Френклин Фоер - Как футбол объясняет мир.Невероятная теория глобализации

Европейский футбол являл собой нечто совершенно иное. В США это был новый вид спорта, на который сделало ставку целое поколение родителей. Очень скоро футбол стал для родителей-яппи воплощением фундаментальных принципов воспитания детей - в духе «Улицы Сезам» и идей доктора Бенджамена Спока. В отличие от других спортивных игр он укрепляет веру в себя, обеспечивает здоровое соперничество и преподносит уроки жизни. Дик Уилсон, исполнительный директор Американской молодежной футбольной организации с начала 1970-х годов, говорил: «Мы счастливы предоставить ребенку возможность погрузиться в менее конкурентную и ориентированную на победу атмосферу… Мы следим за тем, чтобы команды были сбалансированы, и каждый сезон меняем их состав. Это делается для того, чтобы взрослые не могли навязывать им идею победы любой ценой».

Это была типичная для поколения постшестидесятников теория воспитания, в духе контркультуры и концепции Теодора Адорно, согласно которой в семьях, где царят строгие нравы и нет места эмоциям, вырастают авторитарные, нетерпимые дети. Тем не менее стиль воспитания 1960-х годов предусматривал не так уж много свободы. Подобно движению потребителей 1960-х годов, благодаря которому американские автомобили стали снабжаться защитными ремнями и надувными подушками, футбольное движение было призвано создать свод правил, защищающих физическое и душевное здоровье ребенка. Лиги вроде той, в которой играл я, вручали каждому игроку призы «за участие» независимо от количества выигранных матчей. В других лигах вообще отказались от ведения счета забитым голам. Если в большинстве стран мира приветствуется, когда дети «чеканят» мяч головой, поскольку это важный элемент игры, родители американских юных футболистов опасались, что это может повредить мозгу. Из этого опасения выросла целая индустрия защитных шлемов, похожих на боксерские шлемы для спарринга. Хотя никаких медицинских доказательств такой угрозы нет, некоторые молодежные лиги вообще запретили своим футболистам играть головой.

Здесь кроется фундаментальное отличие молодежного футбола в США от молодежного футбола в остальном мире. Во всех других странах социология футбола приблизительно одна и та же: это удел рабочего класса. Конечно, этой игрой могут интересоваться аристократы, вроде Джанни Аньелли, и она способна увлекать всех, независимо от социального положения, как в Каталонии. Но такие случаи редки. США - это совсем особый случай. Здесь, если не считать иммигрантов из Латинской Америки, футболом больше всего увлекаются представители высших слоев общества, а рабочему классу он совершенно неинтересен. Исследования, проводимые производителями спортивных товаров, неизменно свидетельствуют о том, что среди играющих в футбол детей преобладают выходцы из среднего и высшего классов. Половина увлекающихся футболом американцев происходят из семей с годовыми доходами свыше 50000 долларов, то есть из верхнего среднего класса и выше.

В послевоенной американской политике никогда не любили представителей элит, но тех из них, кто приобщился к европейскому футболу, не любили особенно. Дело в том, что они учились в колледжах в 1960-1970-х годах, когда контркультура стала противопоставлять себя конформизму традиционной Америки. Пропагандируя радикальные политические взгляды, эта группа сохранила верность некоторым из своих старых идеалов, в том числе космополитизму и недоверию к средней Америке. Увлекшись футболом, они продемонстрировали пренебрежение к традиционным американским видам спорта, чем навлекли на себя и на свою любимую игру еще большее презрение.

Ученые мужи долго пытались сформулировать сущность культурного размежевания в США. В 1980-х годах они говорили о «культурной войне» - дискуссии об учебниках, абортах, молитве в школе и финансировании искусств. Эту войну вели консервативные поборники традиций и морали против либеральных сторонников прогресса и плюрализма. Недавно эта ситуация была определена как раскол между «красной и синей Америками». Этими цветами обозначают избирательские предпочтения на карте президентских выборов. Другое объяснение следует искать на кафедрах политологии и в редакциях национальных газет. Страна разделилась на регионы, где приняли европейский футбол и где его отвергли. И это говорит о том, что мы недооцениваем глобализацию как источник американского культурного размежевания.

В других странах, куда футбол пришел сравнительно недавно, например в Индии и Австралии, к нему относятся довольно безразлично. Но США, наверное, единственное место, где значительная часть населения активно ненавидит эту игру и даже устраивает кампании против нее. Представители этого антифутбольного лобби полагают, выражаясь словами корреспондента «USA Today» Тома Уэйра, что «ненависть к европейскому футболу - это более типичная американская черта, чем любовь к яблочному пирогу, езда на пикапе или субботний вечер перед телевизором, по которому идет трансляция соревнований по сёрфингу». Хотя Уэйр явно преувеличивает распространенность подобных настроений, футболоненавистники обладают немалым влиянием в обществе. Проводники этого влияния -именитые спортивные обозреватели и комментаторы, нападающие на игру в своих колонках, особенно во время чемпионатов мира.

Не только ученые мужи, но и люди, облеченные реальной властью, уверены в том, что европейский футбол угрожает американскому образу жизни. Так считает бывший защитник команды «Буффало Биллз» Джек Кемп, один из наиболее влиятельных консерваторов 1980-х годов, имя которого произносили так же почтительно, как и имя президента. В 1986 году он выступил в Конгрессе против подачи заявки на проведение очередного чемпионата мира в США. Кемп заявил: «Я думаю, это имеет важное значение для тех молодых ребят, которые надеются когда-нибудь играть в настоящий футбол, где можно бросать мяч, бить по нему ногой, бежать с ним, брать его в руки. Нужно проводить различие: американский футбол символизирует демократию и капитализм, а европейский - социализм».

Любители европейского футбола обычно обвиняют подобных критиков в ксенофобии и называют их реакционерами, исполненными чувства культурного превосходства, спортивным крылом консервативного движения Пэта Бьюкенена «Америка превыше всего». Одно время я сам придерживался этого мнения. Однако мне довелось встретиться со многими консерваторами, категорически не соглашавшимися с Кемпом и считавшими, что политику нельзя связывать с футболом. Общался я и с либералами, критиковавшими футбол. Они пишут для таких изданий, как «Village Voice», и вряд ли могут быть отнесены к лагерю троглодитов американской политики. Итак, если ненависть к футболу не имеет ничего общего с политикой, почему многие американцы ощущают угрозу со стороны прекрасной игры?