Виктор Васильев - Актеры шахматной сцены

И все же в рижском полуфинале начал уже отчетливо вырисовываться, открыто заявлять о себе стиль Таля. Помните партии с Грушевским, Высоцкисом, Гипслисом? Там Таль только пробовал, хотя и не без успеха, так называемые «кривые» ходы, то есть ходы, не вытекающие из духа позиции и даже иногда ухудшающие ее. Еще раньше, в период шахматного младенчества, он из мальчишеского упрямства иногда применял, случалось, заведомо забракованные варианты – а вот докажу! Теперь он приходит к выводу, что такая игра может определенно оказаться полезной. И если прежде он играл подобным образом, кроме всего прочего, и потому, что ему нравилось искушать судьбу, то постепенно это становится у него системой, методом. Многозначительной в этом смысле была партия с Лебедевым.

Партия эта развивалась так, что при нормальном течении должна была закончиться вничью. Турнирное положение Таля было довольно благополучным. Лебедев воздвиг прочные оборонительные рубежи и, как видно, не возражал против ничьей. Но Таль, как мы уже знаем, жадно любил играть – сам процесс игры доставлял ему неизъяснимое наслаждение. И не только играть – он хотел выигрывать. Как молодой олень, у которого чешутся рога, он повсюду искал боя.

Что же было делать? Лезть напролом? Бессмысленно. Противник прочно окопался, и лобовой атакой его не возьмешь. Обходных путей тоже не видно. Остается одно – соблазнить партнера на вылазку. Но для этого надо дать ему какую-то приманку.

Таль так и поступил. Он пошел на трудный, почти безнадежный вариант, позволявший, однако, вести оживленную, насыщенную тактическими моментами игру. И хотя Таль долго балансировал на краю пропасти, его замысел в конце концов оправдался: в комбинационной буре, разразившейся на доске, Лебедев растерялся и потерпел крушение.

Победа Таля в полуфинале говорила о многом. Прежде всего о том, что талант его крепнет и мужает. Этот с виду бесшабашный весельчак и шутник был, оказывается, далеко не так прост, и за его легкомыслием (истинным или иногда притворным) скрывалось огромное честолюбие – умное, энергичное, деятельное. Характер же партий Таля, в частности встреча с Лебедевым, убедительно доказывал, что у него складывался очень своеобразный, динамичный, бескомпромиссный стиль.

Теперь у него был тренер – мастер Александр Кобленц. Приметив на своих занятиях с молодыми шахматистами занятного шустрого паренька, Кобленц быстро почувствовал в нем незаурядные способности. Он стал захаживать домой к Талю, давал советы, помогал во время матча с Сайгиным.

Опытный Кобленц, спокойный, даже флегматичный, был полной противоположностью своему порывистому ученику. Но именно поэтому, наверное, он был для Таля особенно полезен.

Под опекой Кобленца Таль несколько посерьезнел. Настолько, что впервые стал хоть как-то готовиться к предстоящему чемпионату. С этой целью он просмотрел привезенные ему Кобленцем партии других полуфиналов, где играли его будущие соперники.

Но все равно он еще оставался мальчиком! Во-первых, Таль по-прежнему разбирал лишь полностью записанные партии, то есть доигранные до конца. Запись же только дебютных ходов его не занимала – скучно! Во-вторых… Во-вторых, девятнадцатилетний Миша Таль поехал в начале января 1956 года на финал чемпионата в Ленинград с твердым намерением занять ни больше ни меньше как первое место!

Самое забавное было в том, что после четырех туров Таль с тремя очками был единоличным лидером турнира. Сделав ничью в первый день с Антошиным, он затем очень красиво, с эффектными жертвами фигур, выиграл у Хасина и Симагина. Правда, потом он едва не обжегся на Болеславском, которому необоснованно пожертвовал пешку. Но в критический момент Таль затеял на доске такую суматоху, что Болеславский махнул рукой и предложил ничью.

Словом, мальчик разгулялся, и кто-то должен был поставить его на место. По прихоти фортуны эту обязанность пришлось выполнить другому юному участнику – Борису Спасскому.

Таль успел своей игрой завоевать симпатии ленинградской публики. Все дни он находился в приятном возбуждении, почувствовав, что становится известным в стране. Однажды он попытался перейти улицу в неположенном месте. Его остановил милиционер. Грозил штраф, но, как назло, денег у Таля в эту минуту не было. Тогда он вынул из кармана вечернюю газету, где на последней странице был снимок – Таль играл с Симагиным. Милиционер посмотрел на снимок, улыбнулся, вежливо взял под козырек. Это приятно польстило самолюбию.

Поэтому, когда во время партии со Спасским Таль внезапно почувствовал, что ленинградцы болеют не за него, а за своего земляка, он огорчился. В нем вдруг проснулось и капризно напомнило о себе «молодое дарование». Да и вообще он с некоторой ревностью относился к успехам Спасского, который всеми уже считался яркой восходящей звездой. Ситуация осложнялась тем, что оба юноши были лидерами турнира, имея по три с половиной очка.

То ли расстроенный тем, что симпатии публики отданы другому, то ли воодушевленный удачным стартом, а скорее всего, из-за своего легкомыслия Таль слишком резво разыграл дебют и оказался в позиции, которая совершенно не соответствовала его стилю. Спасский уже тогда отличался умением реализовывать перевес. Очень легко и изящно он довел партию до победы.

Таль был сконфужен. Он успел привыкнуть, что когда после окончания партии вспыхивали аплодисменты, они адресовались именно ему. На этот раз все было наоборот.

Эта партия сбила с Таля спесь и опустила с лазурных небес на землю. Остальную часть турнира он провел, уже не думая о лаврах победителя. Провел, кстати, в своей обычной манере, что окончательно закрепило за ним репутацию искателя приключений. В конечном итоге Таль набрал десять с половиной очков из семнадцати и разделил с Полугаевским и Холмовым пятое-седьмое места. Для дебютанта чемпионата – блестящий успех, особенно если учесть, что он всего на очко отстал от победителей турнира – Авербаха, Спасского и Тайманова.

Но это итоги чисто спортивные. А как творческие? Одну оценку выступления Таля в этом турнире мы уже знаем: оптимизм и великолепная тактическая зоркость и в то же время – необоснованность риска, неподготовленность атак, которые порой не вытекают из требований позиции. Автор этой точки зрения – П. Романовский.

А вот мнение другого знатока – Г. Левенфиша: «Самой колоритной фигурой чемпионата оказался 19-летний рижанин Таль. Он исключительно способный тактик и считает комбинации с поразительной быстротой. Таль с первых же туров завоевал симпатии публики своим стремлением к острой и сложной игре… Многие участники страдали от недостатка времени, Таль – от избытка: у него не хватало терпения дожидаться хода противника (все уже давно рассчитано!), и он изучал пока партии на соседних досках. В оценке позиции, в маневренной борьбе у Таля есть еще серьезные пробелы, естественные для 19-летнего юноши. Но большой талант налицо…».