Андрей Вульф - Исповедь дивергента. За кулисами большой политики и большого спорта

Итак, создатели и идеологи «Единства» решили, что присутствие в их думской фракции шоумена и телеведущего, названного «Новой газетой» «скандальным лидером светской тусовки», может скомпрометировать, а то и порушить строгий брутальный имидж новой партии власти. Чего так испугались люди на Старой площади? Впоследствии я задавал эти вопросы Леониду Ивлеву и Андрею Кананину, отвечавшим в то время за взаимодействие с депутатами в кремлевском Управлении внутренней политики, кстати, очень приятным и адекватным людям, с которыми у меня сложились хорошие рабочие, а позже и приятельские отношения. Задавал я этот вопрос и самому Владиславу Суркову, на которого в то время ссылались как на одного из главных десижн-мейкеров по вопросу моего недопуска в депутаты. Никто из них так и не дал мне какого-то внятного рационального ответа, ограничившись репликами в духе «Ну ты понимаешь, старик…» и «Ты ж непонятный для нас был, как с тобой разговаривать, что ты выкинешь, ляпнешь, есть риски». В этом «есть риски» и заключена вся квинтэссенция принятия важных закулисных политических решений.

Лично поговорить со мной в тот момент никто из больших начальников не захотел, посчитав вопрос решенным и делегировав эти функции посредникам. В их головах не укладывалось, как сказанное в Кремле «Он должен отказаться от мандата» может быть не согласовано и не реализовано. Но я совершенно не планировал отказываться от подарка судьбы, который мог помочь мне изменить всю мою жизнь, только из-за переданного кем-то кому-то таинственного «принятого решения». А дальше началась одна из самых детективных историй в моей жизни длиной почти в месяц. Думаю, читателям она тоже будет интересна.

Кнут и пряник. Эти два универсальных инструмента для получения желаемого стары как мир, что, впрочем, не делает их менее популярными. Первым предложенным мне вариантом был пряник. Роль шерпы с той стороны возложили на Ахмеда Билалова – одного из депутатов и спонсоров «Единства», избранного в Думу по блоковой квоте мусульманского движения «Рефах», крупного бизнесмена-олигарха, одного из совладельцев нефтяного концерна «Нафта» и делового партнера Сулеймана Керимова.

С Билаловым я уже был немного знаком до этого, шапочно пересекаясь во время предвыборной кампании 1999 года, а также несколько раз выступив в лице «Вульф Груп» подрядчиком по организации проводимых по инициативе и на деньги Ахмеда концертных и благотворительных мероприятий. Однажды мы запланировали экзотический концерт в маленьком горном дагестанском селении. В нём должен был принять участие тогда еще молодой начинающий исполнитель Валерий Меладзе. Тот концерт был отменен прямо в день вылета из-за какого-то форс-мажора, при этом деньги артистам решено было оставить, в расчете на следующее выступление.

Спустя почти десять лет Ахмед неожиданно вспомнил про эти деньги и попросил меня переговорить с «задолжавшим» Меладзе по поводу нового выступления на частном мероприятии. Меладзе, ставший за это время суперзвездой и одним из самых кассовых гастролеров, согласился, но попросил доплатить разницу между его тогдашним и актуальным гонораром. Ахмед расстроился, и концерт не состоялся. В этом эпизоде, кстати, проявился в полной мере характер Билалова-бизнесмена. Необычайно щедрый и широкий в жестах в одних случаях, в других он оставался крайне скрупулезным и даже прижимистым. Может, именно поэтому он и стал таким успешным предпринимателем.

Наш диалог в роскошном офисе Ахмеда в центре Москвы получился коротким и честным:

– Там не хотят, чтобы ты стал депутатом.

– А почему?

– Да хрен знает. Боятся, что будешь с трибуны про секс говорить, наверное.

– Они больные там, что ли, на всю голову? Я вообще-то иду туда, чтобы больше не говорить про секс. Мне про секс уже не интересно.

– И как Марычев с накладными сиськами ходить не будешь?

– А надо?)))

– Что хочешь вместо Думы?

– А что у них есть?

– Ну, помочь могут. На должность какую назначить, с бизнесом, еще чего. Ты-то сам чего хочешь?

– Директором Первого канала хочу. Или Председателем ВГТРК.

– Передам. А деньги?

– Так у них нет.

– У меня есть.

– Ну не знаю. Миллион долларов. – Я где-то читал, что место в думском списке ЛДПР стоило миллион долларов.

– Ну, ясно…

Больше к этому разговору мы с Ахмедом не возвращались. Через пару дней через Коптева мне передали, что должности на телевидении заняты, и предложили 200 000 долларов. Я никогда не был богатым человеком в полном смысле этого слова, но, имея собственный успешный бизнес, вполне мог заработать означенную сумму за пять месяцев ударного труда на ниве шоу-бизнеса, так что, не сомневаясь, ответил «нет». Много раз после я задумывался: а если бы предложили миллион? Ведь тогда назвал цифру, не думая всерьез об отказе от мандата. И всё же… А если два миллиона, три, пять? Для всего есть своя цена, и это личный выбор каждого человека – за сколько он готов продать свою мечту и что он сможет приобрести взамен на эти деньги. Новую мечту или просто решение текущих проблем и благополучие? Так или иначе, я никогда не жалел о принятом решении и уверен, что опыт, впечатления и ощущения, которые я приобрел на этом пути, стоили явно дороже запрошенного мной миллиона долларов.

Здесь самое время чуть подробнее рассказать об Ахмеде Билалове, который еще несколько раз появится в моей жизни и, соответственно, в этой книге. Как я уже говорил, с Ахмедом я познакомился за кулисами «Единства» в 1999 году, и познакомил нас мой хороший товарищ Володя Коптев-Дворников. Билалов мне сразу понравился. Очень спокойный, выдержанный, доброжелательный, интеллигентный, с тихим голосом, он не очень вписывался в шаблон олигарха дагестанского происхождения, ставшего депутатом для решения вопросов сохранения и увеличения своего бизнеса.

Мне довольно часто приходилось встречать людей приблизительно такого бэкграунда, но все они представляли собой прямо противоположный типаж. Громкие, жесткие в общении и переговорах, немного показушные, прямо-таки дразнящие и раздражающие окружающих своим богатством, влиянием и возможностями, неизменно окруженные свитой, толпами охранников, в броской, напоказ дорогой и часто нелепой одежде, – они просто сформировали бренд кавказского околовластного авторитетного бизнесмена-депутата-чиновника. Бренд настолько устоявшийся, насколько и неприятный. Именно этот образ стал мощнейшим раздражителем ширнармасс, одинаково презираемый и ненавидимый в самых разных социальных группах и прослойках – от армии футбольных ультрас и подростков из неблагополучных районов до представителей столичной интеллигенции, а также культурных и бизнес-элит. Думаю, именно создание и укрепление этого устойчивого бренда во многом является причиной роста ксенофобских и, в частности, антикавказских настроений.