Лев Филатов - После матча

Еженедельник был задуман и вышел в свет под названием «Футбол». Спустя семь лет он вдруг стал «Футболом – Хоккеем». Подселение, хотя с ним и смирились, не оказалось удачным: футбольная информация сжалась, да и хоккей ютится на птичьих правах. Не сомневаюсь, что популярный хоккей (вместе с русским и травяным) заслуживает особого издания. Его бы и следовало открыть, оставив «Футбол» в первозданном виде. Бумагу и тираж легко поделить. К кому бы я ни обращался с этими соображениями, никто их не оспаривал. Но однажды проявленное впопыхах неуважение к интересам футбола (один из многих, может потесниться!) сохраняется, хотя дело и страдает.

Гулливер причиняет большие неприятности. Футбольную неудачу ничем не компенсируешь. И тогда в раздражении футбольному отряду предлагают поучиться у лыжников, штангистов, гандболистов, тех, кто частенько становится на своих чемпионатах первыми, не давая себе труда задуматься, что футбол живет, трудится и борется в исключительных условиях.

Прежде всего раз и навсегда надо отдать себе ясный отчет в том, что наш футбол во всех значительных международных турнирах, включая чемпионаты юниоров, выдерживает конкуренцию с профессиональным футболом капиталистических стран, основанным на принципе доходности и высоких заработков и в силу этого крепко организованным. Такую регулярную конкуренцию не испытывает никто, кроме футболистов.

Полагается считаться и с тем, что футбол развит не в пяти-шести странах, а в сотне стран, причем все более настойчивым становится стремление повсеместно создавать первоклассные команды. За сравнительно недолгий срок в Европе поднялись прежде третьеразрядные сборные Норвегии, Швейцарии, Ирландии, Дании, Греции, Северной Ирландии, Уэльса. Я назвал те сборные, чью выросшую силу смогла оценить аудитория наших стадионов. В 1961 году я ездил в Осло на отборочный матч чемпионата мира. Наша сборная выиграла у норвежской 3:0, а я в отчете ее раскритиковал за то, что она позволила себе играть без напряжения. В 1965 году я был на аналогичном матче в Афинах. Наши победили греков 4:1, и я опять-таки предъявил к ним претензии. Теперь подобные результаты на стадионах этих стран мы приняли бы как безоговорочный успех, зная, как выросли противники, как они умелы и опасны.

То же самое происходит во многих странах других континентов – Америки, Азии, Африки. Вот и здесь, на мексиканской земле, наши юниоры уступили команде Нигерии 0:1. Чудо, нелепица? Не сказал бы. Нигерийские ребята явно знают толк в игре. Все пути в Америку, Индию и вокруг света ныне известны. Тайн больше нет, все знают, куда плыть и как снаряжаться в дорогу. Эпоха великих открытий в футболе тоже миновала. Знания о футболе стали общедоступными, удачные, вдохновляющие примеры множатся, и им следуют. Обширная литература любого рода, от методической до мемуарной, подробные доклады экспертов ФИФА о всех крупных турнирах, мощная пресса, телевидение, кино, обмен тренерами, семинары, симпозиумы и конгрессы – все это вместе положило мировой футбол под увеличительное стекло, в которое может взглянуть любой заинтересованный человек. Он не найдет там того, что именуется принципами, основами, законами, считается – и это так,- что их все знают. Но он сумеет вникнуть в частности, детали, подробности, которые в наше время приобретают решающее значение. Потому и наивно и смешно выяснять, что важнее – физическая или техническая готовность. Когда-то, может быть, были полезны такие диспуты, а сейчас они только выдают невежество и ленивую работу.

У нас, к слову говоря, до сих пор живет себе, поживает опасная, вредная «теория компенсации». Она состоит в том, что какой-то пробел следует восполнять другими достоинствами. Скажем, команда малотехничная, так пусть она быстро бегает, будет выносливой, проявляет самоотверженность. И не болельщики несут эту дичь, а лица, участвующие в управлении футболом. Разве можно чем-либо компенсировать неумение обращаться с мячом?! Пусть такая команда и победит в каком-либо матче, но ее быстренько раскусят и начнут переигрывать. Да и никогда ей не стать командой высокого класса, ей гарантирована постоянная уязвимость. Эта горе-теория – от плохой жизни. Ею могут пробавляться те люди, которым для их личного спасения нужна победа сегодня вечером, а там хоть трава не расти.

У нас для футбола сделано много замечательного. Создана система самого что ни на есть настоящего футбольного образования. Оно начинается в разных специальных школах, в интернатах. Такого «лицея», как «Смена» на улице Верности в Ленинграде, я не встречал ни в одном государстве. «Зенит» в значительной мере порожден этой школой, оттуда его крепенькие корешки. Там есть все, о чем можно мечтать – залы, манежи, учебные кабинеты, гостиница, рядышком поля. В Высшей школе тренеров обучаются мастера, закончившие играть, оттуда вышли Э. Малофеев, П. Садырин, В. Арзамасцев, В. Прокопенко, в высшей лиге ныне состоящие на первых ролях. Для команд понастроены тренировочные базы, тренеры имеют возможность приглашать себе в помощь научных работников, специализирующихся в области спорта. Гарантировано первоклассное медицинское обслуживание.

Это прекрасно. Но в коня ли корм? Как распоряжаются богатством? Его требовали, на его обязательности годами настаивали и до поры до времени нехватками объясняли неудачи в матчах и невысокий класс игры. Все вроде бы теперь есть, а мы по-прежнему не уверены в своем футболе.

Меньше всего я хотел бы выглядеть похожим на тех реформаторов, которые у меня самого вызывают подозрение. Нет, я не собираюсь, как они, самонадеянной рукой вычертить спасительную, единственно возможную схему. Вдобавок я понимаю, что без законоведа и экономиста мое предположение силы иметь не может. Но все то, что я видел, работая в футболе, на что натыкался, обо что спотыкался, из-за чего пожимал плечами, над чем горько смеялся, вынуждает прийти к выводу, что футболу требуется самостоятельное руководство. Небольшое отдельное учреждение под названием, скажем, госфутбол. Или – федерация.

Нашим футболом руководят по совместительству. Совместителям не обязательно вникать в глубины предмета, тем более что он взрывоопасен и на нем можно сломать если не голову, то карьеру. Им удобнее сосредоточиться на чем-либо ином, приносящем прочные дивиденды успеха, а по поводу футбола сетовать и открыто и конфиденциально: «Навязали на мою голову, сам черт ногу сломит». В Управлении футбола есть люди, которые знают немало, но им не дано решать: субординация!

Те, кому доверят госфутбол, даже если они поначалу не будут знатоками, станут ими по необходимости, деваться некуда. Там неминуемо сколотился бы крепенький, авторитетный, ответственный аппарат, которому в радость было бы тащить груз, как всем людям, кого не оттянуть от любимого дела, пусть и лягающегося и строптивого. Доброхотов, готовых отдавать футболу время, помыслы и хлопоты, множество.