Йефто Дедьер - BASE 66

Каждый каменный блок тянули к строительной площадке и поднимали вручную, по одному. Достаточно странно, кстати, что многие церкви и соборы во Вторую мировую войну не пострадали от бомб, в то время как соседние с ними здания падали как карточные домики. Впервые в жизни я зажёг свечу в соборе. Я сел на деревянную скамью рядом с красивыми зажжёнными свечами и обратился про себя к любому богу, который был сейчас свободен и мог меня услышать: «Дорогой бог, кто бы и где бы ты ни был, пожалуйста, сделай так, чтобы мы удачно прыгнули с Кохертальбрюкке». Со спокойным сердцем я вышел из собора, точно зная, что мы будем в безопасности.

Скотт взял с собой блокнот и держал его в автомобиле в пределах быстрой досягаемости. С его помощью мы делали путевые заметки. Я записал в нескольких строках свои мысли о прыжке.

Ещё через 30 миль мы остановились в маленьком немецком городке на обед. Мы заказали огромную тарелку квашеной капусты и хорошего немецкого пива. Бернар с интересом наблюдал, как толстый бармен пять минут умело наполнял наши литровые глиняные кружки так, чтобы в них не было пены.

Мы прибыли во Франкфурт примерно в час ночи. Наши немецкие друзья ждали нас несколько часов, и двое из них уже заснули на кушетке. После приветствий и знакомства они показали нам видео о BASE-прыжках. Мы смотрели часовой фильм с большим интересом: прыжки с мостов, скал, подъемных кранов, зданий, антенн, любого вообразимого объекта. Особенно тщательно мы изучили прыжки с мостов, стараясь не пропустить ни одной детали. Фильм был снят и смонтирован Карлом Бенишем. Часто наблюдение за приключениями других даёт мне хорошую дозу адреналина. Этот фильм дал мне бессонницу; сон не приходил до раннего утра. Я думал о том, что видел на экране, и пытался запомнить самые важные последовательности действий. Завтра кое-что из этого должен был проделать я сам.

Мы проснулись примерно в десять утра и вместе с нашими друзьями съели очень сытный немецкий завтрак. По прогнозу погоды день собирался быть облачным, с температурой около нуля. Мы узнали, что сюда едет из Мюнхена продюсер Клаус Хеллер со всей съемочной группой. Клаус был владельцем кинокомпании, специализирующейся на фильмах о различных приключениях. Когда он услышал о наших планах, то захотел снять наши прыжки. Он работал с Карлом Бенишем в Соединенных Штатах, но сам пока BASE-прыжки не снимал. Мы договорились встретиться в маленькой деревне Браунсбах, совсем рядом с мостом.

В честь знаменательного дня Скотт и я оделись в костюмы. Я надел морской двубортный костюм с белой рубашкой и красным галстуком. Скотт предпочел белую рубашку с черным галстуком-бабочкой. Наши черные башмаки сияли, как солнце. Бернар оделся как обычно, в джинсы и свитер. Наши немецкие друзья, увидев, что мы переоделись, спросили, не передумали ли мы прыгать. Я ответил: «О нет. Мы предпочитаем умирать в стильной одежде».

Это замечание очень их впечатлило. Они не понимали нашего юмора и воспринимали все, что мы говорили, серьезно. Потратив три часа на дорогу, мы прибыли в Браунсбах, где Клаус и его съёмочная команда ждали в гостинице «Кохендорфер». Клаус приехал с 45-летним Райнером, который, как и мы с Бернаром, собирался сделать первый BASE-прыжок. Он достал из кармана и гордо показал нам фотографию, на которой он падал, казалось, чуть выше верхушек дерева. Райнер объяснил, что для фильма он согласился раскрыть парашют в самый последний момент и, по его оценке, это произошло на 500 футах. То есть ему оставалось три секунды падения до земли. «Этот парень — один из самых сумасшедших людей в мире», — подумал я, забыв, что сами-то мы точно такие же, раз совсем скоро прыгнем с моста высотой 610 футов и раскроемся, возможно, ещё ниже, чем Райнер.

