Вячеслав Колосков - «В игре и вне игры»

Изменилось и его поведение на публике. Ему, к примеру, ничего не стоило согнать с трибуны легенду советского футбола, бывшего капитана тбилисского «Динамо» сороковых годов Бориса Пайчадзе, высказавшего свое несогласие такому курсу.

Закусив удила, Ахалкаци совершенно не хотел понимать жизненных реалий. Я встречался с ним, убеждал: ладно, хотите проводить свой чемпионат – ваше дело, но пусть в совместных турнирах, в различных соревнованиях играют дети, юноши – это же в первую очередь пойдет на пользу Грузии. Кроме того, вы пока непризнанная федерация, непризнанная республика, на международной арене вы попадете в изоляцию, не сможете играть в кубках. Вот когда все утрясется, тогда и уходите! Нодар не признавал никаких аргументов. Отношения с грузинской федерацией были разрушены. На свой страх и риск я оставил выступать в первой лиге сухумское «Динамо», команду тогда тренировал Олег Долматов.

Далее нас ожидали не менее серьезные испытания. Сборная СССР готовилась к чемпионату Европы-1992 в Швеции, выиграла отборочный турнир, когда развалился де-юре Советский Союз. Сложилась парадоксальная ситуация: есть команда, но нет страны, которую она представляла. Чтобы как-то исправить ситуацию, я выдвинул идею создания Федерации футбола СН Г. В срочном порядке провели учредительную конференцию, приняли устав, образовали федерацию, зарегистрировали ее, направили документы в ФИФА и УЕФА для признания. Против этого выступил генеральный секретарь УЕФА Герд Айгнер: «СНГ, – утверждал он, – нельзя считать правопреемником СССР». Что делать? Мне удалось тогда убедить в своей правоте президента УЕФА Л. Юханссона. Конгресс ФИФА поддерживает нас. Сборная СНГ поехала в Швецию.

О том, как там сыграли, я уже рассказывал. По возвращении появилась еще одна проблема. Команда все-таки заработала на чемпионате какие-то деньги. Решили поступить по справедливости – распределить заработанное по принципу представительства. То есть рассчитали, сколько денег приходится на одного игрока, и перечислили в федерации Украины, Белоруссии и других стран столько, сколько их футболистов входило в сборную.

Может, кто-то улыбнется, скажет, стоило ли из-за мизерных сумм копья ломать? Достаточно вспомнить атмосферу всеобщего недоверия после распада СССР, когда политики делили территории и имущество. Новые отношения с республиканскими федерациями должны были стать абсолютно прозрачными. К тому же сейчас трудно представить, в какой нищете мы тогда оказались. Мы не могли обеспечить экипировкой даже главную команду страны! Только благодаря стараниям Александра Тукманова, вице- президента РФС, удалось оперативно найти первого для нашей сборной спонсора – германскую молочную компанию «Мюллер-Милк». Она поставила нам форму, даже какие-то там наличные проплатила. Бутсы выделил «Адидас», и тоже лишь благодаря личным связям. Так обстояли дела со сборной, что же тогда говорить о футболе в целом? Мы болезненно переживали разрушение отношений с республиканскими федерациями, когда возникла новая угроза – рушились связи внутри самой России. Большинство футбольных клубов существовало при крупных предприятиях, при поддержке тамошних профсоюзов. Бытовала такая фраза: «Держись трубы». Если есть труба, если из нее вьется дымок, значит, завод работает и команда будет жить. Даже «Динамо» безбедно существовало не только за счет бюджетных денег силовых министерств, как это принято считать, но и за счет собственного производства!

Трубы дымить перестали, профсоюзы оказались «вне игры», футбольные команды не нужны, детские спортивные школы – тем более, поскольку государственная система их финансирования рухнула полностью. В стране не осталось ни одного футбольного интерната, ни одного училища олимпийского резерва, одна за другой «умирали» команды мастеров.

В этой ситуации возникла идея создания профессиональной футбольной лиги, действующей под эгидой Российского футбольного союза, который тоже еще предстояло создать. ПФЛ должна была спасти те команды мастеров, которые были еще на плаву. РФС предстояло уберечь от полного развала массовый футбол, поставлявший кадры для клубов и сборной, заниматься делами главной команды страны.

Не все разделяли эту точку зрения. А. Кавазашвили, В. Понедельник, В. Иванов в пику идее создания РФС решили создать свою структуру – Всероссийскую ассоциацию футбола. Ее целью было подчинить себе все футбольные клубы страны, выйти из федерации, заниматься только профессиональным футболом. Ими была проведена странная учредительная конференция, на которой даже не присутствовали представители клубов, детских спортивных школ, федерация. В зале в основном сидели студенты Малаховского института физкультуры. Тем не менее устав ВАФ был без промедления зарегистрирован, а наш поначалу завернули, сославшись на процедурные вопросы.

Отстаивать свои позиции мне было тяжело главным образом потому, что меня считали чиновником из советского прошлого. Вспомните те годы: обструкции подвергались все и вся, что было связано со «старой» жизнью, советскими порядками и укладами. Я обратился к С. Филатову, тогдашнему руководителю аппарата Верховного Совета СССР, – не помогло. Р. Хасбулатов тоже, образно говоря, развел руками. Оставалась одна надежда – на В.В. Илюшина, первого помощника Президента Б.Н. Ельцина. Мы были знакомы с ним с тех пор, когда Виктор Васильевич возглавлял Свердловский обком комсомола. В этом городе проводилась зимняя Спартакиада, и Илюшин, естественно, был одним из главных ее организаторов.

В.В. Илюшин, выслушав меня, спросил:

– Подписи Ельцина будет достаточно, чтобы дело сдвинулось?

Только после этого было решено: Российскому футбольному союзу – быть!

Из одиннадцати кандидатов на должность президента РФС я вышел победителем. Мы избрали Исполком, и тогда же на первом Исполкоме создали Профессиональную футбольную лигу как составную часть РФС, под его контролем и руководством. Четко прописали это в уставе.

В то время лишь несколько клубов («Спартак», «Зенит», «Динамо», «Торпедо») существовали как юридические лица, зарегистрированные в Министерстве юстиции и регистрационных палатах. Кстати, поначалу их называли не профессиональными, а нелюбительскими. Чтобы ускорить процесс юридического оформления нового статуса других клубов, во главе ПФЛ должен был встать человек, прекрасно знающий футбольную кухню, разбирающийся в юриспруденции, пользующийся авторитетом в спортивных кругах. Выбор пал на Николая Толстых, воспитанника школы «Динамо», десять лет отыгравшего за свой клуб. Ко времени создания ПФЛ он был начальником команды, генеральным директором ФК «Динамо».