Крис Скотт - Мотопутешествия: Книга Искателя Приключений

Через неделю после того как я вернулся, узнал, что Арьен и его друзья оказались в группе из 32 туристов, которых недалеко от Квед Самина захватили террористы. Если бы я тогда не разбился, то мы с Джоном вполне могли бы оказаться в одной из нескольких расставленных в тех краях ловушек. Группу Арьена прятали где-то в пустыне шесть месяцев, в течение которых одна из женщин умерла от сердечного приступа; остальных потом отпустили за выкуп в $ 9 млн., хотя официально это и отрицается.

Теперь уже невозможно свободно ездить по диким алжирским приграничным территориям. Теперь ты можешь ехать там только по шоссе и с приличным эскортом. Наш проект осуществить на 100 % нам не удалось. Ну и что! Мы увидели землю обетованную и на себе ощутили кайф от езды по бездорожью. Обычные дороги теперь совершенно не радуют.

Арно Бейкедавно мечтал проехать от Мюнхена до Сиднея. В 2003 году он, наконец, отправился в путь. Вот его история.

Уже четыре месяца я ехал от Шри Ланки до Непала и понимал, что из Индии уже тоже пора уезжать, но тут прямо перед моим отелем умер человек. Что ж, еще один труп, как те, что несли воды Ганга, и меня это волновало не сильно. Однозначно, пора ехать дальше.

За полгода до того я на пароме приехал в Стамбул, где мое приключение по-настоящему и началось. Несколько дней я осматривал город, а потом быстро пересек Турцию и в Анкаре встретил еще пятерых мотоциклистов, которые ехали в том же направлении. Дальше на восток мы поехали вместе, везде встречая теплый прием у гостеприимных турок, но ни на минуту не забывая, что нас окружает настоящая армия. Конфликт турок с курдами не выходил из головы, и атмосфера была напряженной. В довершение ко всему перед нами лежал Иран — так что нервничали мы все больше и больше.

Что мы знали об Иране? Судя по телепрограммам, эта страна — сплошное воплощение войны, религиозного фанатизма и террора. Когда мы подъехали к границе, девушки, имевшиеся в нашей компании, со стоном замотали головы шарфами, успокаивая себя тем, что это всего на пару недель. Вот теперь дело принимает серьезный оборот, и, похоже, что пути назад нет. Тем не менее, границу мы пересекли легко и уже скоро ехали в Исфахан, где нас ждали. Мы любовались красивой мечетью с крытой голубой черепицей крышей, когда к нам подошел солдат, побывавший на войне с Ираком. Он сказал, что его могли арестовать просто за то, что он с нами разговаривает, хотя теперь люди уже меньше боялись „дозорных революции“. В Иране было очень интересно, было жаль, что мы не могли там задержаться, но нам не хотелось попасть на Каракорамском шоссе (ККШ) в снежную бурю.

На пакистанской границе приветливый офицер напоил нас чаем и посоветовал эту ночь провести в безопасной зоне у их пограничного поста. Нам сказали, что по Белуджистану бродят толпы афганских бандитов, только и мечтающих, как бы нас ограбить, и нужно нам для этого всего лишь немного замедлить ход. Теперь мы поняли, что такое Центральная Азия: земля дикая и одновременно замечательная. То, что автоматы здесь носят так же обычно, как зонтики, заставляло нервничать;один из крупнейших лагерей афганских беженцев располагался совсем рядом с Кветтой, и оружейная стрельба слышалась там днем и ночью. Причем стреляли не только из легкого оружия, но и артиллерийскими и противотанковыми снарядами тоже. Нас предупредили, что когда темнеет, на улицу лучше не соваться.

В афганском ресторанчике мы разделили вкусный, дешевый и последний наш совместный ужин: некоторые из моих компаньонов направлялись прямо в Индию, а Май, Хартмут и я планировали ехать по ККШ до китайской границы. Несколько дней спустя так получилось, что у нас на дороге случилось сразу несколько проколов, а их устранение занимает определенное время, так что сумерки застали нас прямо на дороге — именно этого нам всегда советовали избегать. Был момент, когда кто-то выпрыгнул из темноты и попытался схватить одного из нас, но, к счастью, промахнулся. Нам повезло: проезжающий мимо пакистанец согласился погрузить мотоцикл Хартмута в свой пикап, и мы смогли доехать до ближайшего города, где задержались на несколько дней.

Еще больше проблем, на это раз для меня, ждало дальше по дороге. Как и во многих уголках мира, в Пакистане, когда на дороге ломается грузовик, его водитель огораживает его валунами, а не красными треугольниками. Проблема в том, что некоторые из этих горе водил оставляют потом эти камни прямо на дороге. И вот один из таких камней лежал на дороге и, как сирена, молил: „Арно, Арно-о-о, иди сюда-а-а!“ И я, завороженный его притягательным завыванием, прямо на него и наехал.В результате обод у колеса теперь выглядел, как дорога в американских горках. Пришлось ловить еще один попутный пикап.

В Исламабаде мы нашли механика, который жил тем, что восстанавливал старые Triumph и продавал их потом местной элите. После неизбежной прелюдии с чаепитием он взял колесо, вынул пару спиц и начал дубасить его изо всех сил. Я надеялся, что он знал, что делает; под конец на пол было страшно смотреть, но к полуночи он заварил трещину, выпрямил колесо и заменил спицы. Наконец мы были готовы к встрече с ККШ.

Оно оказалось самой потрясающей частью всего путешествия, что неудивительно. И не только природа и виды там были замечательными — не менее живописны были и местные горцы с длинными бородами, глубокими черными глазами, в традиционной одежде и, разумеется, с неизменно висящими на плече Калашниковыми. На переходе через Гилжит к китайской границе воздух стал еще более разреженным, и похолодало — я натянул на себя все, что у меня было, и все равно мерз. Ехали мы медленно и осторожно, чтобы не поскользнуться на малозаметных участках черного льда. Наконец мы добрались до границы Пакистана с Китаем и нафотографировались вдоволь под бдительным оком Большого Китайского Брата. На обратном пути через долину Хунза я не переставал удивляться и восхищаться пакистанскими красотами.

Тем временем к нам вернулся Хартмут — на джипе и с раздробленной ногой. Парень, что его сбил, чувствовал себя очень виноватым и помогал нам изо всех сил, пока мы со всем этим разбирались. В больнице Гилжита большинство пациентов лежали с огнестрельными ранениями, а после операции, увидев снимок, Хартмут понял, что ему нужно домой и как можно скорее. Через месяц я получил от него сообщение, что нога воспалилась, и если бы он остался с нами, то потерял бы ее.

Май и я поехали дальше в сторону Индии. На границе пакистанцы, как обычно, были очень дружелюбными, но вот индусы — это просто кошмар: вымогали взятки, заставляли нас долго ждать, забрав мотоциклы. Замерялось даже давление внутри шины — на тот случай, если бы мы везли там наркотики. Но ведь даже если бы там что-то и было, то на давлении это бы никак не отразилось! Но, конечно, спорить я не собирался.