедал пережитое волнение.

Окончательно заесть его мне не удавалось долго. Наутро после боя, не насытившись завтраком в отеле, я отправился в старый город перехватить еще какую-нибудь сардельку. Нехорошую улицу я на этот раз обошел стороной. Впрочем, там вряд ли встретили бы меня с таким восторгом, как вчера. Думаю, ночью девочки хорошо поработали, так как гостей в город на бой приехало очень немало. Наверно, сейчас их грешные тела отдыхали. Ну а я по пути за сарделькой наткнулся на двух хулиганистых стариканов, эти сардельки уже вкушавших. Стоя перед магазином женского белья и пялясь на особо симпатичный манекен, старички с жаром обсуждали то, что на живых ногах чулки смотрятся гораздо лучше, чем на пластиковых. Это когда же они в последний раз видели чулки на таких ногах, бедолаги? Увидев меня, они тут же потребовали, чтобы я вынес по этому животрепещущему вопросу свое квалифицированное мнение. Видок у этих кренделей был такой, что я, как ни старался сдержаться, все-таки засмеялся, но они не обиделись, а расхохотались вместе со мной веселым смехом людей, которым есть что вспомнить на старости лет. Я сказал, что да, конечно, никакого сравнения нет, на живых ногах чулки смотрятся гораздо лучше, и уже в совсем приподнятом настроении отправился за искомой сарделькой. Да, Нюрнберг – хороший город.