Владимир Козлов - Фанаты. Прошлое и настоящее российского околофутбола

В 1990-е и 2000-е годы после некоторого спада у британских фанатов мода на «casual style» снова начала набирать обороты. Вслед за британцами и некоторые отечественные фанаты стали называть себя «кэшелс» и покупать одежду дорогих брендов – предпочтительно тех же, что и их британские коллеги. Однако доминирующим стилем у российских фанатов «casual» не стал. Может быть, не в последнюю очередь потому, что одежда этих брендов – сама по себе недешевая – в России стоит еще дороже.

В последние годы российский фанатизм не только становится более организованным, но и идет по пути укрупнения. Небольшие фанатские фирмы и группировки объединяются. Так в 2005 году было организовано движение «Фратрия», в которое входят крупнейшие «спартаковские» фанатские группировки.

Иван Катанаев, «Спартак» (Москва):

«Фратрия» объединяет как хулиганские, так и не хулиганские группировки. Это практически все, кто приходит на трибуну «Б» за воротами «Спартака». Мы, когда придумали «Фратрию», брали за аналоги лучшие итальянские образцы – бригаду «Лацио», бригаду «Ромы», бригаду «Милана». Очень массовые движения, в которых состоит по нескольку тысяч человек. «Фратрия» создана не по принципу фирмы или группировки, где решения принимают один-два лидера. Все более демократично, но и более жестко. Есть совет, который принимает стратегические решения – о каких-то акциях. Может быть, против команды или каких-то тренеров, или решений руководства, акции в поддержку игроков.

Примерно то же самое происходит и в движении питерского «Зенита», где появилось объединение фанатов «Юнайтед фронт».

«Борисыч», «Зенит» (Санкт-Петербург):

Движение с этого (2007-го. – В.К. ) года преобразовалось. Самая большая организация это «Юнайтед фронт», который поглотил – ну не поглотил, но в который вошла целая куча других направлений и организаций, тот же «Невский фронт»… Там разные течения есть – и ультрас, и хулс.

Валерий «Сабонис», «Зенит» (Санкт-Петербург):

Существуют и мелкие фирмы, но они все консолидированы. Есть «Юнайтед фронт», которому клуб предоставил четыре сектора – с двенадцатого по пятнадцатый. Это фанатская программа клуба. А внутри «Юнайтед фронт» делится на группировки: там уже и «Невский фронт», и «Питерские волки», и фирмы всевозможные – в какой-то тридцать человек, в какой-то двадцать или десять. Либо хулиганская направленность – бойцы либо ребята, которые занимаются перформансом: пиротехническими шоу, баннерами, всеми этими визуальными акциями. Там тысяч пять, наверное, на этих секторах народу. Плюс, кроме этих секторов, есть еще одиннадцатый – рядышком, – на котором нахожусь я и где начал с две тысячи пятого собирать новую организацию.

Идет объединение и на более общем уровне, чем движения фанатов конкретных клубов. В 2007 году на основе ведущих московских и региональных фан-движений было создано Всероссийское объединение болельщиков (ВОБ). Цель его – поддержка национальной сборной по футболу и другим видам спорта, участие в организации массовых спортивных мероприятий и защита интересов болельщиков на всех уровнях, особенно в сфере отношений с правоохранительными органами. Создание ВОБ можно рассматривать как показатель того, что футбольный фанатизм официально признан властями.

Однако так было далеко не всегда.

В СССР первые футбольные фанаты появились в начале 1970-х. От обычных болельщиков они отличались только более организованной поддержкой своих команд, например «кричалками». Чуть позже появилась атрибутика – полосатые шарфы, шапки, флаги. «Пионером» советского фанатизма стал московский «Спартак». Принято считать, что «спартаковское» движение существует с 1972 года – именно тогда на трибуне в первый раз появился человек с красно-белым шарфом. «Армейское» и «динамовское» движения чуть моложе – они существуют с 1976 года, хотя иногда называют и другие даты. Сейчас все эти цифры трудно проверить, ведь тогда никто тогда не задумывался о том, чтобы как-то зафиксировать появление фанатов. У некоторых клубов свои методы отсчета. Например, у питерского «Зенита» точной датой начала движения принято считать первый массовый организованный выезд на матч в Москву, хотя фанаты на трибунах появились раньше и единичные выезды были и до этого.

«Шляпа», «Зенит» (Санкт-Петербург):

У нас официальная дата [образования движения] восьмидесятый год. Но когда я начинаю разговаривать со своими институтскими друзьями, у них ощущение, что это отнюдь не восьмидесятый год, а, может, семьдесят седьмой. Почему я придерживаюсь версии восьмидесятого года – это первый официальный выезд. Не просто кто-то ездил на футбол, а когда в «грядке» на трибуне людям сказали – давайте вместе дружно соберемся и поедем. И это было двадцатого сентября – двадцать первого уезжали – восьмидесятого года. На матч перед «Спартаком» Вельвет притащил плакат, на котором было написано, что желающие собраться и вместе поехать на матч со «Спартаком» – встречаемся тогда-то и тогда-то, поезд такой-то. Откликнулось довольно много народу, но в одном вагоне нас тогда было двенадцать человек.

«Доган», «Зенит» (Санкт-Петербург):

Первые флаги, шарфы появились году, наверное, в восьмидесятом. Ну, может, в семьдесят девятом. А вообще фанатское движение в Питере образовалось в восьмидесятом году, официальной датой считается 25 сентября – тогда был первый массовый выезд в Москву, на «Спартак». В принципе, выезды были еще в семидесятые годы – ездили там на матчи по одному, два человека, а первый массовый состоялся именно тогда. Причем тогда просто стоял на стадионе человек с плакатом, и на одной стороне было что-то написано про Казаченка (Владимир Казаченок – легендарный форвард «Зенита» 1970–1980-х. – В.К.) – «пока такие люди в „Зените“ есть», – а с другой стороны: все, кто хочет на выезд, собираемся на такой-то поезд во столько-то.

В конце 1970-х фанаты начали организованно выезжать на матчи своей команды в другие города. Но поначалу фанатские группировки были крайне малочисленными – до нескольких десятков человек. Десять человек, выехавших на матч в другой город, – это уже был хороший результат. И все же постепенно движения разрастались, в них приходило все больше людей.

Сергей Андерсон, ЦСКА:

[В 1979 году] у нас маленькое было движение, совсем немного болельщиков. От силы человек двадцать-тридцать. По сравнению с «мясным» движением мы вообще не представляли никакой силы. [А они] любили ходить на наши матчи. И не просто ходили: был такой матч в семьдесят девятом году, когда вообще никого [из фанатов ЦСКА] не пустили на трибуны. Если приезжает толпа человек семьдесят-восемьдесят фанатов команды-соперника, то просто опасно на трибунах находиться.