Алексей Маслов - Дзэн самурая

Мандала — это не столько рисунок, сколько визуальное выражение тела Будды. В мистическом плане мандала — это живое тело Будды, данное как рождение, развитие и уход в вечность. Следовательно, и человек, приобщенный к «тайнописи» мандалы, может пробудить в себе «природу Будды». Особенно высоко почиталась огромная мандала — Махамандала, представлявшая собой символ изначального тела Будды Махавайрочаны, которое и есть вся Вселенная.

Сам мир состоит из шести базовых элементов, а точнее, состояний (махабхута), которые, перемежаясь, дают его разнообразие: земля, вода, огонь, ветер, пустота (или небо) и сознание. Обратим внимание, что пять первых элементов принадлежат к материальному миру, а шестой — совокупность духовного. Эта достаточно сложная теория получила интересное применение в практике монахов-воинов и ниндзя, которые каждому пальцу руки приписывали одно из пяти материальных начал. Вместилищем шестого являлась, естественно, голова. Как считали ниндзя, переплетая определенным образом пальцы, т. е. оперируя взаимопревращением пяти начал, можно пробудить сознание, настроить его на тот или иной лад и даже победить соперника, не вступая с ним в поединок.

Вообще ниндзя всю свою оккультную практику переняли из учения Сингон. Например, из Сингон пришло написание магических знаков, по которым тайные воины опознавали друг друга. Эти знаки, в свою очередь, пришли из санскрита, в буддизме они представляют собой магическое обозначение Закона, или Дхармы, т. е. буддийского учения.

Другая крупнейшая школа — Тэндай возникла в VI веке. Ее главным идеологом и фактическим основателем был монах Чжии. Поскольку свою проповедь последователи Чжии вели на горе Тяньтай (в японском чтении — «Тэндай»), что означает «Небесный престол», то отсюда и пошло название школы.

Последователи Тэндай считали, что все буддийские учения в равной степени ведут к просветлению, и человек должен следовать по пути той школы, к которой его приобщили обстоятельства. К какому бы течению ни принадлежал адепт, при строгом подвижничестве он обязательно достигнет «состояния Будды». Эта концепция называлась «достижением просветления посредством единой колесницы», объединявшей пути «трех колесниц», т. е. всех трех буддийских школ. Естественно, что такой либерализм во взглядах снискал Тэндай много последователей, в том числе и среди мирян. Фактически Тэндай как бы исключала ошибку человека в выборе буддийской школы.

Тэндай, в отличие от других школ, претендовала на наибольшую комплексность осмысления учения Будды. Считается, что в проповеди Будды было пять этапов. На первых четырех он выступал лишь как обычный проповедник, учивший людей при помощи тех слов, которые они могли понять. Эти четыре этапа, представленные в разных буддийских школах, являются выражением «относительной истины». И лишь на пятом этапе Будда раскрывал всю полноту «абсолютной истины» своего Закона, объяснив его «сокровенный смысл» (гэнги) всего лишь за сутки до своего ухода в нирвану. Именно эту абсолютную истину Закона и стремятся постичь адепты Тэндай, предварительно проходя все четыре этапа осмысления буддийского Закона (Дхармы). Вообще в процессе духовной практики человек должен пройти «десять миров Дхармы», или десять последовательных ступеней совершенствования: от «мира ада» через «мир человека» до «мира Будды». По сути, речь идет о десяти состояниях, которые переживает человек на пути к окончательному просветлению. Для преодоления «низших миров» Тэндай рекомендовала долгие сеансы медитации — «недвижимого взирания внутрь себя».

Многие адепты школы Тэндай в силу ряда исторических обстоятельств оказались очень боевитыми и даже агрессивными. Если Сингон прославилась своим влиянием на культовую практику ниндзя, то Тэндай породила прежде всего такое явление, как монахи-бойцы (сохэи). Об их истории мы расскажем позже. Правда, существовали сохэи, которые и не принадлежали к школе Тэндай, но народная молва связывала этих бритоголовых воинов, нередко становившихся просто бандитами, именно с тэндайской традицией.

Существует много легенд и историй о том, как самураи, посвященные в дзэнскую мудрость, достигали совершенного мастерства в боевых искусствах. В западной литературе принято утверждать, что все боевые искусства Японии базируются на дзэн-буддизме.

Именно в дзэн-буддизме берут свои истоки многие знаменитые японские искусства, возникшие в период господства самураев, например, чайная церемония (тя-ною — «путь чая») или сайдо, монохромная живопись (суми-э), икебана, или «путь цветка» (кадо), каллиграфия, разбивка миниатюрных садов и многое другое; причем все они носили ярко выраженный этический характер. Эта направленность проявилась под воздействием дзэн-буддизма и в боевых искусствах.

Дзэн-буддизм учит, что в своем высшем проявлении природа Будды абсолютно пустотна, она стоит вне каких-то конкретных феноменов нашего мира и логическому мышлению неподвластна. Ее можно познать лишь в момент просветления, внезапного и интуитивного озарения. «Пустота и есть Будда. Будда и есть ты сам», — гласит известное дзэнское изречение.

Таким образом, речь идет о пробуждении, которое дается как внезапная вспышка сознания, когда человек осознает себя и Пустотой, и Буддой одновременно. Он в вечности, для него существует лишь одно «вечно длящееся настоящее», без Вчера и Завтра. При этом он пребывает в состоянии «отсутствия мыслей» (мунэн), его разум не замутнен ни одной идеей, более того — он сам как бы отсутствует, растворяется в общей ткани Вселенной.

Это состояние, которое должно быть присуще не только дзэнскому подвижнику, но и истинному воину, именуется «муга» — «не я» (санскр. — «анатман», кит. — «у во»). Рушатся границы между внешним и внутренним, между человеком и окружающим его миром, между субъектом и объектом. Все говорит со всем, и все находится во всем. Это созвучие всего со всем обозначается знаменитой фразой «нет ни меня, ни другого» (досл. «не-я, не-он»). Именно в таком состоянии китайские мастера советовали заниматься ушу, рассматривая его и как метод, и как конечную цель совершенствования. То же мы встречаем и в практике самураев: знаменитый фехтовальщик Мусаси Миямото учил, что «истинный удар мечом исходит из Пустоты», а высшее боевое мастерство приходит лишь тогда, «когда обретешь состояние самозабытия и самоотсутствия».

«Очищенное сознание» становится «отполированно-гладким», не случайно такой непоколебимый покой духа дзэн-буддисты сравнивали с чистым зеркалом и стоячей водой. Именно отсюда в самурайские боевые искусства, а затем в каратэ пришли знаменитые принципы «разум, как поверхность озера» (мицу-но кокоро) и «разум, как ровный свет луны, [что равномерно освещает все предметы вокруг, не задерживаясь ни на чем]» (цуки-но кокоро). Лишь в этом состоянии человек может увидеть истинный мир, т. е. такой, какой он есть на самом деле — не искаженный и не замутненный субъективными ощущениями и мыслями. А это и означало проникновение в сущность мира (кэнсё). Внешняя и внутренняя стороны мира — одно и то же, между ними не существует никакой разницы, равно как священное и обыденное слиты воедино. Такое видение мира на самом деле именуется «нёдзэ», и к нему должен стремиться как дзэнский монах, так и всякий истинный воин.