Игорь Рабинер - Правда о «Зените»

Дмитриев придерживается иной трактовки: поскольку в сезоне-83 «Зенит» занял четвертое место, задачей было занять место выше. То есть попасть в тройку. А чемпионство — оно действительно «нарисовалось» позже.

Но был в сезоне момент, который другую команду, менее крепкую духом, обязательно сломил бы. «Зенит», один из лидеров первенства, вышел в финал Кубка СССР, где ему противостояло московское «Динамо». Прославленный столичный клуб находился в разобранном состоянии и имел все шансы впервые в истории покинуть высшую лигу. А «Зенит» жаждал впервые с 1944 года взять Кубок. И имел для этого, казалось, все шансы.

Основное время завершилось вничью — 0:0. А в дополнительное молодой Александр Бородюк и опытнейший Валерий Газзаев принесли «Динамо» сенсационную победу — 2:0. Поражение было настолько болезненным для Ленинграда, что когда я 19 лет спустя спросил Михаила Боярского о его отношении к Газзаеву, тогдашнему тренеру московских армейцев, Д’Артаньян ответил:

— Отношусь скептически. Но не буду скрывать, что это — предвзятость. До сих пор не могу простить Газзаеву гола в ворота «Зенита» в финале Кубка СССР 84-го года. Прекрасно понимаю, что не прав, но и сегодня ничего не могу с собой поделать.

Уж казалось бы, в том же году «Зенит» выиграл чемпионат и заставил всех забыть о поражении в финале Кубка. Но слова артиста — лучшее доказательство того, какую боль тогда перешли люди на берегах Невы. Садырин сказал команде в самолете после того матча: «Раз проиграли Кубок — значит, надо брать золото. Мы в долгу перед болельщиками».

Если бы все в жизни было так легко… Но Пал Федорычу команда верила. Тем более что после финала он повел себя как мужик и не стал искать крайних среди игроков. Более того — по свидетельству известного питерского журналиста Сергея Бавли, он разрешил команде «нарушить режим» и даже поучаствовал в этом сам. Такое поведение тренера в трудную минуту футболисты оценили. Он показал, что с ними заодно, и это подняло Зенит» на штурм золотой вершины.

Дмитриев:

— Кубок нам помешала выиграть шумиха. До игры уже накрыли для нас ресторан, телевидение снимало нас и в самолете, и в автобусе — будто и не надо никакого финала играть. Пал Федорыч сам первый раз попал в такую ситуацию и, казалось, он тоже находился в некоторой эйфории, поэтому и не смог нас предостеречь.

Мельников:

— Мне кажется, то поражение нас как раз сплотило. Конечно, весь город жил тем финалом — столько лет у Питера не было Кубка. Переживали мы сильно, но это предобморочное состояние было недолго. Вывела из него встреча в Тбилиси, где хозяева всегда играли очень сильно. Незадолго до конца мы «горели» — 0:2 и все-таки невероятным волевым усилием победили — 3:2. Розенбаум потом об этом матче в песне упомянул.

После успеха в Тбилиси «Зенит» впервые вышел в лидеры. И до конца сезона лидерства уже не упустил. В легенду, как вы уже знаете, вошли и другие 3:2 — в Лужниках, у «Спартака».

Зенитовец Аркадий Афанасьев как-то рассказывал:

— Когда Желудков второй раз бил с той же точки, с которой забил первый мяч, стоявший в «стенке» Родионов крикнул Дасаеву: «Он будет в тот же угол бить!» А Дасаев ему ответил: мол, помолчи лучше, твое дело в «стенке» стоять, а я сам разберусь. Желудков бьет — гол, и Родионов кричит Дасаеву: «Ну что я тебе говорил!», — и как начали они ругаться…

В том матче спартаковцы не забили пенальти, а «Зениту» удалось продержаться, несмотря на удаление Клементьева, получившего вторую желтую карточку. Как всегда, команда Садырина взяла свое характером.

А накануне решающих осенних матчей команда отправилась на краткосрочный восстановительный сбор в Сочи.

Мельников:

— К нам был приставлен ученый, профессор Рыбаков. Он провел тестирование, которое показало, что команда устала, и ей нужно пройти реабилитацию. В том числе эмоциональную — то есть сменить обстановку. Руководство выбрало Сочи. Мы играли в большой теннис, набирались здоровья.

Это было как раз на ноябрьские праздники. В этот день во всех городах проводились демонстрации, и было решено, что «Зенит» тоже на нее пойдет. А после нее как было не отметить такой серьезный праздник?

— Сомневаюсь, чтобы Садырин положительно воспринял идею участия футбольной команды в демонстрации. Зачем перед решающими матчами силы тратить?

— А его никто и не спрашивал. Участие в таких демонстрациях было обязательно с политической точки зрения. Тем более у нас были начальники команд, которые отвечали за идейную подготовку и политическую бдительность. Поэтому на демонстрацию мы пошли, а вечером поехали в пансионат в Дагомыс, где по случаю праздника проводилась дискотека. Я и еще часть ребят приняла по чуть-чуть и уехала, а часть осталась продолжать.

В то время в Сочи была жарища — градуса двадцать три. И наутро Пал Федорыч устроил нам тестирование — посмотреть, как мы накануне «отдохнули». Вывел нас на поле и заставил бегать кругов пятнадцать. Некоторые просто умирали, поскольку не спали почти всю ночь. Пробегали мимо массажиста, просили воды и лихорадочно хлебали из носика чайника. Потом тренеры кричали — забрать воду! Массажист, который не хотел лишиться работы, вырывал чайник, и так чуть кому-то зубы не вышибли. Кажется, Давыдову, который как раз в тот момент к чайнику присосался.

Потом Садырин созвал собрание и предупредил, что если: то-то из нас в следующем ключевом матче в Днепропетровске после такого «отдыха» недоработает, он того из команды отчислит. Но прямо там, в Сочи, никаких мер принято не было, нам дали шанс исправиться. И люди выложились по полной программе. Тем более что нас в Днепропетровске изрядно разозлили — дали для тренировки полуспущенные облезлые мячи.

У Дмитриева, правда, своя версия всех этих событий:

— Ребята путают, история с массажистом и водой была в Сочи, но в другой раз — накануне чемпионского сезона. Мы тогда в четвертьфинале Кубка выиграли у «Торпедо» по пенальти — 10:9, а выход в полуфинал давал игрокам звания мастеров спорта. Большинство-то уже получило их за бронзовые медали в 80-м, и мастерами спорта к тому моменту не были только трое — Баранник, Захариков и я. Естественно, нам сказали «проставляться». Заказали тогда ресторан на горе, посидели, отдохнули. А ночью Садырину позвонили и сказали, что его спортсмены якобы буянят за городом. И он на машине поехал всех собирать.

Наутро было собрание, кого-то из тех, кто выпил больше всех, оштрафовали. Вышли на тренировку, и Пал Федорыч говорит: «Так, побежали 20 кругов». По ходу бега некоторых ветеранов, естественно, «подсушивает», они кричат массажисту, тот бежит с фляжкой и дает им воды. Садырин орет ему: «Забери воду, а то уволю!» Массажист бежит к игрокам, но поди отбери у нас флягу — каждый, попив, передает другому. Бежали еле-еле. И после этого тренер еще сказал бежать «тест Купера» — причем добавив, что если не уложимся в норматив, вечером побежим снова! Сейчас бы кто-нибудь наверняка нашел причину отказаться. А мы как понеслись — и уложились все до единого! И все равно Садырин полчаса кипел. Он красный как рак становился, когда начинал орать. Но к вечеру отошел, успокоился, дал нам уже с мячишком поиграть. Мы извинились, и инцидент был исчерпан.