Страх медленно, но верно овладевал мной. Не было никакого пути назад, никакой причины, по которой я мог бы сказать: «Ладно, парни, я не буду сегодня прыгать». Думаю, и Скотт и Бернар чувствовали то же.

Клаус ненадолго отлучился, чтобы проверить, достаточно ли на улице светло, и, к сожалению, ситуация не выглядела многообещающей. Был туман, и, похоже, собирался дождь. Клаус был разочарован. Если бы, приехав сюда из самого Мюнхена, он вернулся обратно, не сняв ни одной плёнки, то потерял бы деньги на оплате работы своих людей. Мы напрасно ждали погоды больше двух часов. Было невероятно трудно сидеть, не двигаясь, и ждать. Мы все больше беспокоились и решили прыгнуть, несмотря на непогоду. Поблагодарив владельца гостиницы за гостеприимство, мы возвратились к автомобилям, чтобы подготовиться. Я надел парашют и туго затянул ножные обхваты. Засовывая свой красный галстук под грудную лямку, я понял, что забыл зажим для галстука. Расстроившись, я представил, как галстук шлепает по мне в падении.

Скотт решил бросить жребий. Он написал на отдельных листках бумаги цифры от одного до четырех и протянул их нам цифрами вниз. Я скрестил пальцы, надеясь, что вытяну номер один и буду прыгать первым. Я думал, что будет легче, если не придётся наблюдать, как другие прыгают передо мной. Бернар вытянул номер три, Райнер — один, Скотт — два. Значит, я должен был прыгнуть последним. Потом мы позировали фотографу. Должен сказать, что выглядели мы довольно залихватски, совсем не так, как если бы ждали прыжка с моста.

До прыжка оставалось тридцать минут. Удары сердца отдавались в голове, мешая думать. Скотт сильно хлопнул меня по спине, отчего я так закашлялся, что боялся, что часть моих внутренностей вылетит наружу. «Время пришло, Йефто. Держись».

Я улыбнулся и кивнул. Бернар, против обыкновения, последние полчаса был очень тих, и я понимал, почему. Он чувствовал то же, что и я.

Даже если Клаус и его команда не смогли бы из-за непогоды снять наши прыжки, они хотели сфотографировать хотя бы нас. Поэтому два фотографа уехали на место заранее, чтобы устроиться под мостом в специально сделанных подвесных системах. Так они смогли бы сделать первоклассные фотографии нашего отделения.

Настало время выдвигаться и нам. Поездка на машине от долины до моста заняла 15 минут. Мы кипели от адреналина, что время от времени приводило к энергичным воплям. Крик — хороший способ успокоить нервы. Это может показаться странным, но когда ты под большим психологическим напряжением, громкий крик может дать успокаивающий эффект. Я выглянул в окно и увидел указатель, поясняющий, что до места нашего прыжка немного больше трёх километров.

Скотт поставил нашу любимую кассету и увеличил громкость. Солист группы The Kinks вопил: «Лови меня, я падаю!» Наш немецкий водитель, который, видимо, не мог похвастаться чувством юмора, не оценил эту песню. Он не произнес ни слова, начиная с выезда из Браунсбаха. Возможно, он слишком сконцентрировался на дороге. Но, с другой стороны, он ведь не собирался прыгать, поэтому мы решили, что он был просто занудой. Внезапно я почувствовал тяжесть в мочевом пузыре. Он был наполнен до краёв. Я не хотел просить водителя остановиться на обочине, потому что знал, что тут часто бывает полиция, патрулировавшая мост, чтобы мешать людям совершить самоубийство. Начиная со строительства Кохертальбрюкке с него прыгнули без парашютов больше 50 человек. В то же время я, конечно, не хотел сделать первый BASE-прыжок с полным мочевым пузырём. Было только одно решение: расслабиться там, где я сидел, и позволить природе взять своё. Я сказал об этом Скотту, и он расхохотался. Он помахал рукой Бернару и кое о чём предупредил его. Потом Скотт сказал нашему водителю, что я только что сделал на заднем сиденье его прекрасного «Мерседеса». Тот обернулся, убедился, что катастрофа действительно случилась, и обратился ко мне с несколькими очень нехорошими словами. Я решил, что нажил врага на всю жизнь, но, к счастью, никогда больше его не увижу.