Владимир Константинов - Записки пресс-атташе.

Время от времени, без какой-либо видимой закономерности, Тарханов устраивал в предыгровое утро легкие разминки или непродолжительные коллективные прогулки. "Чтобы продышались", - как он сам говорил. Ребята выходили на них неохотно, лениво позевывали, что-то бурчали себе под нос, вроде того, что, мол, самому не спится и другим не дает. Позже я узнал, что такая "шоковая терапия" практикуется и в других командах, например, в семинском "Локомотиве", и что отношение к ней футболистов везде одинаковое.

Совершенно обязательным мероприятием в день игры считается обед. Здесь уже поблажек не делают даже "звездам", и точно в назначенный доктором час будь любезен явиться к столу - в уютную столовую на базе или в общепитовский гостиничный ресторан, когда команда играет на выезде.

Кстати сказать, организация питания - одна из важнейших обязанностей клубного врача. Он заранее хлопочет о приобретении нужных продуктов, рассчитывает их калорийность, заказывает меню, порой даже сам снимает пробу, прежде чем к трапезе приступят футболисты. Более того, хороший врач знает вкус и пищеварительные особенности едва ли не каждого человека в команде, хотя кулинарные изыски в день игры абсолютно исключены по той простой причине, что у такого обеда цель одна - накормить питательно, необильно и без всякого риска потерять игрока в предстоящем матче.

По уже сложившейся традиции обед подается непременно за пять часов до начала игры - этот промежуток времени считается оптимальным с физиологической точки зрения. Хотя организмы, естественно, у всех разные, и нигериец Эгуавон, например, значительно позже момента повествования, признавался мне, что за это время он успевает страшно проголодаться и не может выйти на поле, не перехватив чего-либо за час-полтора до игры. К тому же бывают случаи, когда матч начинается рано, в два или три часа дня, и тогда обед выходит совсем ранним, фактически совмещенным с завтраком.

Обеденное меню, как правило, незамысловатое - легкий салатик, куриный или мясной бульон, цыпленок с рисом или картофельным пюре на второе и компот на третье. Туго приходится тем, кто вареную или жареную курицу, мягко говоря, недолюбливает. Таким оказался Самарони. Некоторое время он скрывал этот "недостаток", ел давясь или просто не притрагивался к горячему, пока ему наконец не пошли навстречу и не стали отдельно готовить кусок говядины.

Снисхождение бразильцу сделали только из-за традиционно трепетного отношения в России к иностранцам, хотя тот ни в коем случае не капризничал, а просто еще в детстве переел куриного мяса. Оно в Бразилии, как и во всем мире, значительно дешевле остального, а Самарони рос в очень скромной семье.

Кое-кому удавалось прикорнуть и после обеда, но таких было уже меньшинство. Вольно или невольно мысли начинали сосредоточиваться на предстоящей игре. Обычная послеобеденная размеренность потихоньку уступала место деловой суете. Первыми, как и положено, активизировались представители обслуживающего персонала. Массажисты готовили чай и витаминизированные напитки к матчу, бегали туда-сюда, гремя термосами и фляжками; администратор хлопотал о мячах и накануне привезенной из прачечной форме, беспокоясь, все ли номера на месте; врач колдовал над своим волшебным медицинским чемоданчиком, чтобы, не дай бог, чего-нибудь не забыть в дорогу.

Футболисты, пожалуй, выглядели невозмутимее обслуги. Наиболее прилежные из них готовили к игре бутсы, смазывая их обувным кремом и натирая до блеска, другие нехотя начинали собирать спортивные сумки, третьи все еще нежились в постелях или украдкой докуривали предпоследнюю перед игрой сигарету. Предпоследнюю, потому что, как это не покажется странным, есть любители затянуться уже непосредственно перед матчем.

Затем следовал формальный сигнал побудки. Кто-то из помощников главного тренера, а чаще массажист Василич обходил все комнаты с одной и той же фразой: установка - во столько-то, отъезд - во столько. Желающие еще могли успеть выпить чашечку кофе на дорожку.

Свою первую установку на игру я, наверное, буду помнить очень долго. Тогда казалось, что меня посвящают во что-то таинственное, сугубо конфиденциальное, хотя вскоре это мероприятие стало для меня обыденным, как и для абсолютного большинства футболистов. "Владимир, - скажут мне в один голос с ударением на последний слог в моем имени примерно месяц спустя оба бразильца, - не стоит всю эту белиберду переводить от начала до конца, это старая пластинка, мы все это слышали еще в Бразилии, поэтому переводи только самое необходимое и то, что касается непосредственно нас".

Но все это будет несколько позже, а тогда я словно впервые переступил порог школы.

Установка проводилась в отдельной комнате, похожей на класс, только парт там не было, а вместо стульев рядами стояли около двух десятков кресел. Примечательно, что первыми - прямо как на вечерних сеансах в кинотеатрах - всегда заполнялись самые дальние ряды, а первые до последнего момента оставались пустыми. Иногда на них так никто и не садился, а иногда они доставались приходившим за минуту, а то и еще меньше, футболистам. Стоит ли говорить, что такое могли позволить себе только "старики" или непререкаемые авторитеты в команде, которые будто специально где-то за углом ждали, когда до начала установки останутся считанные секунды.

Убедившись, что все на месте, последним в святую святых входил Тарханов, уже переодевшийся, как и другие тренеры, в парадный костюм, и тайное действо начиналось. Как правило, "главный" говорил для начала несколько дежурных фраз, мол, сегодня играем с таким-то клубом, который идет на таком-то месте и т.д., и передавал слово своему помощнику Григоричу. Тот подробно докладывал заранее подготовленную информацию о сопернике, о его тактике игры, о травмированных и дисквалифицированных, о тех, кого стоит опасаться в первую очередь, и потом отдавал ответный пас Тарханову.

Федорыч сразу называл состав на игру и рисовал расстановку игроков на поле, обращаясь к заранее вывешенному на доске планшету с фишками двух цветов на магнитной основе. Обычно он рассказывал очень эмоционально, полностью погружаясь в тему, поэтому нередко фишки падали на пол, катились под кресла, чем неизменно вызывали оживление среди аудитории. Однако верные помощники "главного" не дремали и сразу возвращали строптивые шашечки на место.

Я тем временем, устроившись где-нибудь рядом с бразильцами, добросовестно переводил проникновенную речь тренера, нашептывая им соответствующий текст на ухо, чтобы не мешать остальным. Как мне тогда казалось, внимающим каждому слову наставника. На самом же деле даже озвучивание состава на игру не вызывало у игроков особых эмоций, видимо, потому что из-за утечки информации он был известен" уже заранее.