Георгий Черданцев - Все чемпионаты мира 1930–2018

Особенный статус футбольному турниру Олимпиады 1924 года придало участие в нем команды из Южной Америки. Произошло это в истории Олимпиад впервые, и это была сборная Уругвая. Денег в стране, как видите, хватало и на строительство самого высокого здания на континенте, и на дорогостоящую поездку через океан футбольной сборной.

Над стадионом «Сентенарио» в Монтевидео, построенном специально к чемпионату мира 1930 года, высится колонна в классическом стиле. Что-то очень похожее можно увидеть в Берлине. Колонна называется «Олимпийской» и знаменует победы сборной Уругвая на Играх 1924 и 1928 годов. Значение этих побед для страны запечатлено и в названиях трибун стадиона. Если одна из них тривиально именуется «Америкой», то три других самым непосредственным образом связаны с олимпийскими победами: центральная «Олимпийская», над которой высится одноименная колонна, и две боковые: «Амстердам» и «Коломб». Не расстраивайтесь, если сразу не догадались, при чем тут Амстердам, и что такое Коломб – название или фамилия? Я тоже сначала не понял, какое все это имеет отношение к олимпийским победам Уругвая, хотя с Амстердамом более или менее все понятно: это столица летних Олимпийских игр 1928 года. А вот о том, что финал футбольного турнира парижской Олимпиады 1924 года принимал пригород Парижа Коломб, рассказал мне экскурсовод музея футбола на стадионе «Сентенарио».

В 20-е годы ХХ века недавно созданная организация под названием FIFA раздумывала над проведением турнира, независимого от олимпийского, в котором могли бы принять участие как любители, так и профессиональные футболисты, а их становилось все больше.

Именно определение «профессионал» стало одним из камней преткновения для стран Великобритании. Четыре федерации – Англии, Уэльса, Ирландии и Шотландии – дважды в течение нескольких лет выходили из FIFA. Сначала в знак протеста против включения в состав членов организации стран так называемого Четверного союза, воевавших против блока Антанты во время Первой мировой войны, а затем из-за того, что не могли договориться с определением термина «любитель», а также об оплате труда, когда человек занят спортом (футболом), а не находится на основной работе. Британские федерации окончательно вернулись в FIFA только после Второй мировой войны, и впервые приняли участие в чемпионате мира только в 1950 году. Трудно сказать, получил бы Уругвай право проведения первого в истории чемпионата, если бы британские федерации, в первую очередь английская, оставались членами FIFA на момент принятия решения. Скорее всего, англичане, как родоначальники футбола, никому бы не отдали исторический турнир, но решение принималось без Англии. Уругвай оказался вполне перспективным кандидатом, ведь именно приезд и победа сборной этой страны на Олимпиаде в Париже, а также интерес, который вызвал футбольный турнир Игр 1924 года, стали одними из основных мотивов, которые заставили FIFA всерьез задуматься о чемпионате под собственной эгидой.

Идея проведения чемпионата мира по футболу была озвучена на конгрессе FIFA в 1926 году. Тогда же договорились о том, что турнир будет проходить раз в четыре года. В 1929 году выбрали страну-организатора. Заявка Уругвая победила среди пяти заявок-претендентов от европейских стран. Помимо того, что футболисты этой страны были двукратными олимпийскими чемпионами, Уругвай пообещал построить новый вместительный стадион специально для матчей чемпионата мира, а также избавить FIFA от расходов на проживание участников. Щедрость и обещания Уругвая основывались на желании руководства страны устроить большой праздник по поводу юбилейной даты: в 1930 году страна отмечала 100-летие первой конституции независимого Уругвая. Однако перспектива поездки в далекую страну на другой континент была встречена руководителями профессиональных европейских клубов без энтузиазма. Они заявили, что своих игроков не отпустят, и проект президента FIFA Жюля Риме едва не был похоронен в самом начале. Риме стоило невероятных усилий, чтобы собрать хоть какой-то более или менее представительный состав участников.

Тринадцатого июля 1930 года одновременно начались два первых в истории матча чемпионата мира по футболу – Франция – Мексика и США – Бельгия. Чемпионату предшествовала довольно мощная рекламная кампания. Художник Гильермо Лаборде нарисовал эмблему турнира, наличие которой с тех пор стало традицией чемпионатов мира.

Отборочного турнира на чемпионат мира 1930 года не было: поехали те, кто захотел, и кто мог себе это позволить по финансовым соображениям. Хотя и среди тех сборных, кто принял приглашение, не обошлось без потерь: чемпионат мира еще не сделал самого первого шага в своей истории, чтобы убедить футболистов в том, что для них нет и не может быть ничего более важного, чем участие в этом турнире. Отношение к чемпионату мира характеризуют две следующие истории.

Один из лучших футболистов Аргентины, центральный нападающий и капитан команды Ноло Феррейра по прозвищу «Маэстро», после первого матча с Францией уехал домой сдавать университетские экзамены.

Когда же он вернулся, тренер поставил его на фланг, где Ноло не забил ни одного мяча, а в центре заиграл Стабиле, который и стал в итоге лучшим бомбардиром чемпионата. Самый же яркий, как считали американцы, игрок сборной США Арчи Старк вообще не поехал в Уругвай. В 1920-е годы он отличался удивительной результативностью в Американской футбольной лиге, забив 277 мячей в 274 матчах. Старк перед чемпионатом мира открыл новый бизнес и посчитал, что никак не может его оставить без личного контроля.

Несмотря на все усилия и уговоры президента FIFA Жюля Риме, остались дома его соотечественники – тренер французской сборной Гастон Барро и считавшийся лучшим нападающим Манюель Анатоль.

Не поехал в Уругвай и один из лучших бомбардиров Европы того времени бельгиец Раймон Брен. В то время в Бельгии, где еще не было профессионального футбола, сложилась любопытная ситуация: футболисты, чтобы зарабатывать деньги, открывали кафе. В какой-то момент таких кафе, с владельцами-футболистами, стало так много, что футбольные власти распорядились не приглашать в сборную тех, кто имеет ресторанный бизнес, кроме спортсменов, чьи родители являлись владельцами футбольных кафе не менее пяти лет. Так как Брен открыл свое кафе в 1929 году, он попал под своего рода дисквалификацию и на чемпионат мира не поехал, хотя на самом деле лето 1930 года он провел вовсе не в кафе, а в поисках профессионального контракта. Брен отправился в Лондон и пытался устроиться в «Клейтон Ориент», но не получил разрешения на работу (представьте себе: оно требовалось и почти сто лет назад!). Тогда Брен заключил контракт с пражской «Спартой» и стал первым профессиональным футболистом Бельгии. На чемпионат мира он попадет только спустя восемь лет